Робин Хобб - Лесной маг

Увидев, как свет пробивается сквозь кроны деревьев впереди, я понял, что подхожу к линии, разделяющей древний лес и подлесок на выжженном склоне. Я замедлил шаг. Скоро я перейду из одного мира в другой, но сейчас, приближаясь к границе, я не был уверен, хочу ли этого. Если я покину лес, мне придется принять серьезное решение, последствия которого я не могу предвидеть. Чего желает от меня магия? Я не знал, как и не представлял себе, хочу ли следовать по пути, намеченному для меня ею, или буду бороться с ним изо всех сил. Древесная женщина сказала что, если магия возьмет вверх, я стану причиной гибели моего народа. Мне это казалось невозможным. Однако у меня на глазах остановилось Танцующее Веретено. Складывалось впечатление, что с моей помощью магия спеков ускорила конец магии равнин и всего их народа. Неужели возможно, что я принесу подобную гибель и собственной стране?

Когда я вывел Утеса из старого леса в новый, мой взгляд упал на аккуратно сложенные бревнышки, оставленные у тропы. Их было около двух десятков, каждый не толще моего запястья и примерно восьми футов в длину. Они все еще были покрыты серо-зеленой корой. Я не сомневался, что их нарубил Киликарра и оставил здесь для меня. Я был удивлен тем, что он готов был валить деревья, в то время как спеки возражали против того, чтобы мы расчищали лес для строительства дороги. Вторым испытанным мной чувством было разочарование. Он неправильно меня понял. Я хотел срубить несколько деревьев помощнее для угловых столбов и вкопать их в землю поглубже. А теперь моя ограда получится высотой всего в пять футов и такой хлипкой, что за пару лет дерево сгниет.

Я почти ждал, что из тени сейчас выступит Киликарра и потребует награды за доброе дело. Но этого не произошло, и я решил, что он все равно может находиться где-то рядом и мне следует изобразить благодарность. Я связал шесты веревкой и поклонился лесу.

Утесу не понравилось, что за ним тащится неуклюжее и тяжелое сооружение, но все же нам удалось благополучно добраться до кладбища. Шесты я оставил там, решив, что с их помощью намечу прямую линию для моей ограды. Я уже освобождал Утеса от нежеланного груза, когда услышал тяжелый топот ног. Я выпрямился и обернулся. Ко мне со всех ног бежал Эбрукс. Тяжело пыхтящий Кеси немного отстал. Я оглянулся, не нашел у себя за спиной никаких причин для их тревоги и вновь обернулся к ним.

— Что такое? Что случилось? — закричал я.

— Ты… жив! — Эбрукс буквально выдохнул это слово.

Он добежал на меня и сгреб в потные объятия, а потом оперся на меня, пытаясь отдышаться. Кеси сдался. Он остановился и согнулся пополам, опираясь руками о колени, его почти лысая голова отчаянно тряслась, пока он восстанавливал сбитое дыхание.

— Когда ты не вернулся домой к ночи, мы остались тебя ждать, — отдышавшись, проговорил Эбрукс. — Но вместе с темнотой из леса потек страх, густой, словно смола, и мы вернулись в город и доложили полковнику, что ты мертв. Бог мой, Невар, как тебе удалось выжить? Ты еще в своем уме? Никто не понимает, как ты можешь жить так близко к лесу. А теперь ты провел там целую ночь. Ты что, совсем спятил?

— Мы с Утесом заблудились. Нам пришлось дождаться рассвета, чтобы найти обратную дорогу. Вот и все. Это было не слишком приятно, но я не пострадал. — Ложь далась мне без малейших усилий. — Почему вы сказали полковнику, что я мертв?

Тут до нас дохромал Кеси.

— Ну, знаешь, такое случалось со многими, кто прежде получал эту работу.

— И полковника эта новость очень расстроила. Он сказал: «Только этого мне не хватает перед приездом инспекции! Еще один мертвый кладбищенский сторож». И он попытался нас убедить, что теперь мы должны охранять могилы. Но мы ответили: «Нет, сэр, благодарим покорно».

— Не думаю, что вы могли ответить «нет, спасибо» на прямой приказ.

Кеси и Эбрукс переглянулись.

— Прошло уже порядком времени с тех пор, как полковник отдавал настоящий приказ, — заговорил Эбрукс. — Думаю, он просто боится того, что он сделает это, а никто не повинуется. Лучше не испытывать свою власть, чем выяснить, что она исчезла.

Кеси печально покачал головой.

— На самом деле, это стыдно. Прежде он изрыгал пламя, когда хотел, чтобы что-то было сделано. Но с тех пор, как мы прибыли сюда. Он уже не тот офицер, каким был прежде, вот и все.

— Да и мы уже не тот полк, что раньше, — мрачно добавил Эбрукс. — Это одно и то же. Слишком много солдат дезертировало в последнее время, были самоубийства и несчастные случаи. Полковник постоянно тревожится из-за нехватки людей. Нам продолжают присылать новых заключенных для работы на дороге. Скоро их станет столько, что охрана перестанет справляться даже с военными, чтобы прикрыть им спину. И если заключенные не выступят против нас и не сожгут город дотла, это сделают спеки. Геттис — отвратительное место. Скорее бы уже приехали эти важные шишки с проверкой и все закончилось. Они выставят нас из Геттиса и, наверное, пошлют куда-нибудь еще похуже. Только мне трудно представить место хуже.

— Пожалуй, мне стоит привести себя в порядок и известить полковника, что я жив и здоров.

— Было бы неплохо, — согласился Эбрукс.

Кажется, он был рад, что ему не придется самому исправлять свою ошибку. Они вновь принялись косить траву, а я зашел в дом. Я был страшно голоден и почти полностью опустошил свои запасы. К тому времени, как я помылся, побрился и переоделся, далеко перевалило за полдень. Я оседлал Утеса и поехал в город.

Там меня ожидало несколько сюрпризов. На окраине города разбила палаточный лагерь группа спеков. Позднее я узнал, что они всегда появляются ночью и ставят навесы для торговли. Потом сезон заканчивается, и они так же стремительно исчезают. В палатках сидели спеки — мужчины и женщины, — одетые странно, но пристойно в смесь гернийских нарядов и спекского представления о гернийских нарядах. Те торговцы, что оставались снаружи, были с головы до ног укутаны в накидки, сплетенные из коры, свежих листьев и цветов. Эти одеяния походили на рыболовные сети, которые проволокли через сад, но надежно защищали чувствительную кожу спеков от солнечного света.

Они привезли на продажу меха, резные изделия, копченую ветчину, кору и листья для заварки так называемого лесного чая, а также грибы, ягоды и колючие фрукты, каких я никогда не видел. Я так и не нашел среди их товаров плоды или грибы, которые принесла мне Оликея. Ни ее отца, ни ее самой я тоже не заметил — либо они скрывались под вуалями, либо их здесь не было. Интересно, что, несмотря на общий страх перед спеками, торговля шла бойко, и местные купцы соперничали с западными, оспаривая лучшие меха.

Появление спеков придало Геттису непривычно праздничную атмосферу. Никогда прежде этот скорбный город не казался таким оживленным. Спеки покупали ткани и войлочные шляпы — думаю, их привлекла новизна. Стеклянные бусы и ярко раскрашенные жестяные игрушки шли нарасхват почти так же, как сахар, конфеты и сладкие пирожные. Один хитрый купец из Старого Тареса обменивал бочонки меда на великолепные меха.