Анн Фрост - Цена бессмертия

«Даже плюнуть некуда! — со злостью подумалось ей. Да и весь этот город — промозглый, серый, как мокрая кошка — сейчас он давил на плечи, поднимая из глубины души черную меланхолию.

И это — жизнь?!

Лера зябко поежилась, растирая замерзшие плечи руками, но домой всё же пошла. Не сидеть же всю ночь под назойливым дождем. А дома всё так же — идеальный порядок, только пыль кое-где завелась. Вот уже две недели, как уехали родители, а девушка так ни к чему и не притронулась. Хватает того, что на чистоте помешана мама — она может два раза в день мыть полы, постоянно протирать стекла и зеркала, целыми днями что-то драить, тереть… Уф.

Валерия бросила сумку в угол, даже не потрудившись взглянуть на домашнее задание — а к чему; ее ведь исключили? Исключили! А училась то она неплохо, совсем без троек. Вот и ищи теперь еще одну школу, куда ее возьмут! Да не абы какую, а престижную! Иначе — нельзя. Упадет ведь семейство в глазах общественности. Как же всё это осатанело — нельзя то, нельзя это! Хорошо еще, мама с папой не знают, чем она занимается после школы. Валерия ловко врала, что записалась на курсы программирования, а все остальное время посвящает подружкам и походам в бары. Ей просто молча добавили денег на карманные расходы — бары дело не шуточное! Разве может их чадо быть в чем-то хуже других? Благо, родители не слишком вмешивались в ее дела… «Благо ли? — ехидно усмехнулось «второе Я», — им плевать на твои мечты, стремления, искания…». Усилием воли девушка заставила голос молчать. В который уж раз…

Лера почувствовала себя уютнее только в своей спальне. Этой комнаты не коснулся постылый «евроремонт» — девушка делала всё сама, на свой вкус, своими руками: подбирала обои — светло-сиреневые; картины — огромные, и на всех — ночь; шторы — фиолетового бархата; и мебель… Добротная мебель в стиле ретро — из позапрошлого века. Большая кровать с резным изголовьем, со всех сторон окруженная шелковыми занавесями балдахина. Всё в таких же грустных темно-фиолетовых тонах…

Вот здесь-то и догнала непрошенная усталость, — сейчас девушка чувствовала себя донельзя измотанной морально, и почему-то — физически тоже. Больше всего хотелось рухнуть на кровать и зарыться головой в мягкую подушку. Не видеть и не слышать ничего!

……………………

Снилось что-то малоприятное.

Как бы то ни было, проснулась она неожиданно, сердце очумело подпрыгивало в груди. Это был кошмар. Или нет? Валерия не помнила, что же заставило ее так перепугаться?!..

Заныла, защемила в сердце тоска. Как дикий зверь она сбилась в комок, беспомощно взъерошив густую, черную шерсть. Сон не хотел уходить мгновенно, он цеплялся, застывал в углах рваными кусками серого страха. Бр-рррр. Девушка села на краешек кровати, подтянув под себя босые ноги. Тревожно, неспокойно в душе… Что-то случилось — здесь ли, или далеко? Неизвестно. Скупые обрывки навязчивого сновидения шептали — «иди, иди за мной». Только сейчас в голове начало проясняться — кажется, ей снился один из поединков в «Славянском клубе». Что за чертовщина? Вот оно, сказывается таки перенапряжение.

Лера решительно встала, встряхнула головой — сон не уходил; он настойчиво звал за собой — в черную, беспросветную непогоду.

«Что же там такое? Почему так тревожно на душе?»

Ответа, конечно, не находилось.

Переодевшись в удобную, облегающую кожаную курточку и темные джинсы, девушка шагнула за порог. Этот вечер не давал спокойно сидеть дома, предавшись безмятежному ничегонеделанью — что-то звало ее — туда, в ночь, в дождь, холод….

Вот и знакомое, добротное здание «клуба». Но что это? Там сейчас не должно никого быть, но окна светятся теплым, оранжевым светом; светятся призывно, ободряюще. Словно спрашивают: «Ну что же ты? Неужели пройдешь мимо?…»

Лера подошла ближе — да, ошибки быть не могло, внутри кто-то есть. Но кто? Ведь ее Мастер должен быть сейчас где-то в Европе…

С минуту она помялась на пороге, не зная, что предпринять. Постучать?… Но ведь она всегда входила сюда без стука! Наконец решившись, девушка осторожно приоткрыла тяжелую, обитую стальными пластинами, дверь и заглянула внутрь.

Сейчас она была готова увидеть всё что угодно, но это…

В небольшой бойцовской зале горело с десяток свечей, расставленных тут и там на полу, низких деревянных скамьях, на подоконнике. В лицо пахнул горячий, пахнущий воском и копотью, воздух. А в центре залы — на светлом, отполированном множеством ног паркете, Лера узрела нечто невероятное! Её Мастер, Леонид, отчества которого она так до сих пор и не знала — чертил, вооружившись куском обыкновенного мела, грандиозную геометрическую фигуру!

N-конечная звезда, раскинувшая острые грани во все стороны, ярко мерцала в скупом, мягком свете. Кажется, Мастер не заметил свою ученицу… Он упорно чертил лучи, хорды, пересечения; что-то отмерял простым ученическим циркулем, линейкой, иногда поругивался…

— А… кх-м… Мастер! — Валерия постаралась привлечь к себе внимание увлеченного рисованием наставника — ей было не по себе, будто она нарушала сакраментальный процесс.

Мужчина замер над незаконченным остроконечным лучом громадной фигуры. Нет, он не казался застигнутым врасплох, или побеспокоенным… Медленно поднял на девушку взгляд глубоких, всё еще молодо сияющих глаз. Будто был готов к этому, только её и ждал…

— Пришла, — голос, отраженный пустыми стенами звучал неожиданно хрипло, — ты всё таки пришла!..

— Я… — Лера замялась, неловко переступая с ноги на ногу, и, не найдя что сказать, замолчала.

— Понимаю, ты тоже почувствовала! Я не сомневался, что у тебя есть дар, — уже не отвлекаясь, Леонид спешил завершить свой геометрический шедевр, — поэтому ты и почувствовала средоточие силы! — он поднял руку, пресекая возможные вопросы, — то, что видишь здесь — это пока еще незавершенный портал. Когда Черный Ревенант войдет в зенит, портал откроется!

— Мастер, — девушка всё еще не знала, что сказать, — вообще-то я думала, вы уехали в Германию, на состязания…

— Уехал, — согласился мужчина, приглаживая бороду.

Звезда была готова и раскинулась своими многочисленными лучами на все четыре стороны, заняв собой всё пространство от стенки до стенки. «Пять… Семь… Тринадцать» — сосчитала Лера.

— Увы, сейчас очень, очень мало времени, — Леонид бережно подправлял непонятные символы, наподобие иероглифов, уютно расположившиеся у каждого острия «звезды», — могу лишь сказать тебе, что мне пора уходить. Увы, деточка, — казалось суровый, бородатый дядька, косая сажень в плечах, вот-вот заплачет, — мне пора уходить. Вряд ли я успею рассказать всю правду…

«Это сон… или я брежу! — пронеслось в голове, — что это за мутировавшая пентаграмма? Откуда здесь взялся Леонид? Зачем я пришла?! Сумасшествие какое-то!». Словно в ответ на эти мысли, тонкие белые линии, бороздившие паркет, вспыхнули призрачным бело-лунным огнем.