Александр Егоров - Повелитель Ижоры

«Да, Корби. Десять кун. Выправим виру, и довольно с них».

Закончив разговор, он обернулся ко мне:

«Кто бы мог подумать: тоже научились уклоняться от налогов».

«А домой вам не хочется?» – спросил я и тут же пожалел, что спросил.

«Мне и здесь не скучно, – как-то слишком ровно ответил Ингвар. – Видишь ли, пока я здесь, я практически всемогущ. Но кто знает: возможно, если я покину Ингрию, все это рухнет. Перестанет существовать. Поэтому ты отчасти прав: весь этот мир – мое творение… и моя иллюзия».

Тут он умолк, вздохнул и закончил:

«У меня есть предположение, что эта иллюзия рано или поздно развеется, Ники. Вот только я не знаю, как это произойдет и когда».

«А как же мой отец? – не вытерпел я. – Ведь он возвратился домой – тогда, давно?»

Ингвар неловко переступил с ноги на ногу, затем снова оперся на свой посох. Я только сейчас понял, что ему тяжело стоять и разговаривать со мной так долго. Не слишком-то он всемогущ, подумал я, раз с палочкой ходит.

«Да, Ники. Твой отец вернулся, – произнес Ингвар, помолчав. – К тому же нам двоим здесь было тесно… Но у него неплохо идут дела, так ведь?»

«Ну, у него свой бизнес, – сказал я. – Что в этом плохого?»

«Пожалуй, ничего плохого. Все только хорошее. У него всегда все получалось».

«А у вас?» – зачем-то спросил я.

«У меня получилось только однажды. Когда я нашел дорогу сюда. Ну или еще один раз… может быть…»

Ингвар запнулся и умолк, а я не знал, что сказать. И еще мне показалось, что в темноте он пристально меня разглядывает.

«Скажи, Ники, твой отец любит тебя?» – спросил он вдруг.

«Мы с ним даже разговариваем редко, – признался я. – А кого он любит – я даже и не знаю, если честно».

Ингвар грустно улыбнулся.

«Ты знаешь… там, в реале, у меня тоже был сын, – сказал он. – Он даже постарше тебя. Я не видел его лет четырнадцать».

«И вы так спокойно об этом говорите? – не поверил я. – Вы остались в этой своей сказке и бросили своего сына?»

Ответил он не сразу. Он зачем-то включил фонарик: кусты вереска под нашими ногами на миг блеснули искусственным изумрудным цветом, как на картине безумного французского художника, который… я не успел додумать эту случайную мысль, потому что Ингвар все-таки заговорил:

«Нет, Ники. Я создал этот мир не для того, чтобы возвращаться. Если я вернусь, исчезнет не только все вокруг. Исчезну и я сам. Меня больше нет в реале. Там я выключен… вот как этот фонарь. Был – и нету».

Он погасил лампочку. Мир вокруг нас действительно пропал. Когда фонарик загорелся снова, Ингвар был серьезен:

«Вот что, Ники. Тебе лучше будет вернуться. Ты еще не готов жить в Ижоре. Ты слишком привязан к своему миру. К своим играм. Ты ведь даже сюда вошел просто потому, что тебе хотелось встретить здесь Диану, разве нет?»

«Я ни к чему не привязан, – возразил я. – У меня там никого нет. Даже друзей нет. Только Ленка».

«Сестра? Она ведь постарше тебя? – Он почему-то усмехнулся. – Может быть, ей здесь будет интереснее… тут у меня много интересного для девочек. Да, и вот что…»

Он полез в карман и вытащил оттуда какую-то коробку.

«Вот это – тебе. Чтобы тебе не так страшно было возвращаться».

«А что это? – спросил я. – Синхрон?»

«Не совсем. Я знаю, о чем ты говоришь, но это лучше, гораздо лучше. Синхрон китайцы создали для русских. А эту вещь они делают для себя – улавливаешь разницу?»

«Я не хочу», – сказал было я, но как-то так получилось, что четыре или пять таблеток сами собой оказались у меня на ладони. И я машинально их проглотил.

Прошло всего несколько минут, и мир не то чтобы изменился, но как будто повернулся слегка вокруг своей оси – еще немного, казалось мне, и я окажусь как будто на краю карусели, такой большой центрифуги, с которой меня непременно выбросит прочь, неизвестно куда.

Ингвар заметил это и усмехнулся.

«Пора домой», – сказал он.

«Нет, подождите. Я не хочу…» – начал было я, но тут он легонько подтолкнул меня в спину. Я успел заметить, как между головами деревянных истуканов словно бы проскочили искры, а затем прямо перед моим носом взорвалась шаровая молния; тут снова наступила кромешная тьма, и перед глазами у меня поплыли цветные круги… Больше я ничего не помню. Кажется, потом я несколько раз просыпался в больнице, там было темно, и отец со мной разговаривал… потом мы плыли на лодке. Но ведь не могло все это мне присниться?

– Вряд ли это тебе приснилось, – согласился Джек. – И у тебя прекрасная память.

Ник больше не пил кофе. Он молчал и облизывал губы.

– А по-моему, это какая-то фантазия, – недоверчиво сказала Ленка. – Ты и вправду думаешь, что этот Маттинен…

– Матиассен [14],– сказал Ник. – Я точно запомнил.

Фил не проронил ни звука. Он смотрел в окно.

Там, за высокими тополями, солнце уже клонилось к закату. Приземистый темный «мерседес» беззвучно пробирался по узкому проезду, мимо припаркованного «остина», куда-то дальше, Фил не видел, куда.

– Отца звали Игорь, – проговорил он. – Игорь Матюшкин. Мне было три года, когда он пропал.

Ленка вздохнула. Ее брат запустил всю пятерню в свои длинные волосы и почему-то закрыл глаза.

– Значит, это он написал «Rewinder»? – произнес Джек странным голосом. – Твой отец? Ох, Филик… а ведь я мог и сам догадаться.

– Я его совсем не помню, – сказал Фил. – Он нас бросил.

Стало слышно, как где-то на улице каркает ворона.

Ник пошевелился, глянул на Фила виновато. Наморщил лоб.

– Но что такое этот «Rewinder»? – спросил он. – Джек, ты же знаешь. Объясни.

Евгений задумался.

– Я знаю только слухи. Гипотезы. По одной из них, существует реликтовое излучение Вселенной. И не просто какой-то постоянный остаточный фон, а сигнал в широком частотном диапазоне, который генерируется постоянно с самого Большого Взрыва. Причем сразу во всех направлениях. Лучи расходятся в разные стороны. Тот человек… Ингвар что-то говорил про темпоральные направляющие. Он правда так говорил?

– Не веришь? Думаешь, я сам такое придумал?

– Не волнуйся. Верю. Хотя и сам не слишком понимаю. Есть догадка: этот реликтовый сигнал несет довольно серьезную информацию. При надлежащем уровне техники его можно детектировать и расшифровать. Как цепочку ДНК.

– И что это за информация?

– Ну, скажем, хроника событий с начала времен до настоящего момента. Схема причинно-следственных связей для всей нашей реальности. Что-то вроде координатной сетки. Выбирай, что больше понравится.

– Ой, блин, – вздохнул Ник. – У меня по физике всегда тройка была.

А Евгений без тени улыбки продолжал:

– Так вот. Если предположить, что все это правда, тогда, отмотав равные отрезки по разным осям координат, мы сможем по этим точкам реконструировать многомерный образ прошлого. А потом из этой точки начать свое движение. Получится параллельное прошлое. Улавливаете?