Александр Егоров - Повелитель Ижоры

Ручеек журчал, казалось, прямо под ухом. С минуту Фил соображал, куда может унести его сознание этот поток; потом дернулся, словно ужаленный, и перевернулся на спину.

– Ай! Ленка, перестань, – взмолился он.

Ледяная вода залилась за шиворот. Потом Ленка протянула ему руку (мокрую, холодную, ужасно приятную).

– Филик… давай уже, вставай. Смотри, как тут красиво.

– Я что, спал? – удивился Фил.

– Как бревно.

Фил протер глаза и огляделся. Шумливый ручей протекал в овражке, в двух шагах отсюда, прячась в обрывистых песчаных берегах. Из песка там и тут торчали толстенные корни сосен, а сами эти сосны обступали пришельцев со всех сторон. Их кроны казались вышитыми шелком по ярко-голубой подушке неба: если смотреть снизу, запрокинув голову, то становилось заметно, как деревья качаются, – а потом и голова начинала кружиться. Да еще и солнце сияло не по-земному ярко, будто было еще молодым и полным сил.

«Ничего этого уже тысячу лет как нету, – подумал Фил. – Или наоборот: это нас еще тысячу лет как не будет».

Воздух опьянял. Воздух был густым, как если уткнуться носом в охапку свежескошенной травы, и еще от него щипало в носу и хотелось по-идиотски улыбаться. Теперь Фил понял, о чем говорил этот Ник. А ведь, похоже, не врал.

Кстати, куда он делся?

Послышался шорох осыпающегося песка, кто-то негромко выругался по-английски, потом голова с мокрой темной челкой показалась из-за края обрыва, а затем на берег вскарабкался и сам братец Ник. Голый по пояс и с улыбкой до ушей.

– Фил, ты проснулся? – обрадовался он. – Сходи, сполоснись. Я пил эту воду: жесткая, как минералка, холодная… на такой жаре в самый раз.

– Отравишься, – пробормотал Фил.

– Нет, она чистая. Вкусная. Тут вообще очень чисто. И смотрите: ни одного комара.

– Зато клещи, наверно, есть, – сказала Ленка.

Ник не слушал. Он выжимал футболку и приговаривал:

– Тут хорошо. Нет, люди, мне даже не верится, что я снова здесь. И с вами. Вам верится?

– Мне – нет, – сказал Фил. – Я, видимо, все еще сплю. И мне все это снится с самого начала. И ты, Ленка, снишься.

– Уймись. – Ленка глядела на него насмешливо, как умела только она. – Ты ведь не всерьез, я знаю.

Фил кивнул.

– Тогда, может, все-таки вернемся? – спросила Ленка.

– Нет. Мне нужно найти его, – произнес Фил. – Просто поговорить. Хотя бы один раз.

Ник опустился на корточки и принялся рисовать что-то палочкой на песке. Потом сказал:

– В тот раз Ингвар встретил меня на берегу. Святилище вон там, на той стороне. По правую руку. Видите Перуна?

Между деревьями и вправду чернели грозные силуэты. Перун и его собратья в дневном свете оставались неразличимыми – вот было бы стремно, – думал Фил, – забрести туда случайно.

– Я подошел поближе, – признался Ник. – Пока ты лежал без сознания. Там никого нет. Пусто. Лампочки не светятся. Никто нас не встречает. Может, это потому, что мы без приглашения?

– Ну, раз уже пришли, не прогонят, – предположила Ленка.

Филипп все еще смотрел из-под руки в ту сторону.

– И что будем делать? – спросил он. – Здесь ждать?

– Рядом с этими чертями? – поморщился Ник. – Ты только посмотри на них. Ночью тут знаете как страшно. Надо искать поселок. Ту самую Извару. Это должно быть ниже по течению.

– Тогда пойдем, – сказал Фил.

– Я с тобой, – откликнулся Ник. А его сестра пожала плечами:

– По-моему, тут без вариантов.

Их путь лежал вдоль быстрой речки. Друг за другом они пробирались вдоль обрывистого склона, перепрыгивая встречные ручейки, спотыкаясь на корнях и обходя громадные замшелые валуны. На одном грелась большая змея; Ленка взвизгнула и отскочила подальше, Фил поскорее объявил, что это ужик – но змея (ужом не бывшая) ничего не слышала и даже с места не двинулась.

Дальше побрели по воде. Над обрывом стелились колючие кусты, в кустах щебетали неизвестные науке птицы, где-то далеко трудился дятел. Солнце все припекало, и Фил пожалел, что где-то в ином времени осталась его бейсболка. Он поливал рыжую голову водой. Нагибаясь, видел в струящемся серебряном потоке мелких юрких рыбешек с темными спинками. Они сновали туда-сюда – им-то, гадам, ни холодно ни жарко, думал Фил, и даже течением их не сносит.

Ленка развернула козырек на спину. Ей все казалось, что какая-нибудь дрянь непременно свалится ей за шиворот. Ее брат, замыкавший процессию, ни о чем таком не думал, не глядя ступал в воду и озирался по сторонам.

И вдруг вскрикнул, споткнулся и полетел в воду. Ленка бросилась к нему на помощь и успела схватить за руку; Фил взялся за другую. «Кто-то там есть, – пожаловался мокрый Ник, поднимаясь на ноги. – Смотрите, вот там, в кустах».

Сверху, в зарослях, зашевелились ветки. Кто-то прячется там, а их видит как на ладони, сообразил Филипп. Он нагнулся и подобрал увесистый камень.

– Ну и кто тут? – спросил он.

Ему на мгновение представился звук спущенной тетивы и свист стрелы, и даже сама эта тонкая стрела с черным оперением представилась торчащей из его собственной груди – он даже вздрогнул. Ну да, и ему в детстве доводилось читать книжки про викингов, старые, потрепанные, и даже отцовские фильмы (сплошь фэнтези) достались ему в наследство – вот и все, что ему досталось, если по-честному. И еще этот диск.

Фил глубоко вздохнул, отгоняя наваждение.

– Эй, вы. Мы ищем Ингвара, – сказал он твердо (Нику, который все еще потирал ушибленную ногу, его голос показался звонким и мелодичным).– Господина Матиассена, – добавил Фил, подумав.

Куст притих.

Кто-то там, наверху, обменялся с кем-то еле слышными фразами на непонятном языке, который Ленка приняла за финский. Вслед за этим из ветвей донесся чей-то приглушенный голос:

– Здесь Инкеримаа, земля конунга Ингвара. Руочид, скажите имена!

Фил повернулся на голос и проговорил не торопясь:

– Меня зовут Филипп. Матюшкин. Или Матиассен. И я сын конунга Ингвара. Поняли?

Ник глянул на него с восторгом.

А его слова произвели волшебное действие. Испуганный шепот – и вот кусты раздвинулись, а на берегу показались двое ребят лет пятнадцати, с волосами, как солома, и очень причудливо одетых – в льняные брюки и холщовые мешки, показалось Ленке. Парни были долговязыми и нескладными. Вероятно, поэтому они сразу же согнулись в поклоне – но не слишком низко, так, чтобы подглядывать за пришельцами сразу двумя парами любопытных серых глаз.

– Привет тебе, мой ярл, – выговорил один, и голос у него сел от волнения.

– И г-гости, – кое-как докончил второй.

Фил едва не ахнул: один из ребят сжимал в руке пистолет Макарова – знакомый каждому, с приметными насечками на затворе. На другом поверх рубахи красовался советский армейский ремень, а в руках было недлинное копье с металлическим наконечником.