Роберт Скотт - Ореховый посох

Стивен и Гарек обменялись смущенными взглядами. Гилмор, словно не заметив этого, продолжал:

— Когда Гескар, один из наших молодых писцов, не постучавшись и не спросив разрешения, влетел ко мне в кабинет, я понял, что случилось что-то страшное, из ряда вон выходящее. Он так тараторил, что я с трудом его понимал, и единственное, что я помню до сих пор, это его слова о том, что «на нижнем этаже зверски уничтожены все ученики и слуги». Первое, что пришло мне в голову, — на Сандклиф напали пираты, или банда разбойников, или, может, даже иноземные захватчики. Я и не думал, что такое способен сотворить всего лишь один человек. Я ринулся вниз, на узкую галерею, проходившую как раз над тем нижним помещением, которое служило нам одновременно и залом приемов, и столовой. Я бежал по этой галерее к лестнице в дальнем ее конце, когда увидел Нерака. Даже на таком расстоянии мне стало ясно, что им овладела некая невероятно могущественная сила, способная творить страшные разрушения. — Гилмор невольно вздрогнул. — Нерак был все еще видимым, но плоть его уже начинала странным образом изменяться и в свете факелов казалась прозрачной. В тот момент я еще не совсем понимал, что именно происходит, но теперь я знаю: та сила, что завладела его душой и телом, проникнув в наш мир сквозь складку в пространстве, попросту не знала, как применить его физическую сущность. Ей были нужны только его знания — ну, и его душа. Это потом она научилась использовать тела людей, превращая их в послушных призраков, но телу самого Нерака суждено было подвергнуться самоуничтожению, и в итоге от него осталась всего лишь с трудом различимая тень. Уже к вечеру Нерак сумел завладеть душами еще нескольких сенаторов — в тело каждого он проникал через небольшую ранку, которую проделывал у этого человека на запястье или на тыльной стороне ладони. И с каждым новым таким завоеванием этот слуга зла узнавал все больше о народе Элдарна, о наших сильных и слабых сторонах. Выбежав на галерею, я увидел, что Нерак схватил за горло двух молодых сенаторов — женщину из Фалкана по имени Галена и молодого пражанина Джанела. Их имена навсегда врезались мне в память. Они страшно кричали и в ужасе смотрели на меня, словно я был их единственной надеждой на спасение. Я остановился и стал умолять его отпустить их. Он лишь глянул на меня и, не моргнув глазом, свернул им шею. Лишь слегка шевельнул кистями рук — и хрустнули кости. Я отчетливо слышал этот хруст. А он, не сводя с меня глаз, швырнул их безжизненные тела через перила на каменный пол внизу.

Бринн нервно заерзала на бревне рядом со Стивеном, а Мика рассеянно почесал тыльную сторону ладоней и тихо спросил:

— А потом?

— А потом я резко повернулся и бросился вверх по лестнице в каменную башню. Как я уже говорил, все переходы и коридоры во дворце закрывались особыми заклятиями, чтобы никто из чужаков не мог вторгнуться в нашу обитель и, скажем, украсть некоторые особенно опасные магические предметы и средства. На бегу я выкрикивал отпирающие заклятия, расчищая себе путь, но на самом верху, там, где винтовая лестница выходила прямо в кабинет Лессека, дверь оказалась распахнутой: заклятие было уже снято. Я ворвался в кабинет, терзаемый страшными подозрениями. Я боялся, что увижу там только трупы тех, кто работал вместе с Нераком. Но все его помощники оказались на месте. Они сгрудились вокруг стола Лессека, тщетно пытаясь найти то магическое средство, которое могло бы противостоять чудовищной силе, овладевшей Нераком. Больше в кабинете никого не было. Черный гранитный стол, обычно довольно ярко освещенный многочисленными факелами, был погружен во тьму, и над ним то вспыхивала, то пропадала разноцветная радуга. Я сразу увидел, что ключ Лессека на месте — что ж, хорошо было уже и то, что Нерак не захватил его с собой, начав истребление сенаторов. Вскоре прибежали трое моих ближайших помощников, и я приказал им защищать двери кабинета и стоять до последнего, стараясь с помощью любых, даже самых разрушительных магических средств не пропустить Нерака к волшебному столу. Я никогда не забуду того выражения затаенного ужаса и мрачной решимости, что было на их лицах, когда дверь за ними закрылась. А я, оставшись снаружи, быстро произнес заклятие, запирающее эту дверь. Я был их руководителем. Мне следовало остаться и вместе с ними до последней капли крови защищать кабинет Лессека. А я запер их там, и теперь под натиском несокрушимого врага они могли защитить себя лишь собственными, увы, довольно слабыми силами да тем мужеством, которое черпали друг в друге. Они ведь были даже не настоящими магами, а всего лишь исследователями, университетскими преподавателями. И я должен, должен был знать, что они не в силах состязаться с надвигающимся злом.

— Почему же ты не остался? Почему не сражался с ними вместе? — нарушил тишину Саллакс, его тяжелый взгляд был в упор устремлен на Гилмора.

— Я боялся, что случится нечто еще более страшное, — каким-то бесцветным голосом отвечал Гилмор. — Я знал, что группа Нерака не может в данный момент прервать свои попытки как-то защитить волшебный стол даже для того, чтобы принести из библиотеки необходимые для этого манускрипты. К тому же у них был опыт работы с волшебным столом, а у меня его не было вовсе. Но принести магические свитки и манускрипты я мог, и я решил стать их последней линией обороны, ибо на нас надвигалась неодолимая сокрушительная сила. Я окликнул ближайшую помощницу Нерака, Пикан Теттарак, которая и сама была весьма умелым и знающим магом, и сказал ей, что могу сбегать в библиотеку и принести любые нужные им книги. Она молча кивнула в знак того, что поняла меня, и тут же снова повернулась к столу, из которого сине-красными сполохами рвалась наружу невероятная магическая энергия, наталкиваясь на сопротивление одной лишь этой женщины, всю себя, казалось, вложившей в одно-единственное защищающее заклятие. Укрощение магии, заключенной внутри волшебного стола, потребовало от Лессека усилий всей его жизни, и Нерак со своими помощниками еще не успел до конца разгадать природу этой магической силы. Пикан выглядела настолько ошеломленной этой невероятной мощью и настолько ею завороженной, что, если бы не помощь коллег, уверен, ее бы попросту затянуло в ту бездонную бездну, что таилась в этом магическом предмете. Мне показалось, что я целый авен простоял там, беспомощно глядя на Пикан, а она и ее коллеги между тем работали без остановки, пытаясь отыскать средство, способное защитить нас от Нерака и вызволить его душу, захваченную неведомым слугой зла. Затем у дверей в конце коридора послышался шум. Он, собственно, начался еще на лестнице — я слышал, как кто-то громко выкрикивает разные заклинания, и надеялся лишь, что мои соратники стоят твердо. Но вскоре звуки стали иными — было ясно, что борьба идет уже у дверей, ведущих в покои Лессека. Странно, подумал я. Ведь если мои люди уже погибли, то Нераку достаточно просто произнести открывающее двери заклятие, и он войдет в кабинет. Теперь-то я могу лишь догадываться: видимо, уже испуская последний вздох, кто-то из тех храбрых мучеников, что стояли у дверей, сумел изменить заклятие, а потом убил себя, чтобы Нерак не успел завладеть его душой и получить столь необходимые ему сведения.