Джордж Локхард - К востоку от Эдема. Хищники

— Расстояние до цели? — первым спросил Роджер, едва появившись из воздуха. Капитан звездолёта, пожилой генерал, отдал честь.

— Милорд, расстояние постоянно уменьшается. Неизвестный корабль движется с огромным ускорением, подобных двигателей мы не знаем. Это чужаки, милорд.

Император внезапно подумал о Синтии, которая отдыхала в своей каюте, и его сердце сжалось. Девочку нельзя подвергать опасности!

«Боже, я мыслю как грифон…» — промелькнула мысль. Но внешне ничего не изменилось.

— Увеличить скорость до предела, — приказал Роджер. — Курс на ближайщую К-вихревую аномаль!

— Мы не успеем, милорд, — покачал головой капитан. — До визуального контакта осталось всего двенадцать минут. Прошу разрешения принять бой.

— Разрешаю, — отрывисто бросил Император. — Уничтожьте их!

— Да, милорд! — генерал бросился к экранам. Сразу закипела бурная деетельность, видимо все ждали приказа. Роджер нервно ходил по мостику, то и дело бросая взгляд на большую звёздную карту. Мигающий огонёк его звездолёта неумолимо догонял синий крестик, приближавшийся со стороны центра Галактики.

— Огонь! — раздался приказ. От громадного звездолёта бесшумно отсоединились интеллектуальные ракеты, каждая из которых несла пятьсот тысяч шариков антивещества. Против этого оружия не было защиты, однако имелись и минусы — применять его мог лишь одиночный корабль. Поэтому звездолёт Императора, самый могущественный во Флоте, всегда летал один, без прикрытия…

— Подготовить плазменную артиллерию! Защитные экраны — полная мощность! Второй залп с упреждением по курсу, четыре ракеты — на траектории возможного отклонения! Огонь!

Хищные силуэты ракет на экранах придавали Императору уверенности. От этого оружия нет защиты… Никто не выдержит столкновения с метеорным потоком из антивещества.

— Внимание, они отвечают! — предупредил Намурапи. — Милорд, вам лучше…

— Я сам знаю, что для меня лучше! — взорвался Император.

— Да, милорд.

Корабль преследователей полыхнул лазерным залпом такой силы, что на миг стал виден в иллюминаторе — яркая точка в миллионе километров за бортом. Побежали секунды.

— Ракеты уничтожены, — доложил наконец один из наблюдателей. — Антивещество не сдетонировало.

— Этого не может быть… — пробормотал Роджер. Его прервал энергичный голос капитана.

— Плазменные орудия — залп!

Император с криком отвернулся от иллюминатора, заслонив глаза. Ослепительно яркие лучи рванулись к далёкому врагу.

Но внезапно звёзды пропали. Что-то чёрное, непрозрачное, окутало звездолёт и полностью поглотило лучи, способные пронзить планету насквозь. Побледневшие люди переглянулись.

— Искривители пространства Ногана… — недоверчиво прошептал Силверборг. — Но их погут применять только…

— Драконы!!! — раздался крик. Белый как снег наблюдатель отвернулся от экрана. — Милорд, нас вызывают по видеосвязи, и там… там…

— Дай на экран! — рявкнул Император. Свет в зале умерил интенсивность, заработал громадный голографический монитор.

Несколько секунд люди молча смотрели на двух молодых драконов, алого и чёрного, стоявших крылом к крылу перед гигантским иллюминатором. На голове алого дракона сверкала тонкая нить платиновой короны.

— Какая встреча, — негромко заметил он. — Люди, мы очень рады вас видеть.

Чёрный улыбнулся, продемонстрировав набор великолепных зубов.

— Потерян дар речи от радости встречи? — спросил он насмешливо.

«Самка…» — машинально подумал Император.

Опомнившись, он тряхнул головой и шагнул к экрану.

— Кто вы?

— Доминатор Раван, — представился алый дракон. — Это капитан второго ранга Айдахо. С её стороны было весьма любезно организовать наше свидание.

Чёрные глаза дракона полыхнули мёртвым огнём.

— Я очень давно ждал этой встречи! — прорычал Раван, сын Винга Демона.

Ронин — самурай, не занятый на службе у феодала; так же называют самурая, не исполнившего свой долг и ищущего искупления.

Ханасаки Косю — историческая личность, считается создателем исскуства оригами.

Хаятэ — «Грозовой фронт, шквал» ( японск. )

«Аман!» — «Пощади!» ( монгольск. )

«…клинком вверх» — Самураи носили два меча, «дайсё», длинный (дайто) и короткий (сето). Длинный меч обычно называют «катаной», но это неправильно, т. к. названия японским мечам давались по способу ношения. Катаной называется такой длинный меч, который носится в ножнах, заткнутым за пояс лезвием вверх, и выхватывается из ножен, обнажаясь, движением сверху вниз. Такой метод ношения меча стал основным среди самураев по причине удобства (ношение катаны за поясом лезвием вверх позволяет удобно вытаскивать ее не только правой, но и левой рукой). Раньше словом «катана» обозначался заткнутый за пояс длинный кинжал или короткий меч, а длинный носил название «тати». Тати носился на боку на перевязи, привязанной к ножнам, в которых он размещался лезвием вниз, обнажаясь движением снизу вверх. (Подробнее см. К.В.Асмолов. «История холодного оружия: Восток и Запад»)

«Последняя жертва Стрелка И» — имеется в виду популярная в Китае и Японии легенда о Стрелке И, охотнике на Солнце. В древности на небе жило десять красных Солнц, и люди мучались от жары. Однажды к ним пришёл великий герой, Стрелок И, и согласился избавить людей от проклятия. Он взял десять волшебных стрел и вышел в поле, но один мудрый человек догадался, зачем И стрелы, и тихо вытащил одну из колчана. Стрелок И перестрелял все Солнца кроме последнего — не хватило стрелы, поэтому сейчас на небе всего одно, побледневшее от страха Солнце.

«Тошиба», «Тошибана» — «Апельсин» ( японск. )

«Кусунгобу» — ритуальный нож для совершения харакири или сэппуку (обряды ритуального самоубийства).

«Тайё» — «Величественный Сокол» ( японск. )

«Синьё инадзума!» — дословно, «Кондора — молнией!» ( японск. )

«Будосёсиньсю» — напутствие вступающему на Путь Воина (Бусидо).

«…положив оружие справа» — В Японии существал (и существует) настоящий культ меча. Буквально каждое движение имело смысл, например заткнутый за пояс с правой стороны или положенный справа от себя клинок означал доверие к собеседнику, ибо из этого положения меч было труднее привести в боевую готовность. При входе в дом длинный меч оставлялся у входа на специальной подставке, и войти внутрь с этим мечом означало демонстрацию крайнего неуважения. Передавать меч кому-либо как для показа, так и на хранение, можно было только рукоятью к себе — поворот меча рукоятью к противнику означал неуважение его способностей фехтовальщика, поскольку настоящий мастер мог мгновенно этим воспользоваться. При демонстрации оружия меч никогда не обнажался полностью, и касаться его можно было только шелковым платком или листом рисовой бумаги. Обнажение меча, удар ножнами о ножны и, тем более, бряцание оружием было равносильно вызову, за которым мог последовать удар без всякого предупреждения.