Дмитрий Казаков - Игра титанов

Харальд оставался спокойным, Рик выглядел безмятежным, хотя чувствовалось, что его тоже что-то тревожит. Хельга почти все время молчала и старалась не глядеть на Рендалла вовсе.

На пятый день пересекли широкую реку, которая, как узнали от местных, зовется Хоси. Пришлось ждать парома, а потом скучать на нем, глядя, как дюжие хатору тянут канат.

На противоположном берегу Хоси, на косогоре, виднелся поселок, желтели соломенные крыши.

– Нет смысла сегодня ехать дальше, – заметил Олен, когда путешественники сошли на землю. Глянул на запад, где багровое солнце едва не купало брюхо в море. От него к берегу протянулась дорожка словно из дымящейся крови. – В этом поселке точно есть постоялый двор…

– Ничем не отличающийся от прочих, – мрачно добавил Юрьян.

Постоялые дворы у хатору были постоянно набиты гостями, шумны и грязны. В каждом имелись любители подраться, а вот ценители поэзии попадались нечасто. В этом скальд убедился вчера, попытавшись очаровать стихами одну из служанок.

Оказался бы бит, не вмешайся вовремя Олен и Рик. А так все обошлось парой сломанных носов и судорожной икотой у бедняги, осознавшего в один момент, что он дерется с уттарном.

– Болтать надо меньше, и все будет хорошо, – равнодушно сказал Харальд.

Юрьян гордо поглядел на него и отвернулся.

По крутому склону поднялись к воротам, ответили на приветствие стражников. Запетляли по узким и кривым улочкам и быстро выбрались к постоялому двору.

– О, смотри-ка! – Харальд показал на вывеску, где виднелась лютня. – Музыку, по крайней мере, тут любят. Может быть, и поэзию?

– Не уверен, – надменно процедил скальд.

Лошадей оставили в конюшне, а сами поднялись на довольно высокое крыльцо. За дверью обнаружился просторный зал, столы и лавки, а в углу – небольшой помост и пара кресел на нем.

– Проходите, во имя Считающего Монеты! – двинулся навстречу хозяин. – Сегодня у нас без песен, зато еда и кров имеются…

– Кто бы в этом сомневался, – улыбнулся Харальд. – А что за песни?

Из рассказа словоохотливого хатору стало ясно, что его заведение знаменито от мыса Эшлин до Цантира и что в нем выступают все певцы, которых судьба забросила в эти места. Юрьян выпятил грудь и открыл рот, собираясь заявить, что он как раз скальд, но Рик пошевелил пальцами, и Шустрый ощутил внезапную дурноту.

Его подхватили под руки и аккуратно усадили у стеночки.

– У нас нет времени на всякие глупости, – сказал уттарн, когда сиаи немного пришел в себя.

– Верно, – добавил Харальд. – И мы не хотим привлекать к тебе внимание. Ты понял?

– Конечно. – И Юрьян со страхом покосился на скалящегося Рика: – Это ты со мной сделал?

Ответа не последовало.

Поужинав, поднялись на второй этаж, в комнату, что оказалась на удивление чистой.

– Отдельные кровати, – сказала Хельга, усаживаясь на одну из них. – Признак того, что приближаемся к Цантиру.

– А там каждому дадут по отдельной комнате, – мечтательно заулыбался Юрьян, – и по девице для чесания пяток… тебе, Хельга, мужика… Здоровенного такого, волосатого, чтобы не было обидно…

Лиафри не улыбнулась.

Олен прошел к своей кровати, что оказалась у окна, дальше всех от двери, начал раздеваться. В окне увидел дом напротив – свет в окошке, треугольник крыши с тенью кошки на нем, а выше – несколько звезд на темном небосклоне. Одна из них сорвалась, исчезла из виду.

– Звезды падают, – сказал Юрьян. – Обычно это случается осенью. Плохая примета. Вот я помню, пять лет назад…

Рик внезапно насторожился, уши его встали торчком, зашевелилась золотистая грива.

– Мяу? – Лежавший на кровати Олена Рыжий вскочил.

Из-за окна донесся истошный, полный страха вопль, за ним прозвучал еще один.

– Что это? – Олен взялся за рукоять меча.

– Тревога у городских ворот, – ответил уттарн.

Внизу по улице кто-то пробежал, донесся и затих негромкий лязг. Крики перекрыл грохот, словно рухнуло огромное дерево. Что-то затрещало, и темный небосклон за окном озарился багровым.

– Что… – Рендалл не договорил, схватился за грудь, где будто расцвел ядовитый цветок размером с кулак.

Пронзенное болью сердце дрогнуло, он задохнулся, сам не заметил, что встал и уперся лбом в стену. Пришел в себя от прикосновения к плечу, услышал мягкий голос Рика.

– Кто-то пришел по твою душу, – сказал уттарн.

– По мою? – Шевелить губами было трудно, словно к ним привязали по гире. – Ты… так… думаешь?

– Я не думаю, я знаю. Видит Госпожа, надо выходить на улицу. Там сражаться будет легче.

Боль немного отступила, и дойти до лестницы Олен смог сам. Но тут его опять скрутило, да так, что на мгновение потерял сознание.

– Ничего… – прохрипел он, когда Юрьян попытался подхватить друга. – Я сам дойду… Сам…

Прошли зал, где бестолково метались слуги и вопил что-то хозяин. На улице, в ночной прохладе, стало легче. Но зато с болезненной четкостью ощутил, как с востока приближается нечто алчущее, поднимающее вокруг себя волну страха, и невероятно холодное…

Словно кровожадный айсберг полз по улицам поселка.

Со всех сторон доносились крики, в окнах загорались и гасли огни, в небе дрожало багровое свечение.

– Вон он, – сказал Рик, и в этот момент алый свет стал ярче.

Стали видны ковылявшие по улице невысокие фигуры. Длиннорукие и сутулые, они напоминали обезьян, но были лишены волос. Блестели лысые головы даже у женщин, белели лица, словно натертые мелом. Сверкали неестественно выпученные глаза, а широченные рты были открыты.

Тянулись стекающие на грудь ниточки слюны.

Над головой у каждого из незваных гостей пылало еле заметное кольцо пурпурного огня. Было видно, что многие ранены, но кровь из порезов не текла, а сочилась медленно, по капле.

Далеко за спинами карликов на мостовой лежали тела.

Стражники-хатору попытались остановить незваных гостей, но не смогли.

– Кто это такие? – Юрьян трясущимися руками вытащил меч.

– Фахто. – Уттарн пошевелил усами. – А вот кто управляет ими, я понять пока не могу…

Увидев Олена, сутулые карлики двинулись к нему, в их взглядах появилось нечто вроде злобы.

– И правда – по мою душу. – Рендалл поднял ледяной клинок, и тот показался неимоверно тяжелым, будто кость йотуна превратилась в сталь.

Краем глаза заметил, как блеснуло оружие Хельги, по другую сторону встал Харальд. Испытал нечто вроде благодарности к тем, кто готов вот так, без выгоды, сражаться за чужого человека.

Хотя Харальд мечтает о том, чтобы вырваться из Вейхорна, а Хельга…

В следующее мгновение стало не до отвлеченных рассуждений. Фахто оскалились и дружно бросились вперед. Сверкнули когти на выставленных лапах, зубы в громадных пастях.