Маргит Сандему - Скрытые следы

Но он был немного медлительным. Не бездарь, вовсе нет. Просто ему свойственна неторопливая манера разговора, так характерная для деревенских жителей. Ему давно уже нравилась Мари, жившая по соседству, и он был очень огорчен, когда она со своей сестрой переехала в дом Кристы, жившей на другом конце Осло.

И вот Мари снова вернулась домой. Притихшая и присмиревшая. Пострадавшая от одного бессердечного негодяя.

Автомеханик Уле Йорген страдал вместе с ней. Всякий раз, когда она бывала в Липовой аллее, он осторожно и вежливо здоровался с ней. Она была бледной и пристыженной, хотя все относились к ней так же приветливо, как и раньше. Но она никак не могла отделаться от чувства стыда.

Однажды Уле Йоргену удалось поговорить с ней о каких-то пустяковых вещах. Она была стыдлива, как лань, потому что ее положение было уже заметно.

После этого Мари заметила, что он существует. Она просто впитывала в себя его внимание и интерес к ней. Они начали смущенно улыбаться друг другу, перебрасываться словами, и вот однажды она по собственной инициативе навестила его в мастерской. Ей и в самом деле нужно было починить велосипед, и это положило начало их прекрасной дружбе. Большего она себе позволить не могла, но серьезность намерений Уле Йоргена и его откровенная увлеченность ею были для всех очевидны. Вся родня только и думала, что о будущем Мари. Только бы сама Мари пошла ему навстречу!

Но Бенедикта предостерегала всех от слишком большого оптимизма. «Не следует навязывать девушке замужество, если она его не любит», – говорила она.

И вот у Мари родилась дочь, которую она назвала Кристель в честь Кристы. Абель мог говорить все, что хотел, по поводу традиции называть детей библейскими именами. Мари хотелось забыть о том, что отцом ребенка был его сын.

Уле Йорген признался Мари, что охотно взял бы на себя заботу о ребенке и был бы девочке отцом, если бы…

Мари тут же ответила согласием. У нее уже было время все обдумать и разобраться в своих чувствах. Бурной страсти к Уле Йоргену она не испытывала, но ведь и преданная дружба – почти столь же прочная основа для брака, как и любовь. Страсть может быстро пройти. Дружба более долговечна.

Вся родня облегченно вздохнула. Мари и Уле Йорген поженились без всякого шума, а в середине лета Мари снова была беременной. Девочке было тогда всего несколько месяцев. И получилось так, как предсказывал Ветле. Его ветвь рода оказалась многочисленной, и у Людей Льда появился шанс в будущем приумножить свои ряды.

Мари была теперь в спокойной, надежной и счастливой гавани, и она с радостью ухаживала за своей маленькой дочкой. Такой человек, как Уле Йорген, был для нее просто находкой – именно такой муж требовался ей, с ее непостоянством чувств. Если бы она вышла за человека, превосходящего ее во всем, она бы еще острее чувствовала свою униженность.

Так что проблемы Мари были теперь решены.

Труднее было с Карине.

Известие о том, что Ионатан находится в Германии, совершенно сразило ее. Все – неизвестная судьба брата, воспоминания о мертвом человеке в лесу, ее отчужденность от парней и в особенности от Йоакима, ее терпеливого друга и идола – все это прижимало ее к земле.

И если бы не Шейн, она вообще не знала бы, как ей жить дальше. Подобно многим женщинам, попавшим в трудную ситуацию, она брала всю вину на себя.

Присутствие Шейна спасало ее. Он нуждался в ее внимании, его привлекало все новое и необычное, и он был таким проказливым, что Карине невольно забывала все дурное, находясь с ним рядом.

Шейн питал слабость к старому шерстяному свитеру. Он, конечно, стеснялся этого, понимая, что это не солидно для взрослой собаки, которой скоро исполнится год. Свитер по рассеянности забыли убрать, когда распускали старье на нитки, и он стал добычей Шейна. Как ему нравился этот свитер! Он обхватывал его передними лапами, кусал, по-кошачьи драл когтями, а потом, наигравшись, засыпал на нем. При этом он был очень чувствителен к критике Эфраима и всегда уходил прочь, обиженно глядя на него.

У соседей появился щенок ньюфаундленда, и они охотно играли вместе. Но Шейн был озабочен тем, что происходило с Руссом (так звали вторую собаку). Русс рос и рос, очень быстро догнав Шейна, а потом и перегнав его. Русс стал широким и тяжелым, как паровой каток, играть с ним становилось просто невозможно, так что радость Шейна оказалась непродолжительной. Ему не нравилось, когда его придавливали к земле и расплющивали всей своей тяжестью.

А как Русс ел! Шейн с удивлением смотрел, как тот бежал со всех ног, с развевающимися от радости ушами, когда ему кричали «Кушать!», и, прежде чем Шейн успевал пронюхать, что это была за еда, кормушка была уже пуста.

Приходя к нему в гости, Русс, прежде всего, отправлялся на кухню и опустошал миску Шейна. Шейн очень обижался. Он так не вел себя, приходя в гости к Руссу. Кстати, у него и не было такой возможности, потому что Русс неизменно заботился о том, чтобы его миска была пустой.

Во всем же остальном ньюфаундленд вызывал восхищение Шейна. Русс был очень находчивым, особенно, гуляя в саду. Когда его хозяева сажали на клумбах цветы, Русс подходил и выкапывал их. Шейну это очень нравилось, но люди никак не могли оценить трудолюбие их собаки. Что же касается Шейна, то он в саду не работал. Он специализировался исключительно на домашних вещах. Он таскал в дом ветки и целые поленья, а потом крошил их зубами на белом, пушистом ковре Кристы. Впрочем, ковер этот был уже не совсем белым. И люди, по своему недомыслию, жаловались, что в ворсе ковра так много щепок. Такой глупости Шейн понять не мог.

Ему разрешили ежедневно приносить газету. Местную газету, которая была достаточно прочной. Он приносил ее на свою овечью подстилку, после чего у него с хозяевами начиналась забавная борьба за нее. Людям, конечно, доставались лишь обрывки бумаги.

Хозяева утверждали, что Шейн неправильно представляет себе свою задачу, с чем он был совершенно не согласен.

Однажды к ним пришли гости. С ними была взрослая собака, к тому же сука. Шейн был совершенно сбит с толку и вел себя просто неприлично. Подняв торчком хвост и заломив уши, он прыгал вокруг нее на прямых, пружинистых ногах. Карине просто покатывалась со смеху, так что ей пришлось отвернуться, потому что не следует смеяться над собакой, у которой серьезные намерения.

«Даме» это не понравилось. Сначала она была очень терпеливой, но после того, как Шейн проявил слишком уж большое рвение, желая угодить ей, она бросилась на него. Это был быстрый и точный бросок. Шейн в страхе отскочил назад, обиженный до глубины души, и принялся тереть лапой нос.

И тут пришли еще другие гости, поскольку в доме праздновали день рождения, и привели с собой еще одну собаку. Это был вполне зрелый «господин», знавший, что почем. Для начала он поднял ногу возле куста роз, растущего у ворот. Потом задними ногами забросал розовый куст землей. Шейн онемел от восхищения. Его черные глаза округлились. Кобель подошел к следующему кусту и проделал ту же процедуру Шейн шел за ним по пятам, впитывая в себя новые знания. Вот бы ему так научиться! И когда чужой пес поднял лапу в третий раз, Шейн не удержался и решил сам попробовать. Бумс! И он повалился на траву. Держать равновесие на трех ногах он еще не мог. Но он тут же вскочил, опасаясь, как бы чужой пес не заметил его промаха.