Вадим Панов - Запах страха

Сегодня им предстояло стать настоящими убийцами.

Хотелось плюнуть и отказаться.

Но…

Манило золото, туманили голову рассказы о сокровищах, что положил в свой последний схрон удалой Разин. Хотелось добраться до них и разом изменить жизнь. И еще очаровывало прикосновение к Тайне. Ведь если клад действительно скрыт заклинанием, они станут свидетелями настоящего чуда. Пусть и заплатив за это прикосновение чужой кровью.

– Ну что, такая яма тебя устроит? – поинтересовался Мурза.

Виктор прикинул размеры площадки, оглядел ровные стены и кивнул:

– Вполне.

– Ты уверен, что сундук здесь? – Леший топнул ногой по земле. – Прямо вот здесь?

– Полагаю, где-то левее.

Сергей хмыкнул. Леший махнул лопатой в воздухе:

– Здесь?

– Вполне возможно, – кивнул Крохин.

– Только возможно?

– Я знаю, что он здесь, но не вижу сундук, – пояснил Виктор. – Заклятие скрывает клад даже от тех, кто способен видеть сквозь морок. Мы можем копать глубже, бегать по яме, хватать руками воздух, но ни черта не найдем до тех пор, пока не проведем обряд. Только тогда заклятие спадет.

– И мы получим сокровища?

– Да.

«Убив четырех человек…»

– Послушай, Крохин, – медленно произнес Леший, тяжело глядя на Виктора. – Мы с мужиками посоветовались и решили, что ты должен кое-что услышать.

– Что? – насторожился парень.

– Если после того, как мы грохнем бомжей, сокровища не появятся, мы тебя самого в этой самой яме закопаем.

Крохин посмотрел на Мурзу. Тот молча кивнул, подтверждая слова друга.

– Следовало ожидать, – криво усмехнулся Виктор.

– Это все, что ты можешь сказать?

– Клад появится, – уверенно заявил Крохин.

Мурзе показалось, что в голосе заморыша проскользнуло высокомерие. Словно у человека, знающего и умеющего гораздо больше остальных. Впрочем, разве это не так?

– Вылезай из ямы, Леший, и пошли за бомжами, – вздохнул Сергей. – Я не хочу открывать клад в темноте.

– А разве ночь не лучшее время для колдовства?

Археологи посмотрели на Крохина.

– Правильное колдовство от времени суток не зависит, – ответил тот. – Плаха готова, господа каты, тащите бродяг.

Проблем с разомлевшими от еды и выпивки бомжами не возникло. Да и что они могли сделать против четырех здоровых, тренированных мужиков? Ничего. Леший предлагал не тратить на бродяг продовольствие и водку, а сразу надавать по морде и связать, однако Мурза настоял на своем – сначала угостить.

Как будто это могло их извинить.

Как бы там ни было, поддавшие бомжи не оказали никакого сопротивления. Ни заорать не успели, ни драку начать. Ничего. Археологи навалились одновременно. Стянули руки, заклеили скотчем рты. Затем погнали к яме, возле которой суетился Виктор. Леший и Сахар по дороге материли и пинали приговоренных, а вот Мурза окаменел. Отрешился от всего, стараясь не думать о предстоящем убийстве. Тащил своего подопечного как в тумане, не прислушиваясь к мычанию бродяги. Глыба вел себя так же.

– Поставьте их вдоль края, – срывающимся голосом велел Виктор. – В ряд.

Археологи подчинились.

Крохин спрыгнул в яму и принялся разжигать стоящие в плошках тонкие черные свечи. Руки у него дрожали, поэтому на эту простую операцию Виктор затратил почти две минуты. Затем обернулся:

– Я буду читать заклинание и кивать вам. Начну с тебя. – Он посмотрел на Глыбу. – После того, как я кивну, ты должен ударить своего подопечного под лопатку ножом и столкнуть вниз. Понятно?

– Да, – глухо отозвался Глыба.

Бомжи громко замычали. Один попытался вырваться, но Сахар ударил его в печень и заставил стоять. От Сахара несло перегаром, а глаза… Сергей впервые видел у друга такой взгляд. Стеклянный. Бессмысленный.

– Леший, ты объяснил, куда нужно бить, чтобы насмерть?

– Объяснил.

– Если с первого раза не получится, придется спрыгнуть следом и добить, – угрюмо продолжил Крохин. – Не думаю, что это вам понравится.

– Я объяснил!

– Хватит ругаться, – зло бросил Мурза. – Бродяги дергаются.

Удерживать перепуганных бомжей становилось все сложнее.

– Начинай!

Крохин достал из кармана маленький полиэтиленовый пакетик, похожий на те, в которых продают мелкую фурнитуру, открыл его и бросил по щепотке серого порошка на каждую свечу. Затем достал лист бумаги.

В старом, придуманном челами заклинании русские слова смешались с фразами на корече, порождая странное и замысловатое стихотворение.

Бродяга, которого держал Мурза, резко подался назад, пытаясь спиной оттолкнуть охранника, а заодно лягнул Сергея ногой. Мурза обхватил обреченного за грудь.

«Господи, что я делаю?!»

– Первый нах!

Тело кулем повалилось в яму.

«Началось! Теперь обратного пути нет…»

В следующий момент стало легче. На помощь Мурзе подоспел освободившийся Глыба – ударил бродягу в живот, затем, когда тот согнулся – коленом по лицу, рывком поднял оглушенного бомжа и подтолкнул к краю ямы.

– Шустрый, гад!

– Второй нах! – провозгласил Леший.

«Следующий я!»

У Глыбы руки в крови, глаза бешеные, словно он под кайфом.

– Вот сюда, помнишь? Вот сюда.

И пальцем тычет в спину, указывает точку, в которую должно войти лезвие. Войти и достичь сердца.

– Он кивнул! Мурза! Твоя очередь! – Это Леший.

– Мурза, давай! – Глыба. Палец скользит по спине. – Сюда. Сюда.

– Знаю… – Сергей ударил. Точно ударил. Понял, что не промахнулся, почувствовав, как обмякло тело, и с отвращением столкнул труп вниз.

«Все…»

Голос дрожал. Последние слова давались Крохину с большим трудом, он буквально вырывал их из себя, изрыгал. Виктор обязан был смотреть на экзекуцию, и его замутило от вида крови, от боли в глазах бомжей, от подрагиваний падающих на землю трупов.

И снова крик. Последний.

Мурза отвлекся, посмотрел на Сахара, вонзающего нож в бродягу, а когда вновь повернулся к Виктору, то увидел…

– Клад! Ребята! Клад!! – не выдержал Глыба.

– Ий-й-о!! – Леший подпрыгнул на месте и радостно взмахнул окровавленными руками. – Мы это сделали!