Тереза Эджертон - Ожерелье королевы

Наверху, под самой крышей, она в конце концов отыскала небольшую гостиную, явно предназначенную именно ей. Это была странная маленькая комнатка, которая вся состояла из углов и закоулков, как будто о ней вспомнили в самый последний момент и пристроили как придется, но она была очень мило и занятно обставлена: здесь были лаковые шкафчики, стулья из тикового дерева, страусиное яйцо на золотой подставке на каминной полке, но главной гордостью этой комнаты было высокое окно под самым коньком крыши, откуда открывался захватывающий вид на город.

Как только Лили вошла в комнату, оно сразу привлекло ее внимание, и она так и просидела часа два у этого окна, подобрав колени, глядя на уходящие вдаль черепичные и шиферные крыши, фронтоны, бесконечное множество каминных труб, кошек и ржавые железные печные трубы. А потом вошел дворецкий и объявил о приезде Трефаллона.

Покинув свое удобное место, она быстро и неловко поднялась на ноги, пытаясь придумать, как же ей вести себя в качестве хозяйки. Ей никогда не приходилось играть эту роль раньше — в Брейкберне ее всегда брала на себя Аллора.

— Я надеюсь, вы простите меня за такой поздний визит, — сказал Блэз, склонившись к руке, которую она ему запоздало протянула. Он тяжело дышал из-за того, что ему пришлось подниматься по лестнице, но выглядел спокойно и элегантно, просто идеал молодого светского джентльмена.

Великолепие его плаща из оленьей кожи и расшитого камзола, замысловатого шейного платка с булавкой в виде стрекозы, алмазного и топазового колец на белоснежных руках поразило Лили, и она немного оробела. Все их прошлые встречи происходили в деревне, она и представить себе не могла, что лучший друг Вилла становился в городе таким ослепительно элегантным джентльменом.

— Нет, что вы, — наконец выдавила она. — Садитесь, пожалуйста… господин Трефаллон.

Он слегка склонил голову набок и приподнял темную бровь.

— С большим удовольствием, дорогая госпожа Блэкхарт. Но когда мы с вами встречались в прошлый раз, мы были «Блэз» и «Лили». Могу я иметь смелость спросить, что же изменилось с тех пор?

Несмотря на смущение, она рассмеялась над озадаченным выражением его лица.

— Конечно же, — она с раскаянием покачала головой. — А я-то, глупая, забыла.

Они сели на тиковые стулья и почувствовали себя свободнее, завели дружескую беседу на самые на разные темы, хотя ей и не очень легко было сохранить серьезное выражение лица, когда Блэз достал из кармана веер и стал им мягко обмахиваться.

— Несомненно, — он бросил на нее лукавый взгляд поверх черепаховых пластинок, — вас удивила пышность моего наряда. Все это пустое жеманство, уверяю вас — я могу быть вполне рассудительным компаньоном, если как следует постараюсь.

— Да, мне рассказывали, — Лили сверкнула глазами в ответ. — Вилл всегда говорит…

— Умоляю вас, не верьте ни единому слову. Если вы поверите Вилровану, вы решите, что я скучнейший зануда во всем городе. — Неожиданно посерьезнев, он щелчком захлопнул веер. — По правде говоря, я пришел предложить вам свои услуги в качестве спутника. Я буду совершенно счастлив отвести вас… да практически куда угодно.

У Лили упало сердце. Несмотря на все усилия, ее улыбка померкла.

— Вилл прислал вас присматривать за мной, Блэз? — И она подумала, что будет просто невыносимо, если Вилл рассматривает ее как обузу, которую нужно кому-нибудь поручить.

— Ни в коем случае! — сказал Блэз, очень убедительно изобразив удивление. — Я вызвался добровольно. Нет, честное слово, Лили, я ваш очень покорный и преданный слуга. Вы ведь не возражаете?

Она заставила себя ответить радостно.

— Как я могу возражать? — Она посмотрела на свои руки и заметила с удивлением, что крепко сжимает их на коленях. — Я полагаю, раз вы ближайший друг Вилрована, никто ничего дурного не подумает?

— Никто ничего не подумает, если нас время от времени будут видеть вместе, — уверил ее Блэз. — Сейчас среди молодых замужних леди принято выбирать себе кого-нибудь в спутники. — Укладывая веер в карман, он приступил к уговорам: — Ну и куда же мне вас завтра отвезти? В театр? В оперу? На Королевскую Биржу?

Лили заметила, что он не предложил поехать в Волари и засвидетельствовать почтение Дайони. Случайно или намеренно?

— Куда пожелаете, сэр. Вам лучше знать, что мне стоит посмотреть.

Лили замялась, при всей его любезности ей не хотелось навязываться.

— Но у меня есть одно пожелание. Вы, должно быть, знакомы с моим кузеном Ником — лейтенантом Кестрелем Брейкберном?

— Конечно, — Блэз мягко поднялся на ноги, как бы показывая, что визит окончен. — Я постараюсь привести Ника с собой завтра, если он не на службе и не занят. Не сомневаюсь, мы очень приятно проведем время все вместе.

Лили была вынуждена согласиться. Хотя и не могла не удивляться, почему и он и Вилрован так стараются занять ее чем-нибудь интересным, но не подпускать близко ко дворцу.

Вилл появился только через два дня, под вечер. Погода прояснилась, и Лили провела весь день с Блэзом и Ником, катаясь в открытой коляске: они были в парке, в музее, на Королевской Бирже. Но обедала Лили одна и теперь чувствовала себя уставшей, ей было скучно одной после такого насыщенного дня, и она решила пораньше лечь спать.

Лили сидела за туалетным столиком, уже раздевшись до зеленого льняного корсета и накрахмаленных муслиновых юбок, расчесывая каштановые кудри, когда дверь распахнулась. Думая, что это горничная, которую нанял Вилл, Лили повернулась, чтобы отпустить девушку, — но в дверь вошел Вилл собственной персоной.

Лили уронила щетку, и та громко стукнулась об стол. В Брейкберн-Холле Вилл никогда не входил, пока она еще раздевается, в Брейкберн-Холле у него хватало деликатности не врываться к ней так беспардонно.

«Но это его дом, — неожиданно осознала Лили. — Это дом Вилла, и слуги тоже наняты им, и большая дубовая кровать с тяжелым бархатным пологом — его кровать, по крайней мере на ближайшие несколько месяцев». Лили почему-то почувствовала себя очень неуютно.

Вилл мягко закрыл за собой дверь.

— Я надеюсь, — сказал он, и в его голосе чувствовался легкий оттенок сарказма, — что Трефаллон неплохо тебя развлекал?

— Да, конечно, — отвечала Лили, удивляясь, почему это он вдруг так раздражен, если он сам попросил Блэза сопровождать ее. — Блэз Трефаллон — и мой кузен Ник.

Вилл пересек комнату, взял ее руку большим и указательным пальцем и поцеловал, почти не коснувшись губами. Ощущение было такое сильное, а чувства Лили так потрясли ее саму, что ей большого труда стоило не подать виду.

— Я заглянул ненадолго после обеда, но мне сказали, что ты уехала.

Она с трудом взяла себя в руки.