Саймон Грин - Охотник за смертью. Честь

Во время Восстания Семья Элайи сражалась как в рядах повстанцев, так и на стороне Императрицы. В результате она понесла столь большие потери, что Элайа оказался самым старшим из тех, кто остался жив. Словом, наступил тот день и час, когда его пригласили вернуться домой. Нутром почуяв, где в новой Империи сосредоточены деньги и власть, он, не теряя времени, сразу же включился в политический процесс. А теперь в придачу ко всему его избрали Спикером. То есть тем, кто облечен властью решать, кому предоставлять слово в Парламенте, а кому – нет. Обнаружив, к чему это привело, большинство парламентариев начали роптать, однако не слишком громко.

Нового Спикера избрали как раз тогда, когда Оуэн Дезсталкер, преследуя Валентина Вольфа с примкнувшими к нему аристо, совершал свою вылазку на Виримонд. О том, что подобные новости герою восстания вряд ли придутся по вкусу, знали все. Поэтому, размещаясь в Зале Заседаний, участники Собрания разрывались между желанием оказаться поближе к гуще событий и страхом попасть под шальную пулю. Дескать, если не удастся скрыться из зоны огня, то по крайней мере нужно иметь возможность пригнуть голову как можно ближе к полу. Надо сказать, что Оуэн Дезсталкер их не разочаровал. Едва открылись двери Зала Заседаний, как он ринулся внутрь. Не отставала от друга и Хэйзел Д'Арк; несмотря на отчаянные попытки распорядителей оттеснить ее к зрительским местам, она ничуть не сбавила шага. Оуэн двигался прямиком к Гутману, который восседал на небольшом возвышении меж двух рядов стульев.

Двое охранников попытались было преградить Оуэну путь. Одного из них он ударил в грудь, а второго – в пах, и те, скорчившись от боли, упали на пол. Перешагнув через тела, Хэйзел проследовала за Оуэном.

Гутман заерзал на месте. Остановившись напротив Спикера, Дезсталкер метнул в него уничтожающий взгляд.

– Интересно мне знать, какое скопище недоумков могло избрать этого авантюриста? Не успел я выйти из дома, как в курятник тотчас пригласили лису. Может, нам заодно увенчать этого жулика короной с драгоценностями, пока таковая в наших руках? Кстати, первое, что я сделаю, как только выйду отсюда, это проверю, все ли камни на месте. Нет, но почему Гутман? Неужели никого больше не нашлось? Этот человек умеет извлечь прибыль из человеческих страданий и смертей. Одному Богу известно, сколько крови пролито по его вине.

– А сколько крови на твоих руках, Дезсталкер? – спокойно парировал Гутман. – Прежде чем стать теми, кто мы теперь, нам всем приходилось делать нечто такое, о чем лучше не вспоминать. Но сегодня каждый имеет возможность исправиться, каждый, независимо от происхождения, может стать хозяином своей жизни и сделать карьеру. Неужели ты не веришь в то, что человек способен измениться? Не веришь в искупление грехов?

– Не верю, если речь идет о тебе, – откровенно заявил Оуэн. – Скорее гренделианин станет вегетарианцем, чем исправишься ты.

– Факт остается фактом, – не унимался Элайа. – Эти добрые люди по своей воле избрали меня Спикером Парламента, никто их не принуждал. Или ты не признаешь права большинства?

– Только не пытайся перевернуть все с ног на голову. – Голос Оуэна прозвучал на удивление грозно. – Я не затем столько времени скрывался от собственной охраны и прошел через ад, сражаясь на улицах Голгофы, чтобы к власти пришел такой, как ты. Уж не знаю, каким образом тебе, Гутман, удалось избежать трибунала, но от меня ты не уйдешь. А ну-ка, проваливай с этого места! Иначе я собственноручно вышвырну тебя вон.

– Ты не имеешь права ко мне прикасаться. Я нахожусь под защитой Парламента – тех самых людей, которым ты помог прийти к власти. Ты что, не веришь в тех, кого сам создал?

– Не верю, раз они докатились до такой чертовщины.

– Стало быть, ты ставишь себя выше большинства? Помнится, свергая аристократов, ты тоже говорил, что они опорочили власть. Ты не находишь в такой аналогии доли иронии? Запомни, Дезсталкер, прошли твои времена. Ты уже не герой. И не можешь вершить свои законы везде, где тебе вздумается. Теперь ты такой же житель Империи, как все, и обязан подчиняться воле большинства, которое представляют здесь члены Парламента.

– Мне не нужен Парламент, чтобы разобраться, кто прав, а кто виноват. Убирайся отсюда, пока не поздно. Иначе я убью тебя прямо на месте.

– Ты презираешь волю Парламента!

– Плевать я на нее хотел! Если понадобится, я разнесу весь дом, так что камня на камне не останется.

По толпе прокатился возбужденный рокот. Со всех сторон к Оуэну спешно направлялись охранники. Будь на его месте кто-то другой, собравшиеся восприняли бы все, что он сказал, как пустые угрозы. Но Оуэн Дезсталкер обычно слов на ветер не бросал. Он и в самом деле мог сделать то, о чем говорил. Вцепившись руками в подлокотники кресла, Гутман все еще сохранял спокойный вид. Ловко манипулируя Дезсталкером, он сумел вывести его из себя. Теперь ему оставалось лишь выйти из этой заварухи живым.

– Типичная для Дезсталкера угроза, – громко произнес он, чтобы сквозь шум его могли услышать. – Ему плевать, сколько людей погибнет, пока он будет вершить свое черное дело. Даром, что ли, его предок, первый из Дезсталкеров, изобрел Генератор Черной Пустоты. Одному Богу известно, сколько миллиардов невинных жизней он унес.

Хэйзел вцепилась Оуэну в руку, не позволяя достать лучевой пистолет. Окружившие их охранники оказались в замешательстве.

– Нет, Оуэн, остановись, – глядя ему в глаза, твердо произнесла она. – Прежде чем ты доберешься до Гутмана, тебе придется убить множество невинных людей.

Оуэн резко вырвался из ее рук и, тяжело дыша, сверкнул взглядом.

– Я думал, хоть ты меня понимаешь!

– Понимаю, Оуэн. Понимаю. Но сейчас не место и не время. В зале воцарилась гробовая тишина. Все ожидали, что Дезсталкер выкинет в следующий миг. Охранники старались не предпринимать ничего такого, что могло бы побудить его к действию. Медленно обведя окружающих глазами, Оуэн ощутил, как постепенно тает гнев. Его рука расслабилась и отпустила рукоятку бластера. Все в зале облегченно вздохнули. Кивнув Хэйзел, Оуэн произнес:

– Плохи же наши дела, раз даже ты начала делать мне внушения. Тем не менее ты права. Сейчас не время.

Повернувшись к Гутману спиной, он гордо прошествовал к толпе собравшихся, которая наблюдала за ним, стоя в специально отведенном для нее месте. Одарив Спикера тяжелым взглядом, Хэйзел на всякий случай поспешила за Оуэном. Находившиеся неподалеку от них Джек Рэндом и Руби Джорни разразились громкими аплодисментами. Судя по выражению лиц, многие из присутствующих были бы не прочь их поддержать. Охранники спрятали свое оружие и, подняв с пола коллег, ретировались настолько быстро, насколько им это позволяло чувство собственного достоинства.