Робин Хобб - Лесной маг

Подойдя к Утесу, я оперся на него, находя утешение в его тепле и надежности. Моя близость с Оликеей представлялась мне путешествием в воображаемый мир, ставший пустым звуком теперь, когда свет дня разогнал его призрачную дымку. Казалось, от прошедшей ночи меня отделяет столетие.

— Поехали домой, Утес, — сказал я своему мощному коню.

Меня тревожила мысль о возвращении домой с пустыми руками после столь долгого отсутствия, но не настолько, чтобы задерживаться в поисках подходящих столбов для ограды. Пробудившийся голод был так настойчив, что меня бросило в дрожь. Исчезновение Оликеи казалось мне низкопробным трюком. Я не мог понять ее поведения, но потом задал себе вопрос — а стоит ли пытаться? Она спек. Чего я жду от нее? Пришло время вернуться к собственной жизни.

Как я и предвидел, крупные копыта Утеса оставили в лесном мху легко различимый след. Было нетрудно вернуться обратно тем же путем, каким я пришел сюда. Я пошел вперед, и Утес охотно последовал за мной. В тенистом лесу ему не хватало травы, чтобы пастись. Наверное, он проголодался ничуть не меньше меня. Мы спускались по заросшим лесом холмам, на которые взобрались днем раньше.

Я заметил, что лес больше не дышит для меня ни ужасом, ни усталостью. То ли его магия исчезла, то ли меня одарили защитой от нее. В любом случае, это было облегчением. Теперь я наконец видел лес таким, каким он был на самом деле. От его красоты перехватывало дыхание. Тень от ветвей приглушала яркий солнечный свет. Превосходное освещение для глаз охотника. Я остановился перевести дух и дать передохнуть ноющим икрам ног. Долгий подъем на холм становился все более крутым.

Оглядываясь по сторонам, я заметил две вещи: местность казалась мне знакомой, однако я не помнил, чтобы спускался по этому склону вчера. Впрочем, следы копыт Утеса четко отпечатались на земле. Я посмотрел на небо, но сплетенные ветви скрывали большую его часть. Я не мог бы сказать, двигаюсь я на восток или на север. Леденящая дрожь пробежала по моему хребту. Да, я знал это место, хотя внезапно у меня не осталось ни малейших сомнений, что проходил я здесь отнюдь не вчера, а год назад, как спек и ученик древесного стража. Я знал, что если проследую дальше по следам Утеса вверх, к гребню холма, то обязательно доберусь до тропы, ведущей к водопаду древесной женщины.

Во рту у меня пересохло. Мне хотелось повернуть обратно. Однако я понимал, что все мои попытки окажутся тщетными. Лес привел меня сюда, и магия не удовлетворится, пока я не пройду предначертанным мне путем. За спиной у меня фыркнул Утес, недовольный остановкой на крутом склоне. Я продолжил подъем. Впереди я видел большой просвет в пологе леса. Я знал, кто и что ждет меня там.

Не могу описать свои чувства в тот миг, когда я оказался на перекрестке миров. Я слышал о том, как чувствуют себя солдаты перед самым сражением. Мне кажется, я пережил нечто похожее. В ушах звенело, я едва мог дышать. Мое лицо горело, кожу покалывало, а затем оно словно онемело. Заложило уши, и я вдруг потерял чувство равновесия. И все же я продолжал идти вперед, вытянув перед собой трясущуюся руку.

Холодная рукоять сабли задела мою ладонь. Ее клинок глубоко вошел в гигантский пень поваленного дерева. Казалось невероятным, чтобы он рассек необъятный ствол, но именно так и случилось. Один удар сабли повалил дерево, однако длины клинка просто не могло хватить. На поверхности пня мог бы разместиться фургон. Я нанес удар этой саблей вовсе не по дереву, а по древесному стражу. Клинок рассек ее живот и застрял в хребте. Я видел, как вывалились наружу внутренности, как хлынула густая, словно смола, кровь. Она опрокинулась назад, в точности как это дерево, не до конца рассеченная надвое, так что часть ее торса осталась неповрежденной и сабля застряла глубоко в теле.

Прежде я никогда здесь не бывал. Когда я последний раз прикасался к этой сабле наяву, я находился в землях отца в Широкой Долине. Месяцы спустя я нашел пустые ножны там, где их презрительно бросил Девара. Теперь я стоял, сжимая холодную рукоять, и дрожал от внутреннего разлада. Я призвал это оружие из реального мира в воображаемый мир Девара, и оно помогло мне закрепить один из концов призрачного моста. Я схватил его, чтобы сразить древесного стража, а потом оставил свой клинок в том мире. Теперь же невероятным образом он оказался здесь.

Так в каком мире я нахожусь сейчас? Существует ли в нем Геттис?

Я вновь оглянулся по сторонам, но нигде не увидел древесной женщины. Упавшее дерево было таким же, как то, что пустило корни в труп молодого солдата, эти деревья росли и в конце Королевского тракта, хотя и несравнимые с этим по размеру. И все же это дерево показалось бы гигантским рядом с деревьями равнин или Старого Тареса. Длинный ствол лежал на дерне, примяв меньшие деревца и открыв огромный просвет в лесном пологе. За год, прошедший с тех пор, как я свалил его во сне, он успел обрасти мхом. Под ним укрывались грибы. Одна из ветвей в верхней части превратилась в новый побег, прорастающий из ствола. Я смотрел на поверженное дерево и вспоминал слова древесной женщины: «Такие, как мы, не умирают подобно прочим». Она пала от моей сабли, но ее дерево продолжало жить.

Я попытался вытащить саблю. Она не поддавалась. Я стиснул зубы и рванул изо всех сил. Сабля не шелохнулась, словно вросла в дерево. Я отпустил рукоять и оглядел небольшую поляну, образовавшуюся из-за падения древесного стража.

Вокруг высились другие огромные деревья, но ни одно из них не могло сравниться с ней. Я почуял аромат древности куда более глубокой, чем у любых зданий в Старом Таресе. Эти деревья простояли многие поколения и, если им ничто не помешает, продолжат стоять и дальше.

Но продолжат ли?

Словно идя на зов, я оставил неровный пень ее дерева и зашагал по нашей прежней тропе. Вскоре я вышел из сумеречного леса и оказался на скалистом краю гребня. Я взобрался немного выше, к каменному выступу, служившему нам обзорным пунктом, и мне вдруг показалось, что я стою на краю мира. Подо мной расстилалось волнующееся море крон в чаше неглубокой долины. Из своих снов я помнил ее цветущей и зеленой. Но сейчас, посмотрев вниз, я увидел Королевский тракт, заканчивающийся посреди леса. Он рассекал листву, точно след червя в яблоке, устремляясь к древним деревьям подо мной. Я даже смог различить рабочие отряды; они напоминали деловитых насекомых, прогрызающих себе путь в лесу. Прямая линия просеки тянулась ко мне, открывая шрам обнаженной почвы.

Тракт устремлялся в горы по самому доступному маршруту. Отсюда я видел то, что не было заметно с самой дороги. Все деревья, стоявшие вдоль обочины, были ослаблены появившимся рядом с ними разрывом. Листья многих из них приобрели нездоровый оттенок зеленого — дорога испортила их корневую систему. Некоторые деревья клонились в открывшийся просвет. Когда выпадет новый снег, его тяжесть заставит их опуститься еще ниже, в свою очередь ослабляя следующий ряд деревьев. Они умрут. Меня огорчила эта мысль, хотя я знал, что это просто обычные деревья. На их месте вырастут другие. Но те три дерева, срубленные в конце Королевского тракта, были каэмбра, того же вида, что и дерево стража. Их потеря невосполнима и уже стала причиной для скорби. Если строители срубят и другие, это будет катастрофой. А если дорога пойдет дальше, то в древней роще появится широкая просека. Я отвернулся и отправился обратно к своему дереву.