Наталья Резанова - Шестое действие

В первые годы по освоении земель стало ясно, что опасения карнионских толстосумов были не напрасны. Крепостей тогда еще не было, а лесов, где могли укрыться разбойники, имелось предостаточно, и новоприбывшим военным отрядам то и дело приходилось вступать в кровопролитные стычки. А в веке нынешнем гарнизонам нужно было подниматься по тревоге во время смуты в Эрде, когда северные беженцы норовили хлынуть во владения благополучных соседей. И за это заметный процент доходов со здешних рудников отчислялся в императорскую казну.

Прочие дела изначально должны были решаться парламентом карнионского нобилитата. Наверное, ничего иного во времена запустения и быть не могло. Однако за век с лишним в Открытых Землях появилось шесть городов, множество поселков, а общего органа самоуправления по-прежнему не было. Зачем, спрашивается? Военный губернатор и его солдаты обеспечивали порядок, а об остальном позаботятся господа промышленники. Владельцы шахт в какой-то мере играли ту же роль, что в Средневековье владельцы феодальных замков. Как у замковых стен лепились селения, так в Открытых Землях города вырастали вблизи рудников. Владельцы рудников могли меняться, но, как правило, каждый из них имел сторонников в парламенте, либо они сами заседали там и положение свое использовали, чтобы люди, работающие на них, были обеспечены всем необходимым. А производить необходимое на месте оказалось дешевле, чем ввозить, и в Открытые Земли потянулись те, кто не был связан напрямую с добычей и обработкой металлов.

Обогащению Открытых Земель способствовало еще одно обстоятельство. Там, где хребет Эрдского Вала разделялся, в так называемом Междугорье (самом жутком, по мнению знатоков старинных преданий, месте в империи), начали добывать цветные камни. Опять же самых дорогих, истинно благородных – алмазов, изумрудов, рубинов – здесь не нашли, как не нашли и золота. Зато всяческого рода кварцев, шпатов, алебастра, агатов, змеевика и радужника – сколько угодно.

Однако при нынешнем уровне развития ремесел и стремлении к роскоши в строительстве, свойственном всем провинциям в империи, эти залежи могли принести доход не хуже алмазных. В Междугорье не было дорог? Неважно. Там, где царила тысячелетняя тишина, загремели взрывы, и скалы разлетались в щебенку над провалами пропастей.

Никаких ужасных последствий вторжение в Междугорье не вызвало. И это еще больше убедило людей, что рассказы о Темном Воинстве, некогда свирепствовавшем возле Эрдского Вала, и о его прорывах из потустороннего мира в Междугорье и Заклятые Земли не имеют под собой никакой почвы. И вообще, никакое заклятие соседства с заводами и лесопилками не выдержит.

Открытые Земли приносили Карнионе все больше денег, и тем не менее, несмотря на внешнее благополучие, Карниона неуклонно слабела. Помимо городских восстаний, ее силы подорвала очередная война на Южной границе. Впервые за два столетия разрозненные мусульманские княжества за Южным мысом сумели объединиться. Точнее, для них нашелся объединитель. И войска султана Санджара абд-Рашида, принявшего неоригинальное прозвище Меч Пророка, прорвали границу. Должно быть, Санджару не давали покоя лавры основателей молодой Османской империи. Посоперничать с ними Санджару не удалось: карнионцы землю свою отстояли, и над церковью Урсулы Скельской не воссиял полумесяц. Однако тумены султана дошли до самого Эйсана (по странной прихоти судьбы рыцарский орден, основанный в этом городе с целью защиты границы, давно оставил его после длительного мира, дабы не терять боевых навыков). Это было сильным ударом по пресловутой гордости южан. Гордость, впрочем, скоро заменили извечными заклинаниями: «Мы одни держим щит между варварами и империей», а вот отстроить разоренные города так быстро не удалось.

Не все ладно было и в других пределах империи. Пиратские войны, эрдская смута… лишь Открытые Земли в последние сто лет избежали развернутых боевых действий. Что пошло им на пользу не меньше финансовых вливаний из Карнионы. Здешние богачи стали претендовать на определенную независимость от Древней Земли и размещали капиталы в других провинциях, особенно в замиренном нынче и призванном к порядку Эрде.

Все это Мерсер прекрасно знал. Теперь ему предстояло это увидеть.

Но не сразу. В первые дни и даже недели путешествия Мерсер ничего нового для себя не заметил. Южный тракт был ему знаком хорошо, приходилось странствовать здесь и верхом, и в карете, а в первые годы пребывания в империи – и пешком. Сейчас Мерсер передвигался не торопко: загонять Бальзана он не хотел, равно как и не хотел продавать его и трястись в почтовой карете. На сменного коня и наемную карету денег не хватало.

Путешествующих на дороге хватало в обоих направлениях: люди спешили уладить дела до холодов, а если повезет – до продолжительных осенних дождей, когда повозки тонут в грязи. Казалось, это главное, что их заботит. Год для Эрдской провинции в целом выдался неплохой, если не считать мелких неприятностей с казнями в Вальграме. Урожай собрали вовремя, торговля процветала, край не посетила никакая зараза – грех жаловаться. В деревнях вдоль тракта варили пиво, готовили сидр, пекли пироги.

Не все праздники в этой сельской идиллии были связаны со сбором урожая. Однажды, когда Мерсер подкреплялся в каком-то деревенском трактире, туда с радостным гомоном явилась компания местных жителей, волоча за собой приблудного волынщика. Все были принаряжены, мужчины навтыкали в шляпы петушиных и индюшачьих перьев, на женщинах – бусы, коралловые, завезенные с побережья, либо из добытых в Междугорье цветных камушков.

А худенькая и кудрявенькая, как барашек, девушка, поминутно закрывавшаяся платком, чтобы скрыть румянец, когда ее поздравляли и величали, была разубрана яркими лентами. Но это была не свадьба и не помолвка, а девушка не была невестой, хотя, возможно, в ближайшем будущем ей предстояло принять брачный венец. Меж тем совсем недавно несчастнее Присси – так звали девушку – не было никого в деревне. О прошлом годе, рассказывали Мерсеру, у нее от тяжкой ли работы – а девушка она работящая, родителям послушная – или от завистливого сглаза отнялись ноги. А семья-то бедная, лишний рот совсем ни к чему, хоть жернов бедняжке на шею цепляй – и в пруд. По счастью, родители догадались свозить Присси на могилу святого Альдрика. И внял святой молитве от сердца чистого, убил злое колдовство, потому как есть он Светлый Воин! Возвратилась Присси домой на своих ногах. А жители деревни на радостях решили всем миром это дело отпраздновать, паче того – каждый год теперь по осени устраивать пиршество в честь святого Альдрика, а кто не выпил – тот еретик.