Надежда Кархалёва - Альдана Потерянная принцесса

— Видите, их же за своё поведение уже стыдно! — не теряла оптимизма тёмная эльфийка. — Сейчас дети отзовут виверну и уйдут. Их родители возместят ущерб, всё хорошо будет!

— Легко тебе такие жизнеутверждающие заявления делать, — процедил Ральдес. — Тебе не угрожают когти и клыки этого чудовища.

— Дети из богатых семей часто ощущают вседозволенность, — парировала она.

— А мы бедные! — воскликнула Шаки, отводя руку с посохом назад. — И у нас, — ведьма прищурилась, сделав паузу, — нет родителей!!

Хранитель закона, не по собственной воле пожертвовавший свою колдовскую силу, владел магией на невербальном уровне, поэтому чародейка успела только подумать о том, что хочет заставить эльфийку забыть всё вплоть до данного момента, и направить на неё жезл. Сотрудница Шекогана, с любопытством оглядываясь, поинтересовалась:

— Что тут было? Откуда здесь виверна?

Шокировал вопрос всех. Шаки и сама не ожидала столь мощного эффекта.

— Посмотрите, какой камень у девчонки на посохе, — произнесла женщина. — Кристалл из Леаш-Майо, артефакты с ними богатые родители покупают своим детям, слабым в магии. Вы кто, леди? Острых ощущений вам захотелось? Лайлиа, сходи за магическим шаром, — велела она эльфийке, — узнай, не сбегала ли у кого сумасбродная дочь.

— А мне сбегать неоткуда! — распалялась Шаки. — Один из ваших гениев постарался, я осиротела!

— Где можно взять шар? — недоумевала потерявшая память Лайлиа.

— Ладно, пойду сама, — проворчала женщина. Юная ведьма взмахнула оружием снова, в дверях алхимик остановилась и растерянно протянула: — А куда я иду?

— Всё ясно, — покачал головой эльф. — Девочка, извини, но ты заигралась.

Из каждой крупной грани камня на его жезле, ослепительно вспыхнувшей, вырвалось по белоснежному лучу. Цели достичь им не дал Шанди, кинувшийся на хозяйку, чтобы сбить её с ног. Атака его задела, он взревел. Пока эльф переводил дух, ему вызвались помочь Ральдес и двое коллег, освободившихся из-под лап чудовищного дракона. К виверне устремились ещё три луча, ярко-жёлтых. Она дёрнулась и замерла, уронив голову. Шаки, пытающаяся выбраться из-под питомца, хотела схватить посох, но его вдруг подобрал Клавьер.

— Извините. Согласен, мы все границы перешли.

— Предатель! — вспыхнула ведьма, нащупывая второе оружие. Оно валялось стороны, не являющейся для всех, кто был в лаборатории, обозреваемой: мешало тело виверны.

— Кинжалы с мечом отдавай, — потребовал Ральдес.

— Извините, не могу. Возможно, мне придется где-нибудь защищать эту дурёху, — не подумав, честно ответил Клавьер.

— Дурёха остаётся с нами, пока мы не выясним, откуда она и где взяла посох. Если правда, что она не из обеспеченной семьи, — отчеканил другой алхимик.

— Шаки попала под плохое влияние, я уверен!

Мужчина бы сказал что-то в ответ, Ральдес был готов добавить, но ведьма, наконец, взяла игрушку, из которой вытащила две булавки, затем так резко воткнув их обратно, что они проткнули тряпичного котёнка насквозь. Главный алхимик, схватившись за сердце и закатив глаза, рухнул прямо в лужу кислоты с плавающими осколками. Второму мужчине отчасти повезло, атака попала в живот, он даже остался в сознании, но встать, упав, не смог.

Женщина с Лайлиой сообразили, что им надо встать на сторону алхимиков. Некоторые знания из области той науки, которой они занимались в Шекогане, кажется, у них сохранились, или же это проявилась лишь интуиция — как бы то ни было, в Шанди и Шаки леди запустили две закупоренные пробирки с ближайшего к ним стола. Угодило всё в виверну, чешуя вдоль ручейков жидкости, потёкших по её боку, стала с шипением обугливаться. С душераздирающим рёвом дракон перекатился на спину, оставив хозяйку без прикрытия. Следующий «снаряд» полетел в неё, ведьма, пронзив игрушку булавкой ещё раз, отскочила. Жертвой магии оказалась эльфийка, впрочем, не утратившая способности действовать. Она не могла разогнуться от боли, однако это не помешало ей воспользоваться колдовством (чары забывчивости исчезли после нового проклятия). Лайлиа сделала движение кистью, словно жестом попросила кого-то выйти. Из воздуха материализовался катящийся на троицу шар голубой энергии, сгусток стремительно увеличивался в размерах, и к той секунде, когда он коснулся ребят, имел такой диаметр, что в дверях бы не прошёл.

Их сковала ледяная корка. Тёмная эльфийка применила не самый худший вариант заклинания обледенения: Клавьер с Шаки продолжали соображать, не превратившись в бездушные ледяные статуи, ощущения же были, понятное дело, весьма и весьма неприятными. Тинзо, стоявшему чуть поодаль, достаточно было отступить на пару шагов, что он и сделал.

— Мальчик, с тобой мы, наверное, договоримся по-хорошему, — один из алхимиков, дав Лайлие мерный стакан с каким-то эликсиром и второй такой же предложив другому коллеге, замер перед юношей. — Скажи, кто и чьи твои ненормальные приятели, за что они тебя покалечили и что им потребовалось в Шекогане.

— Мы тебе и самочувствие улучшим, — пообещала женщина с неподдельным добродушием.

Белый маг осознавал: правда для всех губительна. Возмутит алхимиков не намерение Шаки, а происхождение её и его с Клавьером. Сын весьма небогатого колдуна, да и нисколько не влиятельного, разве что в пределах родной деревни, жители которой ненавидятся большинством правителей Альданы, девушка-сирота из той же деревни и парень, вряд ли имеющий положение выше (судьбы Клавьера Тинзо не знал). Такие ничтожества и устроили погром в лаборатории Шекогана!

— Отвечать будешь?

— Вряд ли вам мои слова понравятся, — вздохнул юноша.

— Лишних жертв мы не любим, — на ладони алхимика вспыхнул огонь, — но если не признаешься — наши принципы потерпят. Вы полагали, вам за родительские деньги всё разрешено? У нас, между прочим, состояния тоже внушительные. У нас полно золотых, ваши родители любят золотые — думаю, проблему, в случае чего, мы уладим. Если у вас хватило ума развлекаться таким идиотским образом — родители переживать не станут. Им проще будет передать дело и завещать состояние другим, менее близким родственникам, чем вам, сумасшедшим.

У Тинзо возникла идея. Он встал между Шаки и Клавьером и хмыкнул:

— Парадоксальная ситуация: мои отец и мать обыкновенные селяне, а убивать меня и моих друзей вам не стоит.

— И как объяснишь это? — нахмурился приблизившийся алхимик, пламя затрепетало с удвоенной силой — этого и добивался Тинзо.

— Я и Клавьер, — юноша постучал согнутым пальцем по соответствующей фигуре, — являемся друзьями Теоны Винсент, а девушка вообще её родная сестра.

— Никакой особы с таким именем не знаю, — сердился мужчина, придавая этим силу пламени. Оно уже могло бы осветить данное помещение, если бы люстра потухла.