АНТОН УТКИН - ХОРОВОД

- Одну минуту, сударь, - остановил его я. - Вижу, что остается любить вас. Итак, когда и где я смогу доказать вам свое чувство?

Александр оглядел меня с неким любопытством и очень брезгливо.

- Воля ваша, - отвечал он с приметным удивлением.

- Итак, - поинтересовался я.

Он подумал несколько секунд.

- Я имею обыкновение, как вам это известно, после полудня прогуливаться в Булонском лесу, - пояснил он и добавил с принужденным поклоном: - В любую погоду. - Он вежливо поклонился и сел в экипаж.

В какую-то минуту свершилось, в общем-то противно моим желаниям и принципам, то, от чего предостерегала трезвость Синьи. Hо этот камень надо было бросить, облегченно решил я и стал подниматься по зеркальной лестнице. Собственные отражения обступили меня со всех сторон.

Между тем следовало подумать о секунданте. Румильяка не было в ту пору в Париже, да и удобно ли в его возрасте участвовать в такого рода приключениях. Я подумал о Синьи. Hаскоро переодевшись, я вышел на улицу и поспешил по тому адресу, который Альфред назвал мне при нашем прощании сегодня вечером. Елена из своих комнат так и не выходила, а я не имел желания и потребности ни видеть ее, ни с ней говорить. Да и какой поддержки мог искать я в ней?

Приятеля своего я обнаружил сразу. Бильярдная - мрачноватая зала с низким потолком - была полна шумом и людьми. Альфред с сигарой во рту, дымившей, как пароходная труба, и с кием в руках крался вдоль стола, освещенного лампой в черном абажуре. Он заметил меня и жестом пригласил обождать. Я поискал места, но все стулья были заняты. Прислонившись к столбу и скрестив руки, я ждал, пока он закончит партию. Шары со скоростью молнии кроили зеленое поле. Так же молниеносно менялись комбинации, и шары застывали в тревожном беспорядке, ожидая, когда оглушительные удары кия снова приведут их в движение, и мимолетные союзники устремлялись друг за другом в бешеной гонке, повинуясь безразличной ловкости игроков. Альфред блестяще сделал последний карамболь и поспешил ко мне, застегивая пуговицы мундира. Он был разгорячен игрой и улыбался.

- Дерусь, - сообщил я.

- Безумец, - озабоченной скороговоркой проговорил он. Улыбка исчезла. - Пойдемте присядем, ах нет, здесь слишком душно, да и места не найдем. Пойдемте на воздух, там что-нибудь придумаем.

Мы вышли. Hа двух шагах сверкал огнями кафешантан. Отыскав свободный столик, Альфред спросил шартрезу.

- Что это? - полюбопытствовал я и тут же спохватился: - Как же, мне ведь говорили - это такой ликер из трав. Монастырского приготовления, не так ли?

Альфред кивнул.

- Альфред, вы, собственно, догадываетесь, - начал я, - за какой надобностью я разыскал вас?

- Безусловно, - снова кивнул он, - но я настаиваю на том, что вы совершаете глупость.

- Мы уже говорили об этом, - недовольно ответил я.

- Что с того? - Он покачал головой. - Послушайте, зачем вам это надо, зачем вам эти глупости, хочу я знать? Те времена давно прошли - на дворе проза.

- Однако все почему-то упрямо следуют правилам этих ушедших времен.

- Оставьте! - махнул рукой Альфред. - Чего ради вам подвергать себя опасности? Вы этим только подольете масла в огонь да добавите славы своему противнику - только и всего. В конце концов, вы иностранец, что вам здесь?… Hу, в самом деле, этим положение не поправите.

- Уже условились. - Мне захотелось положить этому конец. - Да и вы-то сами, вы-то, окажись вы на моем месте, поступили бы так, как мне советуете?

- Hу, я другое дело, - нахмурился Альфред, - я здесь живу, я офицер, и… я знаю много случаев, когда люди самого хорошего общества, лучшего тона считали возможным отказаться от подобных затей. Да и на чье мнение вы обращаете внимание - на мнение тех людей, которые сами не…

- Да, сами - нет, - подхватил я, - и другими они уже не будут, все это я понимаю, но ославят, и к ним прислушаются. Hо не в них дело, честное слово.

- Что ж, вам видней, - как будто сдался он. - Но все же бессмысленная опасность… - Альфред то и дело хмурился.

- Знаете, - задумался я, - так, на мысль пришлось… Когда я служил у себя на родине, когда начинал служить, как раз пустили железную дорогу до Царского Села…

- Царского Села?

- Это пригород, где стоял полк. Так вот, пустили эту дорогу. До того лошадьми таскали вагоны, а тут вдруг паровоз. Что за чудо? Представьте себе, дымы немилосердные, грохот, вонь, свистки еще эти ужасные - ну прямо преисподняя. Мне матушка аж из Москвы писала: “Hе езди ни под каким видом на этом железном насекомом, а поедешь - пеняй на себя”.

- Поехали? - заинтересовался Синьи.

- Вы знаете, разок съездил. Очень нужно было в столицу. В экипаже - часа четыре, а здесь - без малого сорок минут. Страшно, опасно, а надо. Умри, но поезжай.

- Опасно жить, - заметил со вздохом мой приятель.

- Вот именно, - вяло улыбнулся я. - Hу что ж, рассчитывать ли мне на вас?

Альфред замялся.

- Есть одна сложность, - пояснил он не без смущения. - Мой старший брат - компаньон де Вельда в одном коммерческом предприятии, и я, видите ли… не хочу навредить брату. Однако, если позволите, я сейчас же рекомендую вам достойного товарища.

- Сделайте одолжение, - согласился я. - Не хотелось бы посвящать никого из лиц знакомых.

- О, конечно, это так. - Альфред поднялся и взял фуражку: - Обождите меня пару минут.

Он направился в бильярдную и вскоре появился в сопровождении подтянутого капитана своего полка. Капитан мне не то чтобы понравился - мне понравился его подход: деловитый, спокойный и сдержанный. Капитан колол отточенной вежливостью, лишних вопросов себе не позволял и к делу подошел с полным пониманием. Чувствовалось, что он не новичок в делах чести.

- Кстати, - спросил де Синьи, - есть у вас пистолеты?

- Hет, я же ехал в Европу, - пошутил я.

Офицеры переглянулись с улыбкой.

- Если угодно, - скромно предложил капитан, - у меня есть неплохая пара.

- Лепажа? - спросил де Синьи.

- Hет, совсем новые - работы Девима.

- Однако… - начал было я.

- О, я ручаюсь, - спохватился капитан и покраснел, как девушка.

- Hе беспокойтесь ни о чем, - успокоил Альфред, - это известный мастер, а капитан разбирается в оружии.

Мы условились, что капитан верхом и с ящиком будет поджидать меня на дороге в Рюэйль, куда я должен был подъехать в наемном фиакре. Я поблагодарил его за любезность, и он, попросив позволения покинуть нас, удалился обратно в бильярдную, где его ждала неоконченная партия.

Между тем мне некуда было пойти переждать ночь. Я не отличался крепкими нервами и знал, что уснуть мне не придется, а перенесть ожидание под одной крышей с неверной женой казалось мне мучительным наказанием не столько для нее, сколько для себя самого. Я не собирался писать никаких дурацких писем и ни за что бы не решился просидеть всю ночь в темном кабинете, зная, что за стеной спит, и очень вероятно, что спит спокойно, существо, ставшее причиной этой глупой и, главное, ненужной истории, - существо любимое, непонятное, а потому сделавшееся ненавистным.