Пирс Энтони - Медь Химеры

Филипп испугался, услышав шум ломающегося кустарника, и его выстрел ушел в сторону. Он промахнулся и услышал, как стрела с силой воткнулась в ствол дерева ниже и дальше по лужайке. У него не осталось времени обернуться перед тем, как его кто-то крепко схватил сзади.

— Ты, щенок! — прогремел Сент-Хеленс. — Бесчувственный глупый щенок! Разве тебе недостаточно было одного предательского выстрела? Тебе обязательно надо было сделать это еще раз и помешать нам убежать?

Филипп был смущен и обескуражен.

— Я же сделал это для вас!

Сент-Хеленс подхватил его своими сильными мускулистыми руками и как следует встряхнул. Лицо этого человека, который так много значил для него с тех пор, как он впервые принял его как друга, было угрожающе красным. Сент-Хеленс, с ужасом подумал он, был готов убить его.

— Ты сделал это только ради себя, ты, любящий порисоваться щенок! И не говори мне нет!

Случайно или преднамеренно Филипп прикусил язык, и ничего не мог сказать. Он чувствовал привкус соли и то, как кровь струйкой стекает из уголка его рта, когда Сент-Хеленс перестал его трясти. Он посмотрел в эти гневные глаза, и все, что он хотел сказать, вылетело у него из головы.

— Она добрая колдунья, сынок, — произнес Мор Крамб, стоявший за Сент-Хеленсом. Он был таким крупным и рослым, как никто другой из когда-либо живущих на земле, и у него совсем не было причины любить колдуний. — Она из тех, с кем можно договориться.

— Колдунья — это колдунья, — провозгласил Филипп. Это, как он усвоил со времени своего королевского правления, была общеизвестная поговорка.

— Только не эта, сынок. — Мор говорил твердо, по-отечески, и с оттенком укора.

— Да, она добрая женщина, — согласился Сент-Хеленс; огонь в его глазах угасал. — Когда мы с ней впервые встретились, она помогла нам выпутаться из настоящих трудностей. Наш враг там, позади, в нашем родном дворце.

— Зоанна? — удалось выговорить Филиппу.

— Зоанна.

— Но вы…

— Мы были околдованы. У нас было искажено понимание вещей. У всех. То же самое эта сука проделала с Джоном Найтом, когда-то очень давно. Но теперь-то мы знаем. Мы знаем, что это она, и сможем попробовать что-нибудь сделать.

Филипп посмотрел в лицо Крамбу, а потом снова на своего бывшего друга. Оба они были серьезны. Неужели он невольно позволил Зоанне использовать себя так же, как позволял это делать Мельбе? Колдунья — это колдунья. Но неужели не может быть доброй колдуньи?

— Вы, может быть, правы, генералы Крамб и Рейли, но я поступал исходя из собственного опыта. Колдунья всегда предательница, жестока и никогда не прощает. Именно такой была Мельба. Как же я мог подумать, что эта колдунья может быть совсем другой?

— Да, ты не мог, Филипп.

Сент-Хеленс разжал руки и выпустил его. Филипп упал, ударившись о землю, и увидел, что оба мужчины смотрят куда-то мимо него. Он обернулся. Перед ними стояла, очевидно, без оружия и без охраны, та самая колдунья, которая на его взгляд казалась точно такой же, как и воспитавшая его. Но все же не совсем. Вблизи выражение и черты лица этой женщины были мягче, приятнее, словно она умела улыбаться искренне, от всего сердца.

— Ты сделал то, что считал правильным, — сказала она. — Ты знал, что Мельба всегда обманывала тебя и, что ее слову нельзя было доверять. Ты решил, что я воспользуюсь тем, что генерал Рейли доверился мне. Ты еще мальчик, ты и думал, как мальчик. Сделай колдунью безвредной, и она не повредит ни тебе, ни тем, кого ты любишь. Старый рецепт, но в него издавна верят. Чтобы до конца следовать этому рецепту, нужно полностью уничтожить ведьму. А для того, чтобы уничтожить ведьму, тебе необходимо поверить в ее зловредность.

— Я — я так и думал, — согласился Филипп.

— А теперь? — ее голос был мягким и дружелюбным.

— Я не знаю. Думаю, что если ты захочешь навредить нам, то сможешь это сделать.

— Я рада, что ты не так уверен в этом. Идите со мной, все трое. На лужайке есть кое-кто, кого вы захотите увидеть.

— Другая колдунья, — сказал Филипп.

— Да, можно так сказать, — согласилась Хельба. — Но мне кажется, что всем вам она до некоторой степени знакома. Думаю, Филипп, ты удивишься, когда точно узнаешь, кто она такая.

Филипп поднялся на ноги, вытер кровь с губ и пошел за Хельбой. По пути он время от времени посматривал на Сент-Хеленса и Мора Крамба. Эти большие, сильные мужчины были удивлены не меньше, чем он.

На лужайке около большого дерева, где на большом суку в расщелине был установлен плоский кристалл, прекрасная Шарлен протянула руки навстречу им, словно давно потерянным детям или своим самым дорогим друзьям.

Шарлен? Мать Келвина? Колдунья? Теперь и вправду множество сведений об этом таинственном круглоухом поднялось из глубины сознания Филиппа, и все встало на свои места. У Круглоухого из пророчества была мать, обладающая определенной силой и использовавшая ее, чтобы помочь судьбе своего сына осуществиться! Но она выступала скорее против Келвинии, чем за нее? Как же могло это быть? Может быть, она тоже заколдована?

— Филипп, Сент-Хеленс, генерал Крамб, — сказала Шарлен, — теперь вы должны понять, что мы сражаемся именно с нашими старыми врагами. Это Зоанна и тот человек, который кажется королем Рафартом, но им не является. Теперь они управляют Келвинией. Каждый солдат, будь то келвиниец, германдец или наемник из Троода был ими обманут. Каждого из вас точно так же провели. Колландия и Канция — совсем не враги, хотя вы и воюете с этими королевствами.

— Я знаю, что она нас околдовала, — сказал Мор. — Но ты, Шарлен, — и вдруг колдунья?

— Боюсь, что она необходимый новобранец, — сказала Хельба. — У Шарлен был талант, а я нуждалась в нем. К счастью для нас всех, она выучилась и хорошо и быстро.

— Хочу сказать кое-что еще, — добавила Шарлен. — Мой сын Келвин сейчас здесь, в нашем измерении, и недалеко от того места, где мы сейчас стоим. Я увидела его в кристалле.

— Тогда мы спасены! — воскликнул Мор Крамб. — Круглоухий все поставит на свои места. Он выиграет эту войну и…

— Вы забываете, что настоящая война ведется внутри Келвинии, — сказала Хельба.

— Да, да, конечно, — согласился Мор. — Он выгонит их из дворца еще до того, как вы скажете «а»! Сжечь злобную Зоанну, как она того и заслуживает! Сжечь вместе с нею и самозваного короля!

— Нет, — сказала Шарлен. — Так или иначе, не сейчас. Ему необходимо сначала сделать кое-что поважнее.

— Что может быть важнее, — недоверчиво спросил Мор, — чем уничтожение бывшей королевы Рада и бывшего короля из другого измерения? Важнее прекращения войны?

— Да. Гораздо более важное. Я разложила карты, а карты мне еще никогда не врали. Здесь есть кризисная точка. Либо он выполнит это дополнительное задание так, как надо, и не ошибется, либо эта война никогда не кончится, а пророчество не исполнится до конца. Для нашего общего блага и для того, чтобы пророчество осуществилось, он должен сделать то, что скажет ему мать. И вы все, понимаете вы это или нет, должны мне в этом помочь.