Маргит Сандему - Скрытые следы

– Слишком много вопросов сразу, – засмеялся фантастически прекрасный юноша. – Но я попытаюсь ответить на них. Я усыпил тебя, чтобы ты не увидел того, что происходит, и я переправил тебя сюда вовсе не потому, что хочу бросить тебя здесь, а потому, что ты сам хотел попасть сюда.

– Я? Хотел? Что-то я в этом сомневаюсь!

– Во всяком случае, ты бормотал что-то о девушке, которой пришлось туго, которую прогнали с фабрики Лебенсборн, потому что она не справилась со своим заданием. Поэтому наше возвращение домой несколько осложнилось, но, поскольку ты человек добросердечный, я решил заглянуть сюда.

– Я уже больше не добросердечный, – сурово произнес Ионатан. – Я стал холодным и жестоким после того, как они убили моего лучшего друга.

– Руне мог быть куда более жестоким, чем ты думаешь, – серьезно ответил Ганд. – И твой душевный холод не так глубок, как ты думаешь. Но пока ты здесь отдыхал, я отправился на поиски той девушки, которую они выставили, и нашел ее. Она живет в ближайшем городке, и ей приходится туго. Ее семья тоже отвернулась от нее, когда она вернулась из Лебенсборна как ни к чему не пригодная.

– Хорошо, что ты нашел ее, – сказал Ионатан. – И что ты сделал с ней?

– А это уж тебе решать. Теперь ты отвечаешь за нее.

– Но я же… – растерянно начал Ионатан, никак не ожидавший такого поворота дела. – Но сначала я должен встретить ее. Ведь я даже толком не знаю, как она выглядит, я видел ее лишь мельком в ту ночь.

– Но ведь образ ее прочно осел в твоих воспоминаниях!

– Очевидно, так. Да, я много раз думал о ней. Я настолько возненавидел ту, вторую, которая появилась на следующую ночь, что стал хорошо относиться к первой.

– Хорошо, в таком случае мы навестим ее. Начинать придется тебе самому, так что будь добр!

Дойдя до ближайшего городка, Ганд покинул его, решив переждать в каком-нибудь укромном месте, чтобы не привлекать к себе внимания. Он только показал Ионатану дом, в котором она жила.

Трясущейся рукой Ионатан постучал в маленькую дверь чердачной комнаты.

Они с Гандом заранее обсудили имеющиеся у них возможности.

«Если ты решишь взять ее с собой в Норвегию, у нас будут большие трудности, – сказал Ганд. – В противном же случае наше возвращение домой будет очень простым. Но пусть решает твое сердце».

Дверь приоткрылась, оставаясь на цепочке. Показалось девичье личико.

– Прошу прощения, – начал было Ионатан, но дверь тут же снова захлопнулась.

Он продолжал растерянно стоять, не зная, что ему делать. Уйти ему или снова постучать?

Он так ничего и не придумал, когда девушка, приняв решение, убрала цепочку и открыла дверь.

– Входи, – лихорадочно прошептала она и почти втащила его в комнату.

Они уставились друг на друга, стоя в тесной, убого обставленной каморке. При дневном свете она выглядела иначе, она уже не казалась дурнушкой, хотя ничего особенного из себя не представляла. Волосы у нее были такого цвета, какой требовался в Лебенсборне, во всем же остальном она ничем не привлекала к себе внимания.

– Я… я… – пытался что-то сказать по-немецки Ионатан, но у него ничего не получалось. Наконец, ему удалось собраться с мыслями. – Я так беспокоился за тебя, я так боялся, что с тобой что-то случилось.

Его приход совершенно сбил ее с толку.

– Значит, ты… – начала она, сделав неопределенное движение рукой.

– Что я?.. Что ты хотела сказать?

– Что ты… жалеешь об этом?.. Но я уже больше не обязана…

– Нет, нет, – испуганно произнес он. – Ты совершенно неправильно поняла меня. Я почувствовал симпатию к тебе в ту жуткую ночь и считаю себя виноватым в том, что тебя выставили вон. Мне хотелось убедиться в том, что у тебя все в порядке. Ведь они могли жестоко обойтись с тобой.

В ее наивных глазах сверкнула искорка жестокости.

– Фюрер никогда не ошибается, – сказала она. – Меня выгнали потому, что я была недостойна служить ему.

«Господи, – подумал Ионатан. – Какие они все фанатики!»

Теперь он знал, что ему делать. Было бы просто безумием брать эту девушку с собой в Норвегию, где все так ненавидели оккупантов. И он знал, что никогда не будет испытывать к этой девушке каких-то особых чувств, кроме сострадания и слабой симпатии. Это была девушка не его типа, и с ее отношением к нацизму им не о чем говорить.

Но он совсем не жалел о том, что навестил ее. Он был благодарен Ганду за то, что тот доставил его сюда, он понимал, что со стороны Ганда это было проявлением внимания, потому что он говорил о ней во сне или в забытьи, в которое его погрузил Ганд. Его и в самом деле тревожила судьба девушки.

– Послушай, – решительно произнес он. – Я вижу, что ты живешь не слишком богато. Я бы охотно помог тебе материально, если бы ты позволила. Но у меня с собой нет денег…

Что за нелепость! Он не видел денег с тех самых пор, как покинул Норвегию. И к тому же он выглядел теперь как последний оборванец, как настоящее огородное пугало!

Но девушка просияла.

– Если хочешь… ты можешь получить кое-что за деньги, – опустив глаза, сказала она.

Господи, неужели она ничего не понимает? Неужели она никогда не слышала о дружеской взаимопомощи?

– Об этом не может быть и речи, – с достоинством произнес он. – Я никогда не стану злоупотреблять ситуацией! Об одном я только прошу тебя: обещай никому не говорить о моем визите!

Девушка оказалась настолько глупой, что даже не задумывалась о том, что ждет беглого норвежца в этой стране. Она энергично кивнула.

– Клянусь, я никому о тебе не скажу!

– Прекрасно! Могу я узнать твое имя и адрес?..

Ганд ждал его.

– Я уже знаю, каково твое решение, – с улыбкой произнес он. – Но теперь я снова должен усыпить тебя, потому что нужно как можно скорее попасть домой. Там кое-что произошло, и мы должны немедленно вмешаться в это.

– Но мы ведь теперь так далеко от дома, – с волнением в голосе произнес Ионатан.

– Об этом можешь не беспокоиться, – со смехом ответил Ганд.

Он провел рукой по лицу Ионатана – таким движением, каким закрывают глаза покойнику, и сознание покинуло юношу.

Ганд, потомок черных ангелов, взял его на руки и поднял над землей…

Давид вернулся домой на машине.

– Где же Карине? – растерянно спросил он, входя в большую, уютную кухню, в которой обычно собиралась вся семья. – Я-то думал, что она выйдет встречать нас.

Эфраим встал со своего места и незаметно вышел.

– Карине пошла в свою комнату пару часов назад, – сказала Криста. – Она что-то не форме.

И тут как раз домой вернулся Натаниель.

По его виду Криста сразу поняла, что что-то случилось. Взгляд у него был встревоженный, было заметно, что он торопился.

– Что случилось, Натаниель?

– Где Карине?

– Думаю, в своей комнате. А что?