Анн Фрост - Цена бессмертия

«Старинные боевые искусства — просто находка; волю закаляют не хуже йоги и иже с ней… Я ведь была размазней, пока не вступила в этот клуб!»

Девушка предалась воспоминаниям годичной давности, когда она — робкая и стеснительная, переступила порог сего замечательного заведения. Мастер — мужчина лет около пятидесяти — с густой бородой и широченными плечами — подозрительно оглядел худенькую, густо краснеющую девчонку, и — улыбнулся. Не насмешливо, а как-то по-отечески. Тогда и началось ее посвящение в воины. Каждый день, только успев перекусить после школы, Лера бежала к «Славянам» в клуб. Ей было интересно всё — история древних сражений, виды оружия, брони; тактические и стратегические приемы боя. Она пришла сюда не от скуки, как многие, быстро отсеивающиеся посетители, а по зову сердца!

Мастер — просто Леонид («…по отчеству начальника называть будешь!») — учил ее с самых азов — вручил недлинный деревянный меч, показал как правильно держать. А потом уже было все остальное — короткие отрывистые и длинные, с замахом удары; варианты отражения, блокирования, увороты; наступления и отступления. К удивлению бывалого учителя тоненькая девочка с двумя непослушными, торчащими в стороны косичками, делала небывалые успехи. Словно умения не приобретались, а родились вместе с ней.

— Талантлива ты, дева, — как-то прогудел его бас после очередного «боя», — чувствую я, есть в тебе «память крови»…

— А что, это, учитель? — Лера впервые слышала такое определение.

— Это… мм… ну когда ты вспоминаешь то, чего не знаешь. То, что знали твои предки; ведь знание полностью не ушло, оно осталось у тебя в крови. Голос стали, эхо былых войн — его помнит что-то внутри тебя. Года идут, все забывается… Другие войны, другое оружие. В этом мире таких, как ты со временем будет становиться всё меньше и меньше, — голос учителя зазвучал задумчиво и как то грустно.

Валерия слушала, затаив дух. Они сидела на низкой деревянной скамье, а остальные «бойцы», разбившись на пары, отрабатывали изученные удары. У кого-то получалось лучше, у кого-то хуже. С удивлением, Лера отметила, что замечает малейшие ошибки и просчеты противников.

— Я вот, можно сказать, родился с мечом в руках, — продолжил Леонид, теребя роскошную бороду, — С детства хотел стать воином. И стал. Но знала бы ты, каких усилий стоило добыть здесь настоящие мечи! С кольчугами оказалось тоже не легче. Благо, был у меня знакомый кузнец — золотые руки — он нас и вооружил. Потом при перестройке стали расформировывать краеведческие музеи — в них я скупил по дешевке вожделенные доспехи, старинные мечи и даже несколько щитов. Смотрели на меня, конечно, как на сумасшедшего, — мастер добродушно усмехнулся, в хитро прищуренных глазах сверкнула озорная искра, — а кое-что даже из-за рубежа друзья доставили… контрабандой. Что ж поделать, такие времена. Да и сейчас, бывает, поставляют. Вот, — Леонид широким жестом обвел стены, — моя коллекция, гордость и цель всей жизни!

Впервые она как следует рассмотрела «бойцовский зал» клуба. Стены из круглых, обтесанных бревен лучились солнечным теплом, здесь даже пахло сосновым бором. Да и свет тут особый — живой, как от свечи или керосиновой лампочки — не смотря на то, что лампы самые обычные. На добротных стенах, как в музее, красовались всевозможные щиты, доспехи, а также мечи — двуручные и одноручные; боевые топоры, секиры, а также другое колюще-рубяще-дробящее оружие. Был тут и арбалет, луки, колчаны со стрелами. Заходя сюда, казалось, что попадаешь в далекое прошлое, в одну из легендарных школ Меча.

Шли дни, а запал не пропадал — импульсивная и порывистая, Лера на этот раз оказалась увлечена не на шутку. Чему только она не научилась за этот год — орудовать тяжелым двуручным мечом, крутить двумя тонкими саблями, да так лихо, что воздух жалобно стонал под ее напором; образцовым «восьмеркам» и «закрутам» в ее исполнении могли позавидовать даже старинные «вояки» клуба. Мастер только качал головой — какой азарт, какая стремительность! Огонь, не девка! Бралась она и за секиру, хотя раньше на пылящееся в дальнем углу незамысловатое оружие никто и внимания не обращал. Несколько уроков, и эта железяка неожиданно ожила в ее руках, запела. Девушка любила оружие — она одна безропотно бралась за кропотливую, и никем доселе не любимую процедуру заточки. Леонид показал, как править лезвие, чтобы оно всегда оставалось идеально гладким и острым, как бритва…

Валерия пробовала махать даже тяжелым двусторонним топором. Пожалуй, этот топор остался единственным, не покорившимся ее умению оружием… Но и девчонка оказалась не проста — она пролила семь потов, стирая ладони до кровавых мозолей, скрипя зубами и проклиная создателей неподатливого орудия до двенадцатого колена. А через месяц она уже могла похвастаться, что не только чурки годна колоть!

— Гномы бы, глядя на тебя, обзавидовались, — пошутил даже Леонид.

К этому времени у девушки за плечами была уже и секция кун-фу, и сотни часов проведенных в тренажерном зале. Нет, тело ее не бугрилось мышцами, выбранная программа тренировок шлифовала больше волю, чем тело. Она оставалась стройной, поджарой и стремительной, как дикая кошка. Ее телосложение могло бы показаться хрупким, но только для несведущих. Те, кто видел, как она управлялась с тяжелой секирой, одетая в стальную двухслойную кольчугу — пудовое снаряжение — не захотел бы оказаться у нее на пути.

А ведь все началось с кружка художественной гимнастики, куда родители силком запихали отчаянно упиравшуюся двенадцатилетнюю сорвиголову. Руководствовались, конечно, благими побуждениями — привить любовь к прекрасному. Но прогадали — страстью к гимнастике девочка не воспылала, зато научилась прекрасно владеть своим телом — и это было первым шагом на пути самосовершенствования. Лера научилась бороться со слабостями плоти и болью. Растяжения, вывихи — чего только не бывало! Но не сдалась, не пропустила ни одного занятия. Она должна стать сильной! Свободолюбивый, строптивый дух вызывал трения и противостояния. За слова нужно отвечать…

И она за них отвечала.

……………

К реальности ее вернул печальный вздох — свой собственный, он прозвучал будто со стороны.

«Интересно, сколько времени я тут сижу? — подумалось ей, — вот уже и солнце садится. Какая тоска! Скоро наступит зима, совсем нечем будет заняться. Мастер уехал в Европу на какой-то свой «рыцарский турнир» и вернется не скоро. Что же поделать?».

Домой идти отчаянно не хотелось — холодная, пустая квартира в бетонной коробке высотного дома внезапно показалась склепом. Весь этот затеянный родителями евроремонт — сплошная показуха. Квартира стала неуютной, как кабинет в посредственном офисе. А кухня в ультрамодной стиле «хайтек» — металл и стекло — приводила её в уныние, напоминая больше морг, чем домашний очаг. Чистота, стерильность.