Артем Лунин - Время жестоких чудес

– Я же шутю… – Алек даже попятился, примирительно подняв руки.

– Эй, Дораж!

Все повернулись к тропке, с которой раздался голос. Продравшись через кустарник, к ним спускался Джурай, носивший убедительные признаки того, что второй тур не был для него легким.

– Дугная новость для тепя! – заявил он, шепелявя и произнося слова в нос.

– Чего еще? – неприветливо осведомился Алек. Дэвани гулко сглотнул кровь и с триумфом провозгласил:

– Я прошел!

– Я рад, – сказал Алек, улыбаясь, уж очень потешно выглядел недруг. Джурай нахмурился недоуменно и вдруг сказал доверительно:

– Воопще-то я тоше рат, что ты прошел, – он высморкался кровью, – пез тепя было пы скучно…

– Ну-ка! – Луиса взяла его за ворот и заставила нагнуться к ней, наложила руку на лицо, и из ладони ее стек холод. Джурай замычал от удовольствия.

– Вот об чем и говорю! – заявил он, словно продолжая давний спор. – Кто Доражу на поляне будет первую помощь оказывать? А Савед, нежный, тонкошкурый – кто ему шишки зашепчет?

Нежный тонкошкурый Савед, на котором самые серьезные синяки проходили за полтора дня, с готовностью закивал.

– А Алия без тебя с малышней как справляться будет? – продолжал Дэвани. – Да она через месяц сбежит куда-нибудь в Оххому, только чтобы… Тихо!

Мощный звук рос и ширился, в нем тонули возгласы одобрения и радости. Джурай застонал, повторяя жест Алека, врезал кулаком в ладонь:

– Дамир прошел, есть ли справедливость на земле?

Все, детка, теперь ты точно не отвертишься. Дим такой неуклюжий, что спотыкается о собственные ноги, однажды пропорол руку своим же ножом, вечно ходит в царапинах. Он же кровью без тебя изойдет, твоя совесть это выдержит?

Луиса улыбалась уже по-настоящему:

– Уговорили. Остаюсь.

На следующем испытании жребий снова указал Алию. Кое-кто из стариков даже заподозрил вслух, что она каким-то образом незаметно влияет на результат броска. Девушка вспыхнула и выскочила в круг.

Заскрипели луки, и наконечники трех стрел хищно уставились на хрупкую фигуру девушки.

Мгновение – и стрелы прыгнули с тетив. Все были пущены мастерами лука, все были нацелены точно, ни одна не нашла цель. От одной она увернулась, вторая была сбита мыслью в полете, третья разрезала рукав – девушка не уклонилась ни на ноготок более необходимого.

Люди зашумели. Дерек прошел к испытуемой и снял плотную черную повязку, за руку провел к ученикам…

На этот раз Алек проходил испытание последним. Прежде чем повязка закрыла глаза, он увидел, кто встал на края поляны. Синеглазая Криста, здрасте, не успели соскучиться. Девушка проверяла натяжение лука, и Алек по достоинству оценил его размер и крутизну плеч. Гигант Руста держал оружие неуверенно, словно боясь сломать, в его лапищах боевой лук выглядел игрушкой. И сам Хархан, худой и согбенный старик, наставник-вой, учитель учителей!

Вот кого определил ему жребий.

Он выкинул из головы все лишнее и приготовился.

Вот Жива, и вот я в центре мироздания. Вот беспокойство видоков испытания, вот их намерения перехватить стрелы… нет, не успеют. Вот горят три треугольника – железные острия стрел. Вот три алых клубка – возможности смерти. Вот траектории, по которым будет направлена смерть. И если чуть изменить их…

Алый клубок – первый. Стрела замедлилась в воздухе, изменила траекторию и впилась в землю у самых ног.

Второй. Алек пригнулся, стрела чуть шевельнула волосы на затылке.

Третий, нет, третья. Намерение отчетливо нарисовано в вероятностях…

Смешок.

Ты хочешь, чтобы я тебя убила?

Я могу. Легко.

И стрелу словно вычеркнули из вероятностей. Ты ведешь себя неправильно. Недооцениваешь врага. Позволь преподать тебе урок.

Алек не успел почувствовать страх, намерение снова возникло в Живе. Но сейчас это было явное желание убить…

Хлопнула тетива, и стрела полетела прямо в сердце.

Он изогнулся, кожу ладони вспороли бритвенно острые грани наконечника, и в следующее мгновение пальцы сомкнулись на оперении.

Собрание молчало.

Алек поднял стрелу над головой, белое оперение было испачкано в крови. Он сам снял повязку и посмотрел на ту, что едва не убила его.

Рядом с Кристой стояла войя, видимо, наставница, что-то зло выговаривала девушке. Та словно не слышала, испытуемый и испытующая смотрели друг другу в глаза, жажда убить медленно утонула в синеве.

Криста неожиданно улыбнулась – коротко и криво, так, словно это простое действие причиняло ей боль.

Войя повысила голос, Криста дернула плечом и что-то коротко бросила. Верея – Алек вдруг вспомнил имя женщины – словно подавилась, смущенно почесала нос, посмотрела на испытуемого. Хархан покачал головой, но ничего не сказал ни войе, ни девушке. Руста требовал объяснений.

Александр уронил стрелу и выбежал из круга.

Следующее испытание должно состояться завтра…

Он бродил по рощам, старательно обходя людей. Испытание стрелами как-то вдруг сразу обострило внутреннее зрение, он видел сквозь зелень большие компании и слышал простые правдивые чувства гуляющих по лескам юных пар.

Алек передернул плечами, все еще кипя бессильным гневом. Любой стрелок мог его убить, если бы он был беспечен и неосторожен, но Криста на самом деле хотела навсегда отправить его в Живу… или нет?

По какой причине люди убивают? Акт Мортус, вспомнил он. Патэ Киош хотел меня убить… нет, он хотел меня убить не больше, чем я сам хотел погибнуть. Он не хотел – ему приказали, он должен был.

Алека еще никто не хотел убить. Кроме Кристы.

И Верея, и старик Хархан, и остальные восприняли это как должное.

Почему она хотела меня убить?

Она меня ненавидит?

С какой стати?

Она…

Хотела преподать мне урок.

Алек круто повернулся и побежал туда, где он впервые заговорил с Линой.

Он раздвинул заросли и вышел на тропу, уже зная, что увидит.

Пятеро. Лина, Дим, Джо, Алия… Джурай?!.

Криста стояла перед этим строем, она увидела Алека за спинами друзей и улыбнулась ему, как показалось юноше, вполне искренне, но на этот раз ей было явно больно двигать распухшими губами.

Еще у нее был разбит нос, свежая царапина багровела на щеке, на скуле наливался синяк, в волосах торчали травинки и одежда была испачкана зеленью.

– Он задавака, – весело сказала она, словно продолжая беседу. – Хвастается своей силой, считает остальных слабее, воспринимает братство войев как игру. Когда-нибудь погибнет из-за своей гордыни.

– Ты могла его убить! – сказала Лина. Голос ее срывался, она тяжело дышала.

– Пусть лучше убьет соплеменник, чем неумеха глупо погибнет в бою, подвергнув опасности жизни братьев по оружию. – По тону Алек догадался, что Криста цитирует какой-то из древних текстов. Замах Лины пришелся в его раскрытую ладонь, он сам не понял, как оказался так близко. Девушка повернулась и ударила его в живот.