Анн Фрост - Цена бессмертия

— Идите, идите, — устало махнул рукой маг, — у меня тут еще уйма дел… И ты иди, деточка, — Архимаг обратился особо к подобравшейся, едва не шипящей, как кошка, Валерии.

Кажется, Магнуса даже немного забавляло происходящее. Эта дева готова бросить меч и вцепиться когтями в его лицо. Молодая еще, глупая — не знавала поражений, не умеет молча принять неизбежное. Научится еще — вся жизнь впереди. И это по его, Дагона, милости у неё останется эта жизнь!

Еще раз осмотрев всю честную компанию, являющую собой безмолвный монумент ярости и отчаяния, Архимаг упругой походкой зашагал прочь. Но… недалеко же он ушел!

Неожиданно Дагон остановился, и едва сдерживая дрожь, обернулся. Испуг и недоумение успели отразиться на его лице, прежде чем оно, а затем и вся его долговязая, сухощавая фигура начали растворяться. Да-да, просто растворяться в воздухе, словно иллюзия. Будто маг был не настоящим человеком из плоти и крови, а плоской картинкой, нарисованной акварельными красками. И вот, кто-то невидимый плеснул водой, и краски потекли, обнажая пустой холст с фоном из острых гор на заднем плане. Дагон становился все прозрачнее, бесцветнее, растворяясь в воздухе серым дымком. Это жуткое зрелище могло показаться сном, наваждением, если бы не пронзительный, терзающий слух, крик. Если бы не леденящий ужас в блекнущих, стираемых с холста бытия, невидимой рукой, глазах.

Вскрикнув, Валерия попятилась. Она стояла ближе всех к месту трагедии, и видела всё слишком отчетливо, но, несмотря на страх, не могла заставить себя ни отвернуться ни закрыть глаза. Так, она всё смотрела и смотрела, пока от Архимага не осталось и следа. Казалось, его растопило солнце, развеяло ветром — или, быть может, Дагона не было совсем? Сколько времени прошло — минута, две, пять? Девушка не могла найти в себе сил даже шевельнуться. Что теперь будет?

Наверное, она бы еще долго так стояла, в отчаянии ожидая конца, если бы на плечо не легла чья-то рука. Даже сквозь плотную кожу куртки девушка почувствовала холод…

— Рэй! — Валерия обернулась и снова замерла, глядя на него широко открытыми глазами — Что… что с тобой?!

— Н. ничего, — голос некроманта был хриплым, царапающим слух, — скоро пройдет.

И он крепко прижал рыдающую девушку к своей груди, баюкая, как ребенка. Всё, всё пройдет. Стало чуть больше серебра в волосах — не беда. Но победила ведь всё-таки жизнь — она всегда должна побеждать…

Леон взглянул на Рэя, на Дарка и виновато отвел взор. И учитель и ученик были похожи сейчас на глубоких стариков — потухший взгляд, сеть морщин на бледных, осунувшихся лицах. Прикосновение Смерти унесло бы одного из них, если бы дугой не разделил удар. Леон знал то, чего не знали ни Валерия, ни Шангри.

Да, кстати, о Шангри… Не вынеся столь трагичной картины, паренёк, хлюпнув носом отвернулся — видно, изо всех сил сдерживает слёзы. Ребенок еще совсем…

— Шангри, — тихо позвал Леон, — ну-ка утри нос, и послушай меня, бывалого. С ними всё будет хорошо! Ясно? Это… как бы тебе сказать, временные последствия. Ни Рэй ни Дарк не останутся такими, как сейчас. И тем более, никто из них не умрет. Пара часов отдыха, хорошая еда и добрый глоток перцовки вернут с того света кого угодно. А через несколько дней они оба будут как новенькие!

— Пустяки, — прокашлявшись, подтвердил Дарк. — Темный маг и должен выглядеть устрашающе, — пошутил он, потрепав юношу по волосам.

— Я… испугался было, — напоследок шмыгнув носом, сообщил Шангри, — думал, вы насовсем постарели.

— По счастью, не насовсем. Разве что колдовать не сумеем декаду-другую. Но да то — не беда! Иногда бывает полезно почувствовать себя в шкуре простого смертного, дабы не зазнаваться.

Вскоре успокоилась и Валерия — удостоверившись, что жизни любимого ничего не угрожает, она даже нашла в себе силы улыбнуться.

— Ну что, Лерусь, — кашлянув виновато, обратился к ней Леонид, — повинен я. Устроил тебе, старый бес, путешествие по мирам. Пожалуй, долго еще меня крепким словцом поминать будешь, а?

— Мастер! — Валерия тотчас повисла на шее здоровяка-учителя, — что вы такое говорите! Да я словно родилась тут. А как магии вкусила, так поняла, что жила до этого лишь половиной жизни! Представляете? А еще…, - девушка замялась, скромно потупившись, — еще мне судьба подарила Рэйнорда… — тихо добавила она.

— Вижу, вижу, — хитро улыбнулся Леонид, — породнимся мы с Дарком, выходит.

И Леон отпустил еще несколько добродушных шуток, заставив Валерию покраснеть, а Шангри весело рассмеяться. Дарк же смотрел на Рэйнорда и улыбался. Да-да, улыбался! Его ученик был прав, радостное и открытое выражение лица шло великому некромансеру куда больше, чем суровая маска Темного мага.

— Да вот, не разучился еще, — заявил он, увидев, что брови Леона удивленно поползли вверх.

Спустя несколько дней. В таверне сэра Лэнгли:

— Отец! Отец! — Шангри ликующе улыбаясь, вбежал в дом, — Каратели уходят! Собирают свои пожитки и идут прочь, как собаки побитые. Я слышал от головы, Император отменил все указы, что магическое ремесло запрещали. Мы свободны, наконец, все свободны!

На радостях он расцеловал в обе щеки и отца и Валерию, а остальным задорно подмигнул. В этот полуденный час в зале собрались все — Рэйнорд, Дарк, Валерия, Леон и сэр Лэнгли. И новость, принесенная пареньком, порадовала каждого — ведь они того и ждали. Со дня на день безумные указы должны были упраздниться. И ожидания товарищей сбылись…

— Так за это сам Единый велел выпить! А ну, поторопись, бездельник, — Лэнгли широко улыбнулся и отвесил ненаглядному отпрыску шутливого шлепка по мягкому месту, — Лучшего вина подай нашим избавителям. Из того самого винограда, что мы ещё в добрые времена вырастили…

Ясное дело, «добрыми» временами простодушный тавернщик называл те годы, когда Тьма еще не коснулась Меллидана.

— Кто бы мог подумать, — пригубив принесенное Шангри вино, заметила Валерия, — что не император навел Тьму на эти земли. Если б не Рэйнорд, неизвестно, каких дров мы поналомали бы с Шангри.

Леон потеребил русую бороду и задумчиво произнес:

— Да-а… Не ожидал я от брата такого. А ведь он не был таким по началу! Ну, к власти стремился, то да. Вспыльчив бывал временами, себялюбив. Но не ведал я, что к старости остатки совести он растеряет да на такое злодейство пойдет… Подумать только, сколько людей загубил! Да и не только людей — весь мир едва не поверг в Забвение! А ежели каждый задумает таким вероломным путём жизнь себе продлевать? Что с Универсумом станет?

Не найдя больше слов, почтенный маг лишь рукой махнул с досады и залпом опустошил кубок.

— А можно я спрошу? — Шангри, взлохмаченный, с возбужденно сверкающими глазами, нетерпеливо поерзал на скамье, — Что с Архимагом стало? Я о таком заклятье отродясь не слыхивал!