Дарья Гущина - Печать павшего. Лики Судьбы

Дрожащими руками я нашарила под курткой ключ от порталов и щёлкнула крышкой медальона. Так. Слава Богу, хоть одно приятное событие. Секторы ключа призывно засветились в темноте, значит, он заработал. И плевать, куда Райлит опять меня забросит, лишь бы подальше от мира Небесных странников. Уйти самой и вытащить отсюда Яшку, странно, как он ещё не свихнулся от свалившихся на него событий. Я бы, наверно, свихнулась… Мне в своё время было попроще, на меня не обрушивались мировые катаклизмы, да и солидная доля неприятностей поджидала в конце всех злоключений, когда я более или менее освоилась в мире и смирилась со своей ролью. А Яшка… бедолага… Ему категорически не повезло. Попасть из мирного времени в подобную магическую мясорубку… даже мне здесь тяжко пришлось. Словом, пора нам обоим делать ноги.

— Яшка, ты жив?

— Пока не знаю…

Я невольно улыбнулась. Молодец, держится, как умеет, хотя, видит Бог, ему приходится нелегко.

— Подожди меня, я сейчас! — громко пообещала я и с разбегу спрыгнула с облака.

Если судить по эху голоса, Яшка должен находиться несколько ниже и левее… Пузырь, однако же, вместо того, чтобы лететь, упрямо застыл в воздухе и наотрез отказывался шевелиться. Я шмякнулась на пол пузыря, неприлично выразилась по поводу и уже начала всерьёз раздумывать о том, как бы избавиться от ненавистной штуковины, когда он медленно, нерешительно начал спускаться вниз. Я упёрлась плечом в стенку, подталкивая пузырь влево и одновременно вытягивая шею в попытках разглядеть высокую фигуру приятеля. Пузырь, повыпендривавшись, неохотно изменил свой прежний путь, лениво поплыв в заданном направлении, а я то и дело окликала своего спутника, проверяя, правильно ли понимаю его местоположение. И голос Яшки меня чрезвычайно беспокоил. Он старался говорить бодро, уверенно, однако временами проскальзывающая в тоне приятеля хрипловатая дрожь недвусмысленно указывала на то, что и с ним далеко не всё в порядке, и вокруг него происходит что-то неприятное.

— Яш, ты где?

— Здесь… — Яшкин голос заметно дрогнул и сорвался.

Я забеспокоилась, и причин для оного у меня нашлось более чем достаточно. Заметьте, граждане, ни людей, ни птиц, ни живности какой, ни вездесущих мелких букашек — я даже издалека не увидела. И это притом что, по рассказам Свята, этот мир обитаем, заселён людьми и живут они здесь не хуже остальных. Значит, и разная живность тут водится. Про птиц вообще молчу — им в небе сущий рай, летай — не хочу.

— Аська, поторопись…

Да что же, чёрт побери, с ним случилось?..

— Уже, уже… — пробормотала я.

Пузырь плавно спикировал на довольно большое перистое облако. По крайней мере, лично мне оно показалось большим, потому как его краёв я не увидела. Ночь, конечно, стояла непроглядная, но гроздьями падающие звёзды периодически неплохо освещали окрестности. В сотый раз прокляв пузырь, я неловко встала на ноги, потёрла ушибленную по приземлении пятую точку, осмотрелась и оцепенела от ужаса. Вот те потерявшиеся птицы, живность и… люди. Десятки неподвижных тел устилали ледяную поверхность облака траурным ковром и чтобы двигаться вперёд, приходилось через них перешагивать. Я судорожно сглотнула, борясь со старым страхом. Я до сих пор боялась мёртвых тел и связанной с их неподвижностью угрозы, и никакие драки с зомби не помогли убить в себе проклятый страх, скорее, наоборот, он бурно прогрессировал независимо от меня… Ой-ей, мама… И где-то там сейчас в одиночестве ждёт моего прихода Яшка…

— Яш?..

Мой тихий, дрогнувший голос прозвучал неожиданно громко, заставив меня испуганно сжаться.

— Аська?..

— Иду…

Я глубоко вздохнула, достала из ножен клинок, сморщилась от боли в ладони и решительно двинулась на голос. А если здесь кто захочет мою персону напугать… я не стану разбираться, жив несчастный или нет. Хватит с меня. Надоело всем помогать и всех выручать, а потом получать пинок под зад и кучу комплексов и страхов. Сколькими я обзавелась, странствуя по мирам — и не счесть, и их мне хватит выше крыши на всю оставшуюся жизнь. Не менее решительно я проткнула клинком надоевший пузырь, который послушно лопнул, превратившись в бесцветные хлопья… и, вторя их кружению, с неба повалил снег. Вернее, нет, не снег — а пепел. Сгоревшие дотла небеса посыпали останки мира седым пеплом, словно прощаясь с тем, кто прежде им улыбался…

Серая круговерть в мгновение ока запорошила облако, до предела снижая видимость и затрудняя дыхание. Стараясь дышать ртом, я то и дело с отвращением плевалась, прикрывала глаза рукой и старалась не спотыкаться. Почему-то я не испытывала жалости к тем, кому суждено остаться здесь навсегда. Может быть потому, что осознавала собственное бессилие и неспособность повлиять на свершившееся, а может быть, потому что меня наконец-то перестали волновать судьбы незнакомых людей. А вот с Яшкой должно твориться совершенно противоположное и как бы его опять не пришлось извлекать из мира в бесчувственном состоянии…

— Касси!..

— Ась?

— Всё, понял, где ты…

В вихре пепла мелькнула знакомая фигура. Мы, пошатываясь, медленно брели друг к другу — двое живых, чудом уцелевшие после страшного столпотворения. Грязные, растрёпанные, исцарапанные, но — живые, и это — главное. И, оказавшись лицом к лицу, мы крепко обнялись. И защипавшая мои глаза тёплая радость не удивила ни меня, ни его. Выжил, нашёлся, целый и почти невредимый… Я обнимала Яшкины плечи и вспоминала, когда же такое со мной происходило… Дежавю, ненадолго замолчавшее, вновь встрепенулось, намекая существование прошлой жизни, где мне также приходилось обретать потерявшегося приятеля…

— Ась, ты… в порядке? — хрипло спросил он.

— Угу… — неожиданно для себя я на радостях тихо хлюпнула носом.

— Тогда, может, уберешь эту штуковину от моей шеи?

— Ой! — я, встрепенувшись, неуклюже вернула в ножны клинок, с которым и полезла обниматься. — Извини…

— Да ладно, — мой собеседник вздохнул. — Блин, ни фига себе приключение…

— И не говори, — согласилась я. — Во сне увидишь — не проснёшься…

Взявшись за руки, мы поковыляли к краю облака, осторожно переступая через неподвижные препятствия. Яшка, морщась, слегка прихрамывал на правую ногу, а меня шатало от усталости. Я едва переставляла ноги и втайне мечтала о небольшом привале под раскидистым дубом или ином средстве передвижения, будь то виал или же ветер. Сумасшедшая нагрузка этого дня, стоило лишь слегка расслабиться, опустилась на мои плечи неподъёмной тяжестью. И остаётся только… дожить до рассвета?..

— У тебя все руки в крови, — тихо заметил приятель.

— Подумаешь, — буркнула я, — поцарапалась немного… А ты, кстати… Господи, да ты горишь!..