Олег Звездин - Аргирвита

— Идём, ворота уже близко.

Они направились по узкой улочке и вскоре оказались перед защитной стеной. Большие дубовые ворота были закрыты, несмотря на то, что солнце едва перевалило за полдень.

Стражник узнал девушку и кивнул головой в знак приветствия.

— Мы хотим подняться на стену, можно?

Стражник ещё раз кивнул.

Зайдя в сторожевую башню, они поднялись по винтовой лестнице и оказались на верхушке стены.

Стена Кинёва была похожа на Итарковскую. Прилив воспоминаний сразу же нахлынул на девочку. Арина вспомнила, как из-за зубьев появлялся рогатый шлем Каригонта, злобную ухмылку тафгура, как загорелись пламенем каменные глаза «Вудлака». Ей казалось, что она даже слышит крики черноплащников и звон мечей. Её руки задрожали. Актана заметила, как побледнело лицо девочки.

— Что с тобой?

Актана потрясла девочку за плечи, но та упорно продолжала смотреть в одну точку.

— Не тряси меня, — она вышла из оцепенения, руки больше не дрожали, и взгляд обрёл спокойное выражение.

— Что происходит, Арина? — Актана сочувственно смотрела в её глаза.

— Ничего. Просто вспомнила вдруг этого Каригонта.

До сознания девушки теперь начало доходить, какой ужас творился в Итарке, и поняла, какой страх пережила девочка.

— Глянь туда, — Арина указала рукой на степь. — Кто это там?

В степи, ещё вдалеке, показались какие-то всадники. Беспоря-дочной толпой они приближались к городу. Актана взглянула на стражников. Воины, кто находился на стене, тоже заметили движение отряда и с тревогой на лицах и беспокойным ожиданием всматривались вдаль, пытаясь определить, идут свои или чужие.

— Это наши воины, — сказал стражник.

Отряд донийцев приближался медленно.

Спустя какое-то время на стену поднялся Танас, за ним Тефан, Добромир и Баяр.

Тяжёлые ворота открылись. Дружина донийцев — точнее то, что от неё осталось — заходила в город. Плащи, некогда белые, теперь стали бурыми от крови — своей и чужой. Лица донийцев выражали бесконечную усталость. Вслед за конными в город заходили пешие ратники. Отчаянье, приплясывая, шагало среди них.

— Десять тысяч, — с горечью произнёс Танас. — Это всё, что осталось от войска. Десять тысяч, не больше.

— Сколько ещё воинов в городе? — спросил Добромир.

— Ровно пять тысяч. Больше нет.

— Итого — пятнадцать, — Добромир взглянул на Баяра. — Еще три тысячи наших придут — восемнадцать. Уже не всё так плохо.

— Тафгуров шестьдесят тысяч, — устало проговорил Танас. — Или семьдесят.

Вагбут злился. Ещё бы! Ему не удалось догнать арадийцев. Хотя и были они уже рядом, но так и остались в недосягаемости. Те девять воинов, появившиеся непонятно откуда, лишили его награды, да ещё какой — сто золотых монет! Мало того, эти «Волчьи шкуры» (как Вагбут их назвал), чуть его самого не отправили на тот свет. Ещё и донийцы вернулись, да ещё во главе с красноплащниками, за которыми он так рьяно гнался.

«Это был не мой день, — думал черноплащник. — Хорошо хоть ноги унёс. Ну ничего, сегодня настал мой черёд радоваться, сегодня я отомщу арадийцам!».

Перед Вагбутом остановился его разведчик.

— Идут.

— Это хорошо, что идут, — глаза Вагбута загорелись в предвкушении мести. — По коням! — рявкнул он своим тысячникам.

В его распоряжении сейчас насчитывалось десять тысяч мечей. Форофирт — командир всего войска тафгуров воюющих в Донии — когда услышал, что три тысячи арадийцев идут на помощь царю Танасу, не поскупился на всадников. Для него было важно, чтобы ни один воин Алетара не вошёл в Кинёв.

«Если арадийцы не придут, то для тебя, Танас, это будет сильный удар, — рассуждал Форофирт. — Алетар обещал поддержку и не прислал, обманул, испугался, развернул свой отряд на полпути. Да, Танас, для тебя это всё равно, что ты потерял бы сразу половину своей дружины. Этот обман разобьёт донийцев ещё до битвы, и повергнет их в полную безнадёжность».

Вагбут влез на коня и наблюдал, как его тысячники скачут к своим отрядам, отдают приказы сотникам, а те в свою очередь разбегаются, поднимая тафгуров в сёдла.

— Разорву этих арадийцев, — злобно пробормотал Вагбут.

Помимо того, что он лишился награды, он чуть не лишился своей головы от меча Форофирта. Когда тот узнал, что девочка с амулетом находилась под самым носом тафгуров и ускользнула, Форофирт в ярости выхватил меч и занёс его над головой дрожащего от страха Вагбута. Даже сейчас, находясь вдалеке от своего господина, Вагбута передёрнуло: он вспомнил тот шипящий шелест воздуха над своей головой, когда Форофирт взмахнул мечом.

«Да, тогда я был очень близок к смерти. Хорошо ещё, что Форофирт передумал меня убивать, а то лежала бы моя голова сейчас в канаве, и клевали бы её вороны».

— Если хоть один арадиец пробьётся в Кинёв, — Форофирт скрипнул зубами, — твоя голова окажется отдельно от твоего тела. Ты понял меня?

— Да, мой господин, понял! Никто не пройдёт, клянусь! Клянусь своими детьми!

— Хорошо, иди, — он погладил рукоять своего меча. — Но помни!

Вагбут направил коня на вершину пригорка, перед которым стоял в засаде его отряд. Поднявшись наверх, он сразу же увидел арадийцев. Стройными рядами они двигались прямо на него. Красные плащи развивались за их спинами.

Вагбут выжидал, подпуская их поближе.

— Атака! — крикнул он.

Тафгурский рог заревел. Тысячи черноплащников бросились на воинов Алетара.

«Сейчас эти красноплащники увидят силу, которая идёт на них, и начнут спасаться бегством, — представлял себе Вагбут. — И тогда чёрные стрелы прикончат их в спины. Победа будет скорой».

С пригорка Вагбут наблюдал, как его воины с трёх сторон приближаются к арадийцам. Он был доволен, но в его чёрную душу начали закрадываться какие-то сомнения.

Вопреки его домыслам, воины Арадии не развернули своих коней. Наоборот, они выстроились на ходу в боевой порядок и набросились на черноплащников.

Звон тысяч и тысяч мечей разлетелся по степи…

Актана провела Арину по коридору и остановилась перед две-рью.

— Архегор в этой комнате, — сказала девушка. — Я не буду заходить. Я пойду?

— Ладно, иди.

Арина догадалась, куда так спешит девушка. Догадки её оказались верными: Актана торопилась к Добромиру. Ей хотелось побыть хоть недолго рядом с ним, ведь очень скоро перед стенами города появятся ненавистные черноплащники. Будет сеча, жестокая и безжалостная, и она знала, что нет и не может быть никакой уверенности в том, что судьба дарует жизнь ей самой, её любимому человеку, и всем остальным…

Арина толкнула дверь, та бесшумно отворилась. Хорошо смазанные петли даже не скрипнули. Девочка вошла в комнату. Лучи солнца через небольшое окно падали на стол. За столом на стуле сидел Архегор. Перед ним лежала книга, но она так и оставалась нераскрытой. Старец, о чём-то глубоко задумавшись, просто смотрел на неё.