Лола Екшибарова - Путь

Около полуночи поняла окончательно: не усну. Затоптала огонь, постояла на уступе, вбирая ночной покой, стала неторопливо спускаться. Лучше бы, конечно, идти хоженным путем, но это еще три дня. У меня их всего два. Сверху высмотрела полого стелющуюся череду низких безлесных холмов, решила идти прямо, надеясь не опоздать к назначенному сроку.

Прямые дороги не самые короткие.

Утром второго дня наскочила на людей.

— Стой где стоишь! — Раздался звонкий довольный голос.

Прямо передо мной, с другой стороны поляны, худой длинноногий мальчишка старательно натягивал лук. Дернувшаяся было в размах, с послушно скользнувшим в ладонь ножом рука не закончила движения. Уйду, — решила, отступая в кустарник. С такого расстояния всё равно не попадет из своей оглобли, пусть живет.

И напрасно, - поняла, когда очнулась в телеге связанная, лежа носом в гнилой соломе. Глотая стоны на каждой кочке, вжавшись в слежалую труху, старательно оберегая вновь разболевшийся правый бок, мысленно неприлично ругалась. Излишняя сентиментальность никогда не числилась среди моих добродетелей. Нечего было церемониться с паршивцем.

— Лазутчика поймали! — Радостно кричал молоденький. Добросовестно скрученные за спиной руки мешали перевернуться, посмотреть, кому он докладывает. — С горы спускалась, пряталась не шибко. И одета странно - глянь, как Охотник.

— Подыми. — Приказал явно старший, меня стянули с телеги, поставили на ноги, хорошо, за шиворот держали, иначе тут же бы и села, где стояла. То ли от удара по затылку, то ли от неудобного способа переезда, но ноги не слушались совсем.

Толпившийся рядом народ воспринимался колышущейся однородной массой. Где-то неподалеку коротко всхрапывали, переступали копытами кони. Сосредоточившись, постаралась увидеть говоривших: первый — тот самый, с луком, второй — толстый, не старый еще мужик, опрятно одетый, с окладистой бородой. Щурясь от слепящих бликов, подивилась добротности доспехов, отражающих солнце столь ярко.

— Давай её сюда. — Решил толстый, уходя из поля зрения. — Да руки-то развяжите, чего уж…

Поглядывая на высокое солнце, поняла — к вечеру не успеваю. Я не узнавала деревню, но догадывалась, от места встречи с эльфами меня отделяет не один час. Подталкивая в спину, меня подвели к крыльцу. Не сопротивляясь, пошла за толстым в дом, осматриваясь, неуверенно прошла до дальней стены, едва не споткнувшись о лавку.

Зрение, вроде бы восстановившееся на улице, вновь подвело в полумраке, всё виделось в дымке. Решила сесть, пока чего не своротила, растирая запястья, огляделась — обычный крестьянский домишко, ничего особенного: печь, лавки, широкий стол у оконца. По стенам, старательно разрисованные, висят наивные досочки, лубочки, еще какая-то деревянная дребедень. Справа на лавке расселся толстый, поглядывает на двери нетерпеливо, явно ждет кого-то.

— Ты кто?

— Человек. — Пожала плечами. С некоторых пор ответ на этот вопрос вызывал у меня определенные трудности.

— Сам вижу, что баба! — Огрызнулся толстый, вздрагивая от внезапно хлопнувшей где-то ставни. Тяжелые шаги нескольких пар сапог протопали под окошком, скрипнуло крыльцо.

— И где лазутчик? — Насмешливо поинтересовался высокий лохматый мужик.

От пяти пришедших мужчин комнатенка словно еще больше съежилась, уменьшилась до предела. Толстый, как ни странно, съежился вместе с ней, опасливо поглядывал на вошедших.

— Вот. — Ткнул в меня пальцем, словно боясь, что не заметят. — Спрашиваю: ты кто, отвечает - человек. С гор шла, как говорят…

Возможно, в начале и возникло невольное желание подняться, но, осмотрев всех собравшихся, осталась сидеть. Во-первых, излишняя вежливость воспринимается часто как слабость. Во-вторых, она подозрительная сама по себе. В-третьих… обойдутся.

— Давай так, девушка, — Просто предложил лохматый, подсаживаясь на противоположную лавку, облокачиваясь на стену под полкой с расписными жбанами. Остальные сели кто где, хмуро-сосредоточенные, готовые скорее слушать, чем спрашивать. — Сама рассказывай по порядку: кто ты, откуда, чего здесь выискиваешь. Мы послушаем. Молчать тебе резона нет, всё одно язык развяжем, как понадобится. А мне нет охоты насильничать без нужды. Так как?

Разумно, в общем-то. Собирая мысли, выстраивая их в ряд, призвала на помощь всё хладнокровие, на какое была способна. Не сказать лишнего. Не дать повода к сомнениям. Не… позволить им применить силу. Иначе умру не быстро, наболтаю много. И то и другое плохо.

— Меня зовут Ренни, я бродяга. Какое-то время я сопровождала Охотников Рэма и Росни, и здесь, и на Тронг-Нльи. Там, на острове, во время войны с Серыми, была ранена, потому меня с собой не взяли на Брадд. Осталась в деревне Высоковке дожидаться Охотников, но не высидела, тоже решила идти. Здесь ориентируюсь не очень ловко, земли мне не знакомые, слегка заплутала. Пока выбиралась, встретила эйльфлёр, они сказали: на Брадде всё закончилось, банду разогнали, Охотники разошлись. На всякий случай решила проверить сама, третьего дня как была в Копильнях. Теперь возвращаюсь в Высоковку, думаю, меня там ждать будут. — Подумала, вспоминая отобранный эльфийский клинок, решила упредить вопросы: — По пути договорилась вновь встретиться с эльфами, у них дело для Охотника, меня позвали. Вот, шла на встречу, как с вами столкнулась.

Лохматый посмотрел на толстого, тот поерзал неуверенно: мол, а я почем знаю, лжет или нет.

— Складно говоришь, да только, чую, не всё. Утаиваешь что-то, а мне, понимаешь, надо знать, про что таишь. И времени на уговоры нету. — Протянул лохматый, наматывая плеть на кулак. — Неужто бить придется?

— Ты умный, командир. — Загоняя страх в глубину, на самое дно чувств, запретила себе даже думать о возможном. — Рассуди сам, какой смысл мне таиться? Меня дела ждут, к вам, кстати, касательства не имеющие. Чем навредить могу делу затеваемому, не представляю даже. Что, отряд твой никто, кроме меня, не видел? Или про сбор ваш здешний не догадываются?.. сотня всадников — не стадо кроликов…

— Ну-ну… — Протянул тот заинтересованно. — И что еще высмотрела?

— Еще?.. Что опоздал ты с воинством своим, другие справились. Что люди у тебя умелые, не в шутку хвалю, меня не всякий так просто в лесу увидит. Что собираешься здесь надолго обосноваться, возможно, навсегда. Что для земель этих рука крепкая нужна, что б разбой совсем прекратить. — С некоторой долей раздражения отметила собственное красноречие, стало стыдно за прорывающийся страх. — Впрочем, твои замыслы меня не касаемы.

Прогоняя дрожь, слегка повела плечами, зажимая ладони между колен.

— У нее нож под курткой. — Негромко предупредил один из угла. Лохматый уставился настороженно, словно ожидая, что я кого-нибудь тут же прирежу.