Михаил Бобров - Висенна. Времена надежды

Князь покосился на дочку: та по-прежнему не отставала. Вот копыта ударили по плитам подъезда; вот подковы бухнули в мостовые доски. Зафыркали жеребцы, раздувая ноздри на рыжую кобылу. Под аркой ворот пахнуло конским потом. Всадники дергали поводья, стиснув зубы: девушка рядом, не припечатаешь похотливую скотину в голос, как стоило бы. Но и княжна не слепая:

— Все вы мужики, одинаковы. Что двуногие, что хвостатые. Вам бы девок мять да промеж себя грызться только! Вот возьму и выйду замуж за звездочета! Всем назло!

Князь и не хотел — улыбнулся:

— А защитит твоего звездочета кто? Мне вон давеча еще одна мудрость приснилась. Стыдно ругать дружину тем, кто живет за ее щитами!

Михал из Макбетов задавил смешок: ловко отбивается. Уже очень старый, но еще очень князь.

Копыта загрохотали по камню; князь и сопровождение втянулись под арку ворот. Девушка шевелила губами, но отец ее ничего не слышал. Наконец, распахнулась светлая и широкая улица. Эхо пропало, и князь, наконец-то разобрал:

— Странный тебе снится мир.

— Мир установить решил? — человек пожевал разбитыми губами. Сплюнул. — Миротворец, ттвою в т-туман…

Опоясанный сделал жест — Велед и Крен завернули взятому разбойнику локти за спину. Подняли и прислонили к дереву.

— Судья?

Ратин подступил с правой стороны. Потер свежий синяк на лбу.

— Первый закон, — сплюнул тоже. — С оружием взят, что говорить! Зачем он тебе живьем? Опять волков свежатинкой побаловать? — добавил судья с умыслом. Умысел удался: разбойник побелел и переменился в лице.

Когда Опоясанный решил очистить Тракт от бандитов, волки и его собственные помощники взялись за дело с исключительным рвением. Только Спарк послал письмо на северную заимку — тотчас же явились оттуда все семеро; ни один не предал, и ни один не отказался. Даже Шенова женитьба пришлась кстати: Шен быстренько сбегал за тестем и перевез все его семейство на хутор, чтобы налаженное за несколько лет хозяйство не пришло в упадок. А потом расцеловал жену, подбросил сына к потолку, щелкнул на прощание ложкой в лоб… Снял со стены два тяжелых копья в лакированных чехлах и ушел.

Его приятель Фламин жил одиночкой. Из всего вышеперечисленного ему только и понадобилось копья со стены снять. А за ними явились и все прочие: молчаливые охотники Велед и Крен; Смиррестрелок, выучившийся у Тарса обращению с луком. Плотный и улыбчивый Котам, средний брат большого семейства, которое изрядно помогло Спарку в свое время. Котам и в этот раз отличился: учуял шайку, затаившуюся на опушке. Буквально — по запаху. Конского пота и немытого тела.

Дальше все было, как обычно, за единственным исключением. Последнего разбойника взяли живьем. Привязали к дереву, припугнули волками (тут Сэдди намешливо скривился: станут-де волки такую вонючку жрать! Да он столько дней не мылся, что от седла чуть отклеили!) — и велели отвечать без утайки: отчего это Тракт пуст? Где купцы? Где братство медоваров?

Бандит взвыл и дернулся, позабыв, что руки заломлены:

— Да задолбали эти медовары! Единожды съездили, а нам до сих пор их все поминают! Тут раз в году этот книжник проскочит, и все!

— Все, дождались! — Корней Тиреннолл хлопнул жесткой ладонью по доскам. Поморщился: выговорить кравчему, что не положил скатерть. Все четвертники собрались, а стол не накрыт. Непорядок!

Да только четвертников сегодня еда вовсе не манила. И отсутствия скатерти они даже не заметили. Если посадник прав, то на город вот-вот обрушится Великий Князь ТопТаунский. Тут не до меда с орешками, тут сухари сушить надобно!

Пол Ковник кинулся в драку первым: он ведь одеяло с Южного Тракта на Западный перетаскивал. Он и добился того, что купцы из Железного Города сами теперь караваны водят. Он, получается, и северного соседа разозлил!

Не дожидаясь упреков, четвертник от Горок подскочил на лавке:

— Еще подольше глазами хлопать будем, и еще больше дождемся! Знаю, чего сказать хочешь, что Тракт запустел, и то Князь полагает, мы назло ему, чтоб ослабить. А ты ж все про тот Тракт печешься, и пылинки с его сдуваешь, так сам и скажи, в чем наша вина есть? Купца силой примучить, он прибыль истеряет, и в том нашего могущества основа пропадет. А не хочет ездить на юг, то насильно мил не будешь! Давай на запад мостить дорогу! При наших доходах каменной кладки хватит сделать до Серебрянки, а оттуда уж финтьенцы сами управятся…

Корней молчал.

Выборный от Солянки махнул рукой:

— Что теперь орать попусту… Вели твердить город. Ополчение собирать, раз в октаго выгонять на стены. Стрелков прикажи на южных четвертях приискивать. С моей стороны, с полуночи, стены еще ничего, крепкие. Ров чистить прикажу сейчас же…

Четвертник Усянки согласно наклонил голову.

А выборный от Степны, Матвей Ворон, отмалчиваться не стал:

— Что мы перед Князем тем, ровно побитые собаки? Ему железа мало, так пусть из камня наконечники высекает. Сыскался мне витязь-копейщик, голова-в-тумане! Западный Тракт мостить — можно город по-новой стенами обнять. Лучше на ЛаакХаар хотя бы один караван снарядить. Купцы не идут, так гони братства! Хоромы-то хватает пока украшениями обвешивать! Посуды ни у кого медной нет, все — серебро-золото. Мы еще богаты, да это ненадолго. Что Князь без стали, это князева беда. А что наши кузнецы второе лето стоном стонут, финтьенское железо уж сильно дорого, в три четверти от ЛаакХаарского, а где и вдвое — вот наше горе.

— Так оно же и лучше твоего южного! «Медвежьей стали» сабля сколько стоит, знаешь?

— А что, гвозди, да скобы плотничьи из «медвежа» ковать прикажешь? Подковы да косы из лучшей боевой стали велишь понаделать? Их-то да наральников как не станет в окрестных деревнях, уже сегодня топор купить не всякий может, втрое цена поднялась, вот! Откуда зерно и мясо тебе тогда возьмется, и чем тебе углежоги деревья валить станут? Тем, чем ты думаешь, кобель старый?

Корней молчал, и четвертники, наконец-то, утихомирились. Посадник покачивал в пальцах золотое «солнышко». Мечталось город в руке держать — вот и держу. А дальше что? Солнышко на стол положить, правь, кто желает? Так ведь поздно уже, Князь удила закусил. Доносят с северных равнин: конница собирается. Легендарная и грозная, знаменитая конница Княжества… Одно утешение: кони по стенам не лазят и перелететь над заборолами не сумеют. Плохо, что у Князя войско, а не просто вооруженный сброд. К бою привычны. Первую стычку проиграют — не расхнычутся. Встретят врага не по силам — раненых и знамена не бросят, спину не покажут… Город обложат — смело на стены полезут; терпеливо будут стоять в осаде.

И железа ЛаакХаарского хочется. Дешевое оно, и весь сказ. И торговые дворы в ЛаакХааре бросишь — не вернешь потом, желтоглазым палец в рот не клади. Откусят. Сам такой!