Маргит Сандему - Тайна

Элизабет вздрогнула.

— К чему такая спешка, — проворчала она.

Он подошел к ней и твердо сказал:

— Так надо! Я больше вытерпеть не могу и…

Вемунд резко оборвал фразу и повторил:

— Я могу ему об этом сказать?

Она нехотя выдавила из себя:

— Ты можешь упомянуть об этом. Но осторожно. И понаблюдай, как он будет реагировать. Не говори ничего о согласии моих родителей или о том, что я тоже согласна. Иначе ты загонишь его в тупик, и он из вежливости примет это предложение. Я хочу сперва знать, как он отнесется к такой идее.

— Ты самая упрямая… — перебил ее Вемунд, стиснув зубы. — Ладно, пусть будет по-твоему. А что, если его это предложение воодушевит?

— Тогда поступай, как знаешь, — сказала она уставшим голосом. — Я не в состоянии больше думать.

— Разумеется, ты устала. Я понимаю, — сказал он мягче. — Присматривай за Карин! И береги себя. Спокойной ночи!

С его уходом в доме стало как-то пусто. Элизабет поднялась наверх и, убедившись в том, что Карин крепко спит, приоткрыла ее дверь, чтобы услышать, когда та позовет. После этого Элизабет легла спать.

Постепенно умолкли уличные звуки. Она лежала, вглядываясь в красивую комнату, где при слабом ночном свете она различала только стены, потолок и настенное зеркало. Ее мысли и чувства смешались, и она никак не могла их упорядочить.

Но она была уверена в одном: как только предоставится возможность, она предпримет поездку в Хольместранд. Она хотела знать больше об ужасном преступлении Вемунда по отношению к Карин.

Вдруг по ее телу пробежала холодная дрожь. «Во мне течет кровь Людей Льда, — подумала она. — Я не проклятая или избранная, я просто Элизабет. Но теперь я начинаю понемногу догадываться, что пережили Ингрид или Ульвхедин.

Это было предупреждением! Не прикасайся к тому, что тебя не касается, Элизабет! Оставь в покое Вемунда с его тайнами!

Но как же я иначе смогу помочь несчастной госпоже Карин?

На следующий день она сделала то, что ей не позволялось.

Довольно скоро после того, как она попала в этот дом, она обнаружила, что ей чертовски захотелось использовать свои медицинские познания. У Карин было много запущенных болезней из-за того, что она содержалась в течение многих долгих лет в клинике для душевнобольных. Не было такой болезни, от которой она бы ни страдала. Первое, в чем она нуждалась, было излечение ног. Она едва могла на них, распухших и обезображенных, стоять. И когда Карин обнаружила медицинские познания Элизабет, она стала обращаться к ней со своими болячками. Элизабет захватила с собой из дому большие запасы лекарств. Она делала все возможное, чтобы облегчить страдания Карин. Но с каждым днем выявлялись все более сложные болезни. Здоровье Карин действительно оказалось в плачевном состоянии! Обрадовавшись появлению женщины-«врача», Карин рассказала постепенно и о более чувствительных женских болезнях. Но Элизабет, воспитанная в строгом духе такими учителями, как Ульвхедин и Ингрид, даже не покраснела, а стала делать все, что умела, вплоть до выписывания лекарств (которые у нее с собою были, но которые «выписывались», так как Карин настаивала на том, чтобы все было по правилам, как у настоящего врача.

Затем Элизабет предприняла еще один шаг вопреки пожеланию Вемунда. Она предложила Карин совершить небольшую прогулку!

— Прогулку? — удивлению пациентки не было предела. — Но ведь я не была на свежем воздухе после Буде.

Буде! Это название тут же зафиксировала память Элизабет.

— Тогда пора вам выйти на улицу. Вы же понимаете, госпожа Карин, что сидячая затворническая жизнь отнюдь не прибавляет здоровья организму. Он попросту выводится из нормального состояния, отсюда болезни, которые на вас обрушились.

— О да, я ужасно больна, — сказала Карин с сентиментальным самосостраданием.

— Но вы ведь хотите, госпожа Карин, поправиться, не правда ли? Тогда надо попробовать совершить небольшую прогулку. Только несколько шагов через дорогу для начала.

— А как же мои ноги?

— Их нужно тренировать ходьбой. Конечно, сначала они будут болеть, но постепенно боль пройдет.

— Да, но как же моя прекрасная белая кожа! Она ведь испортится, если я попаду под дождь или под сильное солнце.

— Есть разница между тем, чтобы иметь прекрасную белую кожу и быть болезненно бледной, — сказала Элизабет, и нужно было отдать должное ее выдержке. — Немного свежего воздуха каждый день придаст вам молодой и свежий вид. Ну все, пошли!

— А если он придет и не застанет нас дома? А дверь будет закрыта? Тогда он может никогда больше не вернуться. Я лучше останусь здесь…

— Мы не уйдем так далеко, чтобы не видеть дома.

— Да, да, — несколько беспомощно сказала Карин. — Если ты считаешь, что я смогу…

— Разве я не справилась с вашим вросшим ногтем? Разве у вас не прошли боли в желудке? Поверьте мне, госпожа Карин, я понимаю, о чем говорю. Я прошла хорошую учебу!

Карин послушно кивнула головой.

«Если бы она только знала, — подумала Элизабет. — Что моими учителями были ведьма и чудовище, которые могли вызывать из-под земли привидения. Нет, здесь об этом лучше молчать».

Когда они медленно спустились по ступенькам и вышли на улицу, Карин сощурилась на солнце.

— Ой, ой! — заверещала она. — Мои глаза! Я ослепла!

— Минуточку. Вот так, мы ступаем осторожно. Вот сюда.

Элизабет остереглась идти к трущобам. После каждого шага они делали остановку. Карин крепко ухватилась за руку Элизабет. Вначале она полностью сконцентрировалась на том, чтобы не наступить на самые большие камни, поэтому она не обращала большого внимания на окружающий мир.

Элизабет пришла в ужас, увидев Карин при дневном свете. Сразу бросилась в глаза и старомодная одежда, и редкие блеклые волосы, и серо-белое лицо, ставшее лет на двадцать старше.

Похоже было на то, что Элизабет вела за руку трагическое привидение, наполовину прозрачное из-за своей хрупкости.

Что же совершил против этой женщины Вемунд? А что теперь? У него, безусловно, были добрые намерения, но вряд ли можно было чувствовать себя хорошо, будучи запертым, даже и в золотой клетке.

— А как зовут Вашего жениха, госпожа Карин? — осторожно спросила она.

— Буби, — оживилась Карин. — Мы зовем его просто Буби, это немецкое имя. Оно означает «парнишка».

Элизабет знала это, но не пожелала проявлять свою осведомленность.

Карин теперь оживилась. Она неуклюже продвигалась вперед со скоростью улитки, но, казалось, забыла боль в ногах.

— Понимаешь, Элизабет, он чуть моложе меня, но не намного. Вовсе не намного! Но он выглядит так молодо, он так красив и так влюблен. Он тебе очень понравится. Кстати, он сегодня вечером должен к нам заглянуть, как только отыщет ландыши для моего букета невесты. Его все любят, и все мне завидуют, что у меня такой жених. Но он говорит, что завидовать должны ему. Разве он не прелестно выразился? Ох, я устала…