Барб Хенди - Предатель крови

Чейн вспомнил комнаты, которые Вельстил снял для них в Кеонске, — постель, в которой так приятно спалось, сальные свечи, при свете которых он ночь напролет работал над своими заметками. Сейчас, окруженный неброским трактирным уютом, он должен был бы вновь испытать наслаждение от привычных удобств, но… Чейн не чувствовал ничего. Совершенно ничего.

Он причесался, тщательно убрав за уши пряди каштаново-рыжих волос, надел запасные штаны и чистую коричневую рубаху. Всю прочую одежду забрала в стирку служанка. Чейн не отдал ей только плащ и вычистил его сам. Сейчас он пристегнул пояс с мечом, накинул на плечи плащ и, выйдя в коридор, постучался в дверь комнаты Вельстила.

— Это я, — сиплым голосом сказал он.

— Входи, — откликнулся Вельстил.

Он сидел на полу с кинжалом в руке, а перед ним, перевернутое кверху круглым дном, лежало бронзовое блюдо. Эти предметы Вельстил обычно использовал для того, чтобы определить местонахождение Магьер. Оба они, и Чейн, и Вельстил, были равно искушены в магии, но каждый в своей области. Вельстил, чтобы достичь своей цели, изготовлял магические артефакты, Чейн же полагался в основном на ритуал, хотя в более спешных случаях применял заклинания.

Он вошел в комнату и плотно прикрыл за собой дверь.

— Хочешь сегодня ночью отыскать ее?

Чейн мысленно отметил, что внешний вид его спутника разительно переменился к лучшему. Вымывшись, причесавшись и переодевшись, Вельстил вернул себе внушительную аристократичность, и это впечатление лишь подчеркивали белоснежно-седые пряди на висках, которые стали хорошо видны теперь, когда он зачесал волосы назад. Черных кожаных перчаток, которые он всегда носил, сейчас на его руках не было, и взгляд Чейна помимо воли скользнул к мизинцу левой руки. На пальце сочилась черной кровью свежая ранка, и капля этой крови уже расползалась по выпуклому донцу бронзового блюда.

— Только в общих чертах определить, где она находится, — ответил Вельстил.

Чейну трудно было говорить о Магьер. С той самой ночи, когда его малиновка подслушала разговор в соладранских казармах, все его мысли неизменно возвращались к Магьер… и к Винн.

— Я хочу выйти, — просипел он.

— Выйти?

— Вернусь к рассвету.

— Будь осторожен, — сказал Вельстил, неодобрительно хмурясь. — В этом городе, судя по всему, хозяйничают солдаты.

Чейн ничего не ответил. Меньше всего на свете его беспокоили смертные шавки, которым мнится, будто они обладают властью над двуногим скотом. Выйдя в коридор, он подошел к выстланной ковром лестнице — и тут его внимание привлекло какое-то движение в вестибюле.

Стройная, миниатюрная женщина в темно-красном платье набросила черный плащ с капюшоном и застегнула его у горла серебряной застежкой. Ее черные мягкие кудри ниспадали до плеч, обрамляя бледное лицо и нежную шею. Черты лица ее были немного мягкие, но весьма приятные — точеный носик, изящные алые губки. Держалась она спокойно, но Чейн чуял в ней скрытое нетерпение — и во взгляде, и в нарочито сдержанных, замедленных движениях.

Он вцепился в перила, и дерево застонало под его пальцами, словно вторя охватившему его голоду.

В последней деревне, которая встретилась им по пути в Веньец, Чейн сумел приманить к себе женщину, похожую на эту. Та, конечно, была обычной простолюдинкой, однако обе женщины внешне напоминали добычу, о которой он страстно мечтал. До того как Вельстил прервал его трапезу за хижиной среди присыпанных снегом деревьев, он пытался найти утешение в том, что рвал зубами живую плоть жертвы. Увы, даже вкус крови, теплой струйкой сочащейся в горло, не мог ослабить боли, которая неотступно терзала его всякий раз, когда он пытался заполнить прореху, зиявшую в памяти.

Чейн не мог, сколько ни силился, вспомнить, как Винн оплакивала его в сумрачном лесу близ Апудалсата… после того, как Магьер отрубила ему голову.

Он, должно быть, сразу упал, рухнул навзничь на землю в тот самый миг, когда голова его покатилась прочь. Но ведь не могло же это произойти так быстро, чтоб он не запомнил, как Винн, горестно рыдая, припадала к его обезглавленному телу. Должен же он был ощутить хотя бы касание, хотя бы мгновенное тепло ее плоти… и отчаяние оттого, что он уже ничем не может ей помочь.

А Чейн помнил только краткую боль, когда сабля Магьер рассекла его горло… и потом сразу пробуждение среди крови и трупов, под нетерпеливым взглядом сидящего чуть поодаль Вельстила.

И вот там, за хижиной в лесу, он вгрызался в живое горло крестьянки, как будто хотел вырвать из этой трепещущей плоти пропавшие воспоминания. Он зажимал рукой рот жертвы, заглушал ее крик, покуда под его пальцами не затрещали кости. Животворным потоком струилась кровь, наполняя его, и несла с собой смутное удовлетворение удачной охотой… но более — ничего.

А Винн между тем страдала… И сколько же ей довелось вынести из-за того, что они с Магьер так непримиримо ненавидели друг друга.

Чейн усилием воли вынудил себя не трогаться с места и пошел вслед за женщиной в плаще, лишь когда услышал, как внизу хлопнула входная дверь трактира. Выйдя наружу, он полагал увидеть, как намеченная жертва идет по улице, направляясь туда, где и ночью можно как-нибудь развлечься, — например в харчевню, более-менее подходящую для ее аристократического облика.

Тем не менее женщины нигде не было видно. Чейн прислушался, прощупал обострившимися чувствами ночь.

Шаги. Слева. Эхом отдаются от промерзшей земли.

Чейн разглядел проход между стеной трактира и соседним зданием. Он тотчас же проскользнул туда, прошел, мягко ступая, вдоль стены трактира и осторожно выглянул из-за угла.

Женщина стояла спиной к нему, в проулке… и она была не одна.

Мужчина, ждавший ее, сидел, подавшись вперед, на пустой пивной бочке. Он откинул на плечи капюшон плаща, и было видно, что голова его повязана желтым шарфом.

Чейн затаился, наблюдая за ночной встречей двоих людей, столь явно отличавшихся своим положением в местном обществе.

— Винн! — рявкнул Лисил куда грознее, чем собирался, и схватил край одеяла.

Магьер дернулась, вырываясь из его объятий, но он лишь крепче прижал ее к себе и свободной рукой вытянул из-под себя одеяло, чтобы прикрыть обоих.

— С меня хватит! — выкрикнула Магьер. — Ты отправишься в Белу с первым же караваном! И даже если нам придется продать лошадей, чтобы оплатить твой проезд, — мне на это наплевать!

Осторожно выглянув из-за дверного косяка, Винн увидала, как Магьер оттолкнула руки Лисила и скатилась с него, приняв более приличное (и более укрытое) положение.

— Сейчас в общем зале, внизу Брет разговаривал с эльфом, — сказала она.

Лисил молча уставился на нее. Призрак недолгой свободы от окружающего мира, которую Винн нарушила своим вторжением, после этих ее слов развеялся как дым. Даже Магьер, которая пыталась дотянуться до валявшейся на полу одежды, замерла.