Маргит Сандему - Тайна

Но Элизабет не осмеливалась задавать новые вопросы о Хольместранде, и не решалась упоминать о Карин. Пока нужно подождать! Но она будет продолжать разбираться в этом деле! По-своему. Потому что Элизабет была любопытной по природе и загадка Карин и Вемунда заинтересовала ее. Она хотела бы знать, можно ли помочь Карин выздороветь!

Она вздрогнула, услышав голос Лиллебрура:

— Ну вот мы и в Лекенесе. Ты когда-нибудь видела такое великолепное здание?

— Мать! Отец! — крикнул Лиллебрур, когда они переступили порог внушительного холла. — Вы все еще наверху?

— Мы здесь, Лиллебрур, — ответил приятный женский голос.

— Пошли, — сказал он Элизабет. — Они в малой гостиной. Наверняка сидят у окна и наслаждаются летним вечером. Мать это любит.

Несколько неуверенно она последовала за ним через комнаты, такие красивые, что Элистранд, да даже Гростенсхольм, казались по сравнению с ними бедняцкими хижинами. Она увидела мягкую мебель в белых и желтых цветах, кресла с расшитыми вручную спинками, мраморный стол с ножками, изогнутыми в стиле рококо, и солидные комоды. Зеркала отражали изысканные гардины и картины…

Проходя через комнаты, Лиллебрур оповестил об их прибытии.

— Приветствуем вас — я и дочь Ульфа Паладина Элизабет. Наша с Вемундом знакомая.

Пара встала со своих мест у окна очень красивой гостиной. Несмотря на то, что дневной свет еще не исчез, в комнате были зажжены свечи в многочисленных больших серебряных канделябрах, так что Элизабет не составило труда рассмотреть своих будущих свекра и свекровь.

Женщина подошла к ней и протянула руку.

— Элизабет Паладин из рода Людей Льда! Добро пожаловать в нашу скромную обитель! Я имела удовольствие встретиться как-то с твоей матушкой графиней…

«Графиней? Элизабет поперхнулась. Сейчас никто себя так не называет! А тем более мать?..»

Скрывая рассерженную и одновременно насмешливую ухмылку, она вежливо сделала книксен матери братьев. Госпожа Тарк была, как и говорила ее мать Тура, очаровательной женщиной. Немолода — она была, пожалуй, старше, чем хотела казаться, но настолько приятна в обращении и грациозна, что Элизабет чувствовала себя рядом с ней как слон. Мать Лиллебрура была довольно большого роста, красивая, с высокими скулами. Глаза блестели жизнерадостностью и достоинством, спина у нее была очень прямой. Ее рука, пожавшая руку Элизабет, была худой и сухой, улыбка подлинно дружеской. Домохозяйка, которая в полной мере выполняла свою роль, светская дама и совершенно восхитительное женское создание. Сочетание силы и хрупкости. Видя все это, Элизабет почувствовала себя в проигрышном положении!

Отец братьев казался почти растерянным рядом с этой обаятельной женщиной. Он появился из-за ее спины, взял руку Элизабет и поцеловал ее с галантной обходительностью. Она незаметно отступила назад.

— Осторожно, отец, — улыбнулся Лиллебрур. — Элизабет не выносит запаха пудры, от которого у нее начинаются приступы чихания!

Господин Тарк сразу выпрямился, в его глазах блеснула добродушная искорка.

— Это правда?

— К сожалению, да, — застенчиво сказала Элизабет. — Поэтому моя прическа не соответствует современной моде.

— У тебя прекрасные волосы, — сказала госпожа Тарк. — Такие волосы, как у тебя, прятать под париком нельзя.

Был ли сарказм в этих словах? Нет, Элизабет так не думала.

Она улыбнулась отцу Лиллебрура. Она теперь поняла, почему оба брата были такими красивыми. Не только их мать была красавицей, но и отец был одним из красивейших мужчин, которых она видела когда-либо. Было что-то мягкое и нежное в этом моложавом лице, которое имело много схожих черт с лицами красавцев-сыновей. Но Элизабет не была бы женщиной, если бы не заметила, что его жена была старше его. Насколько старше, трудно было сказать, потому что она хорошо это скрывала, а у него с годами появилось много морщин, очевидно, вследствие работы в крупной компании. Странное поведение Вемунда тоже сделало свое дело. Господин Тарк был одет так же, как его сын Лиллебрур. В полном соответствии с модой у него были напудренные волосы, он носил кружевной шарф и чулки. Элизабет проклинала эту моду, которая казалась ей жеманной и неподходящей для мужчин. Ей хотелось, чтобы Лиллебрур одевался так, как Вемунд. И если бы она вышла за него замуж, то она сделала бы все, чтобы покончить с его жеманством.

Она не могла ничего с собой поделать: мысль о замужестве с Лиллебруром Тарком представлялась ей тем более притягательной, чем больше она узнавала его и его семью.

И такой дом! Чтобы иметь его, она была готова выйти замуж почти за кого угодно.

Но только почти. Элизабет могла представить себе, что она выйдет замуж за того, кто ей нравится — это было ее минимальное требование. Но любить? Нет, это слово немного значило для нее. Нравиться — звучало лучше. И Лиллебрур уже очень нравился ей.

Кроме того, его родители, казалось, не имеют ничего против нее. Или их ослепил графский титул? Ну мать, за это она еще получит!

Они пригласили ее на ужин, во время которого разговаривали непринужденно и доброжелательно. Элизабет заметила, что они пытались узнать, кто ее хозяйка, кто та дама, за которой она ухаживает, и она поняла, что они подозревали, что это была «содержанка» Вемунда. Но она твердо заявила, что это пожилая дама, которая была очень застенчива и не хотела, чтобы Элизабет рассказывала о ней окружающим, и даже не упоминала ее имя.

«Я должна знать, какое имя употреблять, когда речь идет о ней, — подумала Элизабет. — Нужно спросить об этом Вемунда, больше так продолжать нельзя».

Чем дольше она была вместе с семьей Тарков в Лекенесе, тем больше они ей нравились. Элегантный отец, казалось, боготворил землю, по которой ходила госпожа Эмили. Он часто ласкал ее руку, почти покорно, а она бросала ласкающие, немного снисходительные взгляды на него — признак вечной любви. Было абсолютно ясно, кто из них двоих был главным, но это не портило картины, потому что госпожа Эмили вела себя исключительно тактично.

Изящная, красивая пара с двумя очаровательными сыновьями.

Но семейная идиллия начала давать трещину. Вемунд нарушил гармонию. Родители, похоже, глубоко переживали из-за него, особенно отец. Каждый раз при упоминании имени Вемунда — в связи с делами компании — на безупречном лице Арнольда Тарка появлялась грустная морщина.

А Элизабет превзошла саму себя. Она была столь одухотворенной и обходительной, что ее пережившие тяжелые испытания родители не поверили бы ни глазам, ни ушам. Но сама атмосфера, среда в этом величественном доме не позволяла быть иной.

Она, очевидно, произвела хорошее впечатление, так как они пожелали встретиться с ней еще раз. Попрощавшись, она в сопровождении Лиллебрура доехала до дома Вемунда. Было совсем темно, когда они проезжали через парк и лес, и Элизабет вновь испытала чувство нереальности. Царила атмосфера приключенческого романа: глухой топот лошадиных копыт, полный тайн ночной лес и этот красивый мужчина рядом с ней. Лиллебрур, естественно, вел себя совершенно корректно, но она, тем не менее, чувствовала его близость, слышала его мягкий, добрый голос, которым тот рассказывал о бале, на котором он был, и о людях, с которыми он там повстречался. Но имя Карин ни разу не произнесли, а Элизабет не осмеливалась спросить, был ли он в родственных отношениях с ней.