Пирс Энтони - Серебро змея

Земля задрожала и загудела. Снаружи лошади заржали, подпрыгнули и начали взбрыкивать со всадниками, сидевшими в своих седлах. Келвин быстро развернулся, чтобы посмотреть, в чем дело, Лонни ухватилась за его локоть.

Очень близко, около самого входа в туннель, огромная змеиная голова вынырнула, разламывая землю. Большие глаза змеи словно просверливали всех, кто был там снаружи, примораживая всех на месте, вводя в ступор: Жака, Хито, Бисквита и четырех лошадей. Все они стали такими же неподвижными, как статуи.

Взгляд змеи скользнул мимо оставшейся снаружи группы туда, где стояли Келвин и Лонни. Что-то екнуло у Келвина внутри и пробежало по всем нервным импульсам от центрального мозгового ствола вниз по позвоночнику.

— Вот оно! — подумал он. — Это не сказки. Я заморожен! Точно так же, как это случилось с Кайаном! Но теперь те, кто спас Кайана от змеиного взгляда тоже были заморожены. Келвин был беззащитным, и помощи было неоткуда ждать. Он не мог даже скосить глаза, чтобы посмотреть на Лонни; он не мог никак изменить свое положение. Что за ужасная сила в этом змеином взгляде!

Серебристое тело изогнулось, и огромная голова прошла через высокий вход. Вонь была такой, какой ему никогда раньше не приходилось ощущать. Стоя там, парализованный и такой беспомощный, каким он никогда еще не был во всей своей жизни, он вспомнил о драконах.

Змей откинул голову назад. Сзади нее его тело сгибалось и разгибалось и сворачивалось в витки, так как в его родном измерении не могла бы сделать ни одна змея. Затем он принял положение для атаки — для нанесения удара и его голова оказалась точно на одной прямой с лицом Келвина. Змей миновал людей и лошадей и нацелился точно на него Как будто он знал, кого выбирать! Он мог проглотить его целиком, и может быть это лучше, чем оказаться изрубленным этими клыками.

Огромная змеиная пасть раскрылась.

Уже второй раз, с тех пор как он прибыл в это измерение, Келвин попытался осознать тот факт, что он вот-вот умрет.

Смит зашевелился на соломе, перевернулся на бок, застонал и заглянул через прутья решетки в соседнюю камеру. Его лицо было искажено от боли, а на нем выступили капельки пота. Он приподнял свою грязную кружку с еще более грязного пола и приложил ее к потрескавшимся губам, прополоскал рот и выплюнул воду, которую не проглотил. Он направил на них свои желтоватые глаза и намек на узнавание проявился на его лице.

— Кайан? Я думал, я здесь один. Они захватили тебя после? После битвы?

— Да, после битвы. — Едва ли это была битва, подумал Кайан. Ему приходилось участвовать в битвах; атака солдат, захвативших его отца, едва ли подходила под это определение. — Лонни Барк и я оказались в Долине Змеев. Она, как я надеюсь, все еще жива и на свободе.

— Проворная девчушка. Будет тебе хорошей женой. О-о-о. — Он схватился за свой бок, где кровь сочилась из-под темно коричневой рубашки.

Кайан повернулся к отцу.

— Почему у нас отдельные камеры? Почему он не вместе с нами?

Его отец пожал плечами. Затем он сказал то, чего давно уже от него ждал Кайан.

— Сынок, нам нужно многое рассказать друг другу. Тебе придется рассказать мне все с самого начала. Ты ведь прибыл в этот мир не совсем тем же путем каким я, не так ли? Я попал сюда случайно, на своем плоту. Я прошел на нем прямо через Провал, и затем я оказался здесь.

— Мать? — спросил его Кайан. Он боялся слышать о ней, но все же ему необходимо было узнать.

Лицо его отца приняло странное выражение, и казалось, ему потребовалось долгое время, чтобы ответить на этот вопрос.

— Она пропала, Кайан. Она упала с плота. Она почти наверняка утонула.

Кайан повесил голову и в первый раз за многие годы позволил себе заплакать. Только после того, как он немного пришел в себя, он смог возобновить разговор, и потом ему уже не было конца. Он говорил и говорил, вспоминая каждую деталь из того, что ему довелось увидеть, и приключения, которые он пережил. Время от времени отец прерывал его, но только для того, чтобы задать вопросы. В соседней камере Смит, казалось, внимательно слушал его, но вскоре его глаза закрылись и он заснул.

Крупный охранник с угрюмым лицом принес им поднос. Он поманил их в заднюю часть камеры и затем протолкнул поднос через щель в стене. На подносе лежал черствый хлеб, кружка грязной воды и немного неаппетитно смотревшегося сыра. Смит получил такой же паек.

— Нельзя ли обработать его раны? — спросил Кайан, указывая на Смита.

Охранник безразлично пожал плечами.

— Какая разница?

Кайан содрогнулся после того, как охранник отошел. Что за отношение!

Но Смит оказался сообразительнее, чем он.

— Они могут использовать меня для того, чтобы попытаться получить ваше согласие на сотрудничество с ними, — сказал он. — Пытка — это забава для Рауфорта, не так ли, охранник?

Охранник взял ключи и пустой поднос и снова пошел к лестнице. Он и не пытался ответить на вопрос Смита. Смит сделал непристойный жест в направлении охранника и снова улегся.

Но Кайан был более потрясен, чем, казалось, был потрясен Смит. Что их ждет? Что они сделают перед лицом грядущих пыток? Он никогда не ожидал, что ему придется столкнуться с этим!

* * *

Занаан, королева Хада, взобралась по винтовой лестнице в покои своего отца. Она думала о двух пленниках. Что-то необходимо было сделать, но она не была уверена, что она сможет сделать что-нибудь.

Большая покосившаяся дверь на верху лестницы была закрыта, поэтому она приоткрыла ее. Зотанас уже встал, как он всегда и вставал с первыми лучами утреннего солнца и кормил свою птицу.

— Кушай свои семена, сокровище мое, — говорил он голубю и птица ворковала и терлась клювом о его руку.

— Ах, дочь моя, что заставило тебя так рано прийти ко мне?

— Ты называешь себя чародеем, отец — почему же ты не знаешь, что привело меня к тебе? — подразнила она его.

— Как кажется и как я никогда не переставал объяснять, мои предсказательные способности полностью отсутствуют. Я ничего не знаю о том, что должно произойти в любое время.

Она вздохнула.

— Это пленники, отец. Я думаю, что мы должны им помочь.

— Я согласен, дитя мое. — Зотанас скормил своей птице еще одно семечко. — К сожалению, сейчас мы мало чем можем им помочь.

— Мы могли бы их освободить. И спасти их от пыток моего мужа.

— Возможно мы могли бы это сделать, но будет ли это мудро?

— Ты как раз и считаешься мудрецом! — Она начала на него раздражаться, как это часто случалось.

— У меня есть возраст. Не мудрость, но возраст и немного искусства магии.

Она рассержено посмотрела не него, ожидая его помощи, но безуспешно. Когда он повернулся спиной и стал кудахтать со своей толстой птицей, она пробралась в другой конец комнаты к его коллекции порошков и эликсиров, которые находились под рукой, но редко использовались. Ей потребовалась всего лишь секунда, чтобы наполнить крошечную пробирку зеленоватой жидкостью из реторты. Он часто давал ей эту жидкость, когда ее заботы становились слишком тяжелыми и обременительными. Но на этот раз это вещество не предназначалось как снотворное лично для нее. На этот раз она имела в виду совершенно другую цель.