Наталья Резанова - Шестое действие

К городу стало труднее подобраться, из него стало труднее выскользнуть. Это обстоятельство необходимо было учитывать.

Почему Аллева?

Кто из них подстроил другому ловушку – Анкрен или ее наниматель?

Город Аллева, несмотря на свою провинциальность, оказался не такой дырой, как ожидал Мерсер. Главные улицы были даже вымощены. И немало имелось гостиниц, постоялых дворов, харчевен и пивных. Может, это осталось с тех времен, когда в Аллеве квартировал драгунский полк – в прошлом веке для борьбы с разбойниками, в нынешнем – для утверждения порядка после прихода к власти генерал-губернатора. А может, из-за ежегодной ярмарки в Михайлов день. Это было достижение послевоенной эпохи. Сначала сюда съезжались лесоторговцы, а потом стали торговать разной полезной в хозяйстве утварью. Соответственно, появились в городе столярные, шорные и гончарные мастерские. Была и одна стеклодувная. Нынче не только в мещанских, но и в зажиточных крестьянских семьях принято было обзаводиться для праздничных случаев стеклянной посудой. Конечно, не цветной – такая была простолюдинам не по карману, да и не умели в Аллеве делать цветного стекла. Вот белого – сколько угодно.

Набор стеклянной посуды – графин, блюда и бокалы – Мерсер увидел за спиной владельца «Полумесяца». Судя по слою пыли, посуда была для красоты, должна была свидетельствовать о благосостоянии и местном патриотизме, а пользовались постояльцы, вероятно, глиняными кружками и оловянными мисками.

«Полумесяц» был приличным и тихим заведением в трех кварталах от Ратушной площади – по здешним понятиям, далековато. Первоначально Мерсер намеревался расспросить хозяина гостиницы, но одного взгляда на этого человека хватило, чтоб изменить планы.

Мерсер хорошо знал подобный тип эрдского обывателя: «ничего не видел, ничего не знаю». Выбить из такого нужные сведения можно было лишь шантажом либо угрозами с применением физической силы, но на шантаж у него не было времени, а пытать хозяина он не собирался. Поэтому он просто снял номер. Попутно выяснилось, что в Аллеве еще не завели обычая записывать постояльцев в особую книгу. Следовательно, простейшая возможность узнать, под каким именем здесь останавливалась Анкрен, отпадала. Однако круглое девичье лицо в обрамлении белого чепца, мелькавшее в дверях, покуда Мерсер договаривался с хозяином, внушало определенные надежды. Дверь, судя по всему, вела на кухню, а девица была служанкой. Наверняка она что-то видела. Даже если она не знает, что видела.

Хозяин цыкнул, служанка исчезла, а Мерсер поднялся в отведенный ему четвертый номер. Гостиница была устроена как большинство подобных заведений в провинции, то есть в два этажа. На первом располагались зал с распивочной, кухня и хозяйское жилье, на втором – номера. Окна выходили на улицу. Обстановка была более чем скромная, однако в номере не так давно убирали. По крайней мере, если не удастся найти никаких сведений, гарантирован нормальный ночлег…

Мерсер поставил на стул сумку и выглянул в окно, на пустынную улицу, освещенную солнцем. Долго ждать не пришлось. Давешняя служанка с корзиной в руках вышла из дверей и двинулась туда, где, как успел заметить Мерсер, в Аллеве располагался рынок. Теперь главное – не упустить случай. А это зависит только от него.

Он не ошибся – завязать знакомство не составило труда. Служанка – ее звали Тильда – не имела ничего против внимания привлекательного постояльца. Работа в гостинице отучила ее от излишней застенчивости, но все же Аллева был слишком провинциальным городом, чтобы бойкость заменить наглостью. Она премило болтала о разных пустяках и как дитя обрадовалась медовой коврижке, которую купил ей Мерсер с лотка. Сам он сказал, что приехал по делам, связанным с наследством, и не знает, сколько ему придется остаться в Аллеве.

– А у вас тут, наверное, тишь да гладь да божья благодать? Поди, и не случается ничего? – бросил он наугад. И ему повезло.

– А вот и нет! – поспешила возразить Тильда. – Тут у нас недавно такие страсти творились!

– «У нас» – это в городе?

– Да в гостинице же! Прямо в том номере, что вам отвели… Ой! – спохватилась она и прикрыла рот ладонью. – Хозяин меня убьет, ежели узнает, что я проговорилась…

– А он не узнает, – подбодрил ее Мерсер. – Рассказывай, я люблю, когда страсти.

Обрадованная тем, что нашла родственную душу, Тильда принялась повествовать. И Мерсер узнал, что в прошлом месяце («ну, еще когда дожди были, холодина») в том самом номере как-то поутру ни с того ни с чего оказалось полно чужих людей. Она, Тильда, пыталась за ними подсмотреть, но ее прогнали. Все же она видела, как «эти самые» ходили вокруг «Полумесяца», как на страже. А Йонас, привратник, по секрету рассказал, что они пришли среди ночи, и впустил их хозяин, и поднялись в тот номер, а потом выскочили оттуда, как ошпаренные, и выбежали на улицу. А потом снова вернулись. Но не все. И пробыли два дня, а после ушли совсем. А до того в номере жила какая-то тетенька, приезжая. И Йонас говорил, что не видел, как она уезжала или уходила, и никто не видел, а только не было ее больше в гостинице. Как сквозь землю провалилась. Что за тетенька? А бог ее знает. Некрасивая, немолодая. Тильда с ней и не говорила ни разу, хозяин сам подавал в номер и еду, и вино. Но она, наверное, непорядочная – без прислуги была.

– Может, ангелистка? – подал идею Мерсер.

Этого Тильда не знала. В Аллеве ангелистов сроду не было, слышали только, что они очень злые. И слуг будто бы вера не велит им держать. Может, и правда? Видно, потому ее и схватить хотели. А когда те люди ушли совсем, хозяин велел ей все там вымыть, прибрать и никому не рассказывать, что было. Но она ведь ничего не видела, так что рассказать можно, верно? И вот что смешно – посреди комнаты валялся башмак. Женский. А больше там ничего не было. Тильде башмак не подошел, а продать его удалось только старьевщику, потому что кому нужен один башмак? Чудно, правда? Нет, Йонас сейчас не в гостинице. Он так испугался, что запил, и до того допился, что заболел и в лазарет попал. А чего бояться-то? Пусть ангелисты боятся, а не честные люди.

Потом Тильда с сожалением вспомнила, что ее послали за покупками, и они простились, договорившись сызнова увидеться в «Полумесяце». Мерсер еще немного походил по городу, присмотрелся, где собирается люд. С наступлением вечера он вернулся в гостиницу и с улицы новым взглядом окинул фасад «Полумесяца» и окно своего номера.

Итак, она жила здесь, спала на той же постели, где предстоит спать ему. Забавно. Совпадение ли?

Хозяин сам подавал ей обед, хотя любезностью явно не блещет. И сам впустил тех, что пришли за Анкрен. Правильно сделал Мерсер, что не стал его выспрашивать. Особенно если учесть, что дверь этого номера, даже запертую, по-видимому, легко открыть снаружи.