Тереза Эджертон - Ожерелье королевы

Лили почувствовала, что отчаянно краснеет.

— И все-таки я уверена, что не ошибаюсь. Если вы отдадите мне… предмет… который мои друзья доверили вам, я не стану больше вас беспокоить.

При этих словах старик немного выпрямился на скамейке.

— Хм. Возможно, нам действительно есть о чем поговорить. Но я не могу отдать вам… предмет, о котором идет речь, здесь, в присутствии этих людей. Как вы, наверное, догадываетесь, он представляет некоторую ценность. Вы подниметесь ко мне в комнату?

Лили вопросительно посмотрела на Аллору, но та осталась совершенно бесстрастна.

— Конечно, сэр, мы сделаем так, как вы сочтете нужным. Хотя я…

— Вы меня неправильно поняли. Вы подниметесь со мной, а ваша спутница останется здесь. То, что у меня есть, предназначено только вам.

Лили неожиданно осознала всю остроту ситуации. Если она вдруг обратилась не к тому человеку, то этим поставит себя в двусмысленное положение…

С другой стороны, если он хочет испытать ее смелость и решительность, то она должна оправдать надежды своих учителей.

— Я сделаю, как вы скажете.

В голове Лили мелькали картинки, одна другой страшнее, — вдруг он ее изнасилует, а то и чего похуже; но она последовала за этим человеком через комнату, вошла в узкую дверь и стала подниматься по шаткой лестнице. Лишь слабый луч света проникал сквозь треснувшее тусклое оконце на самом верху.

Лили шла, низко опустив голову, на случай, если им кто-нибудь встретится. Наверное, именно поэтому она совсем не заметила, с каким трудом двигался ее сопровождающий — пока он не оступился на верхней ступеньке и не ухватился за перила, чтобы не упасть. Тогда она подняла на него глаза и увидела, что он держится рукой за бок под своим темно-серым плащом.

— Вы ушиблись? Меня учили исцелять, так что если вы ударились или…

— Это не ушиб, — старик с видимым трудом разогнулся. — Боль не отпускает меня с раннего утра, хотя сначала болело не так сильно. Я начинаю опасаться, госпожа Блэкхарт, что меня отравили.

У Лили екнуло сердце.

— Давайте, я помогу вам дойти до вашей комнаты. Пожалуйста, обопритесь на меня. Я сильнее, чем вы думаете.

Он оперся на ее руку, и Лили почувствовала сквозь рукав платья, какая горячая у него рука.

— Мне кажется, это не яд. У вас жар. С вашего разрешения, я вас осмотрю.

Пожилой джентльмен слабо кивнул. Он остановился у облупившейся двери и достал из кармана большой медный ключ, Лили вставила его в замок и открыла дверь. Все еще поддерживая его, она помогла ему войти в полутемную спальню и сесть на продавленную кровать. А потом бегом спустилась в зал, к тете.

— Он очень сильно болен, тетя. Нам понадобится миска с водой, с чистой водой, если найдется. А еще — свечи, кусок ткани, бумага, перо, чернила и корзинка с травами, которую я оставила в коляске. — Аллора не успела ничего ответить, Лили убежала наверх.

Когда она вернулась, ее пациент сидел на ржавой железной кровати, тяжело дыша, с остекленевшим взглядом. Похоже, боль усилилась. Она помогла ему снять шляпу, плащ, тупоносые ботинки и уложила в кровать. Постель была сырая и попахивала. Но тут уж ничем помочь было нельзя. Вряд ли во всем доме нашлись бы грелка или пара чистых простыней.

Когда пришла Аллора и принесла то, зачем ее посылали, Лили зажгла свечу и поставила ее у кровати. Она сунула руку в корзинку и вытащила прозрачный стеклянный шар дюймов в шесть в диаметре, наполненный бледной густой субстанцией. Лили установила его на серебряный треножник перед свечкой, чтобы свет отражался и рассеивался. И только после этого повернулась к больному.

Лили начала осмотр с внимательного изучения рук старика. Ногти его были тусклого, свинцово-серого цвета, а это, насколько ей было известно, являлось очень плохим знаком. Она пощупала пульс и ощутила слабое, неровное биение.

— Сэр, вам случалось… простите, я не знаю вашего имени.

— Его зовут сэр Бастиан Джосслин-Мазер — это мой старый друг, — сказала Аллора, заглядывая Лили через плечо.

— Хорошо, значит — сэр Бастиан. Вам случалось в последнее время выезжать из страны? — Она расстегнула никелированные пуговицы его камзола и уверенной рукой стала ощупывать живот.

— Я был в Шато-Руж недели три назад.

— В Шато-Руж, да еще так недавно! Я слышала, там в приморских городках эпидемия черно-желчной лихорадки. — Как она и опасалась, под самыми ребрами прощупывалась твердая опухоль. — Ну ладно, я хорошо знаю, как лечить лихорадку. Обещаю вам, сэр, что сделаю, что смогу.

— К сожалению, эта болезнь очень заразна, а зачастую смертельна, — хрипло прошептал он. — Не надо из-за меня рисковать. Умоляю вас, вызовите доктора и уходите, пока не подхватили заразу сами. Даже если бы я был здоров, все равно — здесь не место для благородных дам.

Лили и Аллора переглянулись. Они обе понимали, что провести с больным хотя бы час означало обречь себя на неизбежную медленную смерть.

Но Лили выпрямилась и заявила тоном, не допускающим возражений:

— Спекулярии втайне обучали меня все эти годы не для того, чтобы я струсила при первых признаках опасности!

— Но и не для того, чтобы вы жертвовали жизнью по пустякам. Ваша жизнь представляет большую ценность, чем моя, — по крайней мере, после того, как вы закончите обучение, так и будет. Госпожа Брейкберн, я прошу вас, убедите вашу племянницу. Сейчас не время для сантиментов.

Аллора слабо улыбнулась.

— Моя племянница бывает весьма упряма. И она знает, в чем заключается долг врача-целителя.

— Ее долг перед человечеством важнее, — продолжал протестовать сэр Бастиан, хотя дыхание с тяжелым хрипом вырывалось из его горла и говорить ему становилось все труднее. — И долг этот заключается в том, чтобы вечно сохранять бдительность и предотвратить возвращение чародеев.

— Мой долг перед человечеством начинается здесь и везде, где я нужна. — Лили порылась в корзинке, которую принесла с собой Аллора, вынула гладкий черный камень из синего кожаного мешочка. — Чародеи могут и не объявиться в наше время. И я совсем не собираюсь всю жизнь просидеть без дела в ожидании их появления.

Она подняла подол его рубахи и положила камень на опухоль.

— Основная причина вашей болезни — это переизбыток соков черной желчи, которая скопилась вот здесь, в подреберной полости. Это — обсидиан, и, поскольку подобное притягивает подобное, он выведет избыток черной желчи. В этом доме есть кто-нибудь, кому можно доверять? Нужно послать кого-нибудь к аптекарю за травами. Боюсь, кучер, которого мы наняли, совершенно не знает этой части города.

— Женщина из соседней комнаты показалась мне… дружелюбной, — ответил сэр Бастиан с легким стоном. — И скорее всего она не будет… занята, сейчас еще довольно рано.