Роберт Скотт - Ореховый посох

— И кто же его написал? — спросил Гарек, слушавший их вполуха, и снова склонился к своим стрелам.

Марк протянул листки Бринн. Она быстро пробежала их глазами, нашла на последней странице подпись и, глубоко потрясенная, воскликнула:

— Ты представляешь, Гарек, это же!..

— Что? — пробормотал он, не поднимая глаз от работы.

— Это же Теннер Уинн писал!

Гарек моментально сунул стрелы в колчан.

— Теннер Уинн? Тот самый?

— Марк нашел это в тех покоях, что на третьем этаже дворца. Много ли других Теннеров Уиннов там проживало до пожара? — Бринн бегала глазами по строчкам, ища дополнительные свидетельства того, что письмо настоящее.

— Кто такой Теннер Уинн? — спросил Стивен, пытаясь разжевать весьма твердый фрукт, который, по всей видимости, некогда был абрикосом.

— Он жил давно, — сказала Бринн. — Теннер Уинн был наследным принцем Фалкана, прямым потомком короля Ремонда.

— Но отказался от трона в пользу своей сестры, — вставил Гарек. — Как же ее звали?..

— Анария, — подсказала Бринн. — Принцесса Анария. Выйдя замуж, она стала носить фамилию Барстаг.

— Правильно, — кивнул Гарек и, льстиво поглядывая на Бринн, прибавил: — Бринн всегда слушала рассказы Гилмора куда внимательнее, чем я.

— Жаль, что тебе не довелось послушать, как я рассказываю своим ученикам о введении закона о гербовом сборе, — усмехнулся Марк. — Ты бы наверняка и первую фразу до конца не дослушал — тут же крепким сном заснул.

Гарек улыбнулся и поднял свой кубок. Марк сделал то же самое и предложил:

— За закон о гербовом сборе!

— За закон о гербовом сборе, что бы это ни значило!

Оба осушили кубки, и Гарек потянулся за следующей бутылкой. Лахп, молча слушавший их болтовню, только плечами пожал, потом встал и подбросил в очаг еще дров.

Но Стивен не дал разговору уйти в сторону:

— Значит, этот Теннер был в Речном дворце в ночь пожара?

— Ну да, он там жил, — пояснила Бринн. — Он был знаменитым врачом, самым, наверное, знаменитым в Элдарне. А еще все знали, что он — лучший друг принца Маркона и его ближайший советник.

Раскупорив очередную бутылку, Гарек сказал:

— Это Теннер стал первым преподавать медицину в университете Эстрада, и студенты отовсюду приезжали туда учиться. — Он налил всем вина и жестом указал на бутылку Лахпу, но тот помотал головой и принялся расстилать на полу одеяла, готовясь лечь спать. — Он был поистине великим целителем, но помнят его гораздо больше как советника и защитника короля.

— Короля? — Марк смутился. — А я думал, что Ремонд к тому времени уже умер.

— Ну да, Ремонд умер, — сказала Бринн. — Но он всегда правил Элдарном из Роны и жил в Речном дворце, который был построен посреди Запретного леса. А принц Маркой был старшим сыном Вацлава Грейслипа и законным наследником элдарнского трона...

Гарек снова вмешался:

— И умер, когда к нему съехались все его многочисленные родственники, представители королевских семейств Фалкана, Малакасии и Праги. Все они как раз находились в Речном дворце, когда тот страшный недуг сразил и Маркона, и нескольких его гостей. По-моему, как раз Анария, правительница Фалкана и родная сестра Теннера, и покончила с собой, потому что ее сын умер, заразившись той же болезнью; а потом, не прошло и двоелуния, как умер принц Дравен, тогдашний правитель Малакасии.

— И этот недуг, как мы можем теперь с уверенностью предположить, назывался Нерак, — сказал Стивен.

— В течение всего лишь одного двоелуния были уничтожены все потомки короля Ремонда, все главы правящих семейств Элдарна, — устало обронила Бринн и прислонилась к Марку.

Тот обнял ее за талию.

— А принц Марек? — воскликнул Стивен, чувствуя, что начинает понемногу разбираться в генеалогии королевского семейства.

— Верно, — кивнул Гарек. — Марек Уитворд стал первым малакасийским диктатором и правил Элдарном из дворца Велстар.

— Но законность его правления была под вопросом, верно? — спросил Стивен, припоминая тот разговор на вершине горы Пророка.

— Опять-таки верно, — подтвердила Бринн. — Марек считался незаконнорожденным сыном принцессы Мернам и кого-то из придворных.

— И, таким образом, любые претензии Малакасии на управление всем Элдарном попросту незаконны, — задумчиво промолвил Марк.

— Некоторые так и считают. — Гарек вновь поднес к губам свой кубок. — Хотя, конечно, все это случилось девятьсот восемьдесят двоелуний назад, и теперь почти никто всерьез об этом больше не думает...

— Саллакс думает, — тихо возразила Бринн.

— Значит, — Марк все еще пытался разобраться в исторических деталях, — Теннер отказался от фалканского трона, чтобы остаться в Роне, так? Он прославился там как врач, но главным своим делом считал поддержку и защиту короля Маркона. Я прав?

— Не короля, — поправил его Гарек. — Маркой никогда не хотел быть королем. Он хотел, чтобы все пять земель Элдарна объединились и вместе стали бы развивать науку, образование, торговлю, медицину и так далее. Маркой был вполне счастлив, сидя на ронском троне, но ему хотелось видеть Элдарн вновь объединившимся под эгидой потомков короля Ремонда. Он хотел создать такое новое, коллективное правительство...

— Ага, парламентская монархия, — оживился Марк. — Что ж, отличное намерение!

— Но он не успел осуществить свой план — его убили. — Бринн еще теснее прижалась к Марку, и он лишь крепче ее обнял. — В те времена, — продолжала Бринн, — одним из самых могущественных людей в Элдарне был именно Теннер Уинн. И если уж он спрятал это письмо в тайнике, значит, оно наверняка имеет немаловажное значение.

— А ты прочти нам это письмо, Бринн, — попросил ее Стивен и, опершись локтями о стол, приготовился слушать. Бринн расправила истрепавшиеся листки и стала читать.

«Любому, кто найдет это послание.

Меня не будет на торжественной церемонии — нет времени. Если это письмо будет обнаружено уже после моей смерти, его следует считать моим завещанием. В нем я не преувеличиваю и не умаляю ни единого факта, описанного мною в официальных документах или личных посланиях. Все эти документы легко можно найти в архивах Фалкана, а также в моем родовом поместье в Ориндейле. Данное письмо я называю своим завещанием, потому что в нем содержатся сведения чрезвычайной важности, связанные с продлением ронской и фалканской линий королевского рода Элдарна. Королевские дома Роны и Праги лежат в руинах. После смерти моей милой сестры один лишь я могу продолжить фалканскую ветвь нашего древнего семейства, однако же я пока не имею живых наследников. Страшные слухи достигли Эстрада: Сенат Лариона полностью уничтожен; в живых остался только сенатор Канту, однако сведений о его местонахождении ни у кого нет. Он, несомненно, выжидает, собирая сведения о том, как бороться с недугом, который уже успел стольких погубить, но сам я, будучи профессором медицины, уверен: причиною смерти принца Маркона и принцессы Анис явился отнюдь не болезнетворный вирус. Нет в природе такого вируса, который действовал бы столь избирательно, ограничиваясь членами только одной семьи. Их гибель — прямой результат страшного злодеяния, и совершил его неведомый преступник, стремящийся захватить элдарнский трон с помощью террора, хаоса и страха.