Сергей Малицкий - Печать льда

– Камрет словно мудрость Айсы, – усмехнулся тарс. – Старый и маленький. Когда нужен – исчезает, когда не нужен – под ногами путается. Я из секретов цепи не собираю, а то звено, что здесь в свертке у меня, оно хоть и тайное, но что-то мне подсказывает, без него тебе собственную цепь никак не продолжить!

– Открывай сверток, – кивнул Рин.

– Ну смотри, парень, – согласился Ханк и откинул холстину в сторону.

Кинжал на столе остался да меч в ножнах. Обыкновенный скамский меч. Разве что рукоять у него была не деревянная, а из клыка морского зверя выточена. Да и подлиннее обычной – при желании и двум хватам место достанется. Вместо противовеса комель рукояти чуть расширялся и был подбит серебром. Стальные лепестки гарды смотрели в сторону клинка и почти на всю длину были обмотаны полосками кожи. Клинок скрывали деревянные ножны, ничем не отличающиеся от тех, которые некогда Рин часами выскабливал и натирал маслом в оружейной казарме. И в то же время отчего-то три роскошных тарских клинка рядом с неказистым на вид оружием показались стекляшками возле драгоценного камня.

– Вот. – Ханк подал Олфейну кинжал. – Длиной лезвия и хватом от твоего неотличим, но… – оружейник выдвинул из ножен четырехгранный синеватый клинок, – если и его переломит Фейр Гальд, тогда он не человек, а демон, чего, как говорят в Храме, вовсе не может быть! Так что будь спокоен. Это тебе в подарок за молчание о том, откуда у тебя взялся вот этот меч.

Ханк провел сухим пальцем по желтой кости, на которой были вырезаны крохотные лодки и люди в них среди бушующих волн.

– Не знаю уж, откуда меч, – удивленно вымолвил Орлик, – но вместо рукояти у него румпель от руля вельтской ладьи. Да еще и с наговором на удачу!

– Что подошло, то и приспособил, – усмехнулся оружейник. – Мог ведь и кусок весла отпилить. Или ты думаешь, Орлик, что мало у тарсов вельтских трофеев? Гарду взял от останков меча, найденного в Погани, даже окалину сбивать не стал, только полосками из шкуры желтого волка обмотал. Если уж эта сталь саму Погань пересилила, нечего ее переиначивать. Ножны купил за медяк у пьянчужки из дозорных. Проложил изнутри серебром, укрепил – подошли как влитые. А вот все остальное раздобыл еще тогда, когда сам ненамного старше твоего приятеля был…

Ханк ухватился за рукоять и вытянул клинок из ножен. Тут и Рин, и Орлик замерли. Долго смотрели на диковинное оружие, и было на что посмотреть.

В самом деле формой клинок почти повторял те, что лежали рядом, разве что чуть отчетливее расширялся на треть длины и плавнее сужался к острию, но его цвет… Он был цвета топленого молока, и только края лезвия отливали черным, словно при заточке неизвестный мастер снял желтоватую эмаль и обнажил до черноты вытравленный металл.

– Что это такое? – не понял Орлик.

Рин молчал в восхищении. Клинок вместе с желтоватой рукоятью казался одним целым и излучал странное ощущение покоя, словно обещал новому хозяину безмятежность и свободу.

– Эй! – повысил голос вельт. – Откуда это у тебя, приятель?

– Откуда товар и какой навар только купец и знал, да вот не сказал, – развел руками Ханк. – Однако кое-что скажу. Но помните: если что, я вам этот клинок не продавал и не видел его никогда. Он у меня уже много лет. Перекупил его у одного купца, что торопился убежать из Айсы. Есть у меня помощники, что диковинное оружие присматривают. Вот в те давние годы чуть ли не первый из таких и сказал, что принял один из купцов посетителя со свертком. Мальчишку какого-то, что ли – в сумерках дело было, – а отпустил без свертка, да сразу же собираться стал. Хотя кто ж в ночь из Айсы уходит? Я его только у заставы догнал. Догнал и… поговорил с ним по душам. Он мне этот меч и уступил. За хорошие деньги уступил, хотя ему самому он не слишком дорого достался, даже вовсе наоборот, но уж больно от страха купец трясся. Я его, кстати, с тех пор и не видел больше, перестал он в наши края наведываться. Многого он мне не рассказал, и я не слишком понял его, но вам без имен передам все, что услышал. Кто ему принес клинок, он вспомнить так и не смог, как ни пытался. Помнил только, что перепугался, как никогда, хотя незнакомец вроде бы даже голоса ни разу на него не повысил. Только дал понять, что если кое до кого дойдет слух об этом клинке, купцу тому не жить. Убедительно сказал, так, что купец поверил. И добавил, чтобы тот держал клинок в серебряной фольге, потому как без нее он словно факел для того неизвестного, что клинок этот ищет. И потребовал, чтобы купец, не разворачивая фольгу, отвез клинок к мысу Ветров, залил там его свинцом и в таком виде на глубоком месте в море выбросил. И заплатил ему за то десять золотых!

– Клинок отдал, да еще и приплатил при этом? – вытаращил глаза Орлик.

– Может быть, и не десять, но теперь уж и не вызнаешь, – пожал плечами Ханк. – Хотя на тот момент мне и в голову сомневаться не пришло. Тот, кто принес клинок, сказал, что хозяина его Погань забрала. Забрала и сожгла без остатка, только клинок и остался. И то сказать: ни рукояти, ни ножен не было, да и с лезвия я копоть не сразу смыл. Из чего он сделан, не скажу. Кайма темная по краю, если приглядеться, то ли наварена, то ли еще как нанесена. А может быть и вытравлена. Похож клинок на костяной, и вот даже зарубка одна имеется, – Ханк показал на едва заметную засечку у гарды, – только засечка эта уже была, а больше нет ни одной, хотя я этим самым клинком железный брусок пополам разрубил!

И по весу он хоть и легче стального, а все же тяжелее обычной кости. Так что, если это и кость, следует молить Единого, чтобы зверь с таким костяком до наших краев не добрался. Думаю, что он пострашнее Погани оказался бы. Я по тем временам на всякую тайну, как рыбец в Иске на сладкую наживку, бросался. Заплатил я купцу еще десять золотых, да предложил ему пустить слух, что ограбили его. Ну да он умнее оказался, вовсе в город не вернулся. А я несколько лет к клинку подойти боялся. А потом, как ножны подобрал да серебром обложил, все одно понял, что избавляться от него надо. Вы, кстати, первые, кто его видит. Даже мои домашние о нем не знают!

– Кем же напугал тот мальчишка, или кто он там, купца? – удивился Рин. – А теперь-то уж, если хозяина Погань забрала, да много лет прошло, вроде бы и страхов не должно было остаться?

– Фейром Гальдом он купца пугал! – отрезал тарс. – Купец хоть и не сказал, но я поименно всех горожан за многие годы перебрал, некем было больше его пугать! Не Поганью же. Поганью мы все пуганые. Фейр Гальд и теперь в добряки не записывается, а раньше его за глаза только и звали – Бешеный!

– Но он ведь его неминуемо увидит! – вскричал Рин.

– Ну и что? – пожал плечами Ханк. – Ты, парень, раньше времени им только не размахивай, а уж после мне не о чем печалиться будет. Если Фейр тебя посечет, ты уже ему ничего не расскажешь. А если ты его прикончишь, меня твое любопытство не затруднит. Я и сам ничего не знаю, кроме того, что сказал уже. Только мне кажется, что, кроме этой костяшки, ничто клинок Гальда не остановит. Другое дело, что ее еще подставить под его удар надо, вот тут я в твоей ловкости, парень, сильно сомневаюсь!