Василий Доконт - Зимняя охота короля

Одолели… Раненых считали сотнями… Так же, как и убитых. У Илорина в строю осталась только треть от прежнего числа стражей, а вместе с уцелевшими перебежчиками едва набиралось до семисот бойцов. Это если с теми считать, кто с Ахвазом на вражеский берег ушёл — проходы в скалах захватить и удерживать до подхода основных сил. А сил-то, как раз, и не было…

Как же победили, в какой момент, когда именно наступил перелом в битве, и эрфуртарские солдаты обратились в неудержимое бегство, сминая по дороге пытающихся их остановить командиров? Может, после того, как он, Илорин, атаковал того барона с чёрным плюмажем на шлеме, и не рассчитал удар из-за плюмажа, промахнулся, и инерцией холостого удара едва не был выброшен из седла? Еле удержался и с удивлением смотрел, как перья плюмажа, кружась, опадают к ногам его коня, а за ними валится и их хозяин, с разрубленной надвое головой.

Кто же его зарубил? Ахваз? Он, вроде бы, наезжал на барона с другой стороны, и никак не сумел бы дотянуться мечом до бароновой головы. Может, Шариф? Знатный оказался боец… Где же он сам? Среди уцелевших его не видно было, значит, здесь где-то, убитый или раненый. Поискать бы, да эти завалы из тел только постепенно разбирать можно, слой за слоем, ряд за рядом. Если раненый кто — замёрзнет, пока до него доберёмся…

— Слушайте меня все! — голос лейтенанта был слегка хрипловат — накричался в бою, и даже не помнил, что именно орал. — Слушайте меня все! Отбирать и раненых, и убитых только с белыми повязками на рукаве. Остальных — под лёд, в полынью бросайте! Слышали? В полынью — нам бы своих спасти, кого успеем… А этих пусть боги спасают, если охота есть…

— А раненых ихних куда? — спросил кто-то из солдат или магов, разбирающих завалы тел.

— Я же сказал — в полынью. Наших вон сколько полегло — чего врагов жалеть… — и не хриплый уже был у Илорина голос, а жёсткий и злой, и от злости этой звонкий до боли в ушах. — Только так — в полынью!

Столкнулся жаждущий подвигов лейтенант с ценой, которую за подвиги плотить приходится, и ожесточился, на врагов озверел, за каждого мёртвого стража возжаждал вражеской крови. Вот когда по настоящему кончилось детство Илорина, и началась ответственная взрослая жизнь. И понял он тогда, что следует ему делать, и скелетный план обрёл истинную плоть, и лейтенант принял важное решение — для дела важное, не для себя. Жажда подвигов оказалась недолгой и умерла на окровавленном льду озера Глубокого. Осталась простая солдатская работа: бить врагов до полной победы, и так бить, чтобы после него добивать не пришлось. Так бить, как этой ночью бил рассердившийся Ставр: спешенный, без меча, голыми руками валил он всадников, и никто не вставал после его ударов.

Это он ударом кулака сбил с ног коня другого барона, тоже из командиров пустоголовых, и свернул барону шею, раньше, чем дружинники взяли его в мечи. И посеченный, залитый кровью и своей, и вражеской, выхватывал из стремени то одного, то другого противника, и давил, ломал, рвал руками на части. И теперь лежит в наваленной им груде тел, убитый, но не побеждённый. Может с него, со Ставра, и началась победа дворцовых стражей Раттанара?

Как теперь определишь? Ладно, чего там голову ломать: победили, теперь победу закреплять пора. Раненых только проверить, да ещё одно письмо королю написать. Только ему, ибо решение, принятое Илорином, по сути, только король и может понять и оценить. И наказать за своеволие, или простить, если будут результаты…

— Что вы решили, лейтенант? — Кассерин, как член Кабинета, здесь, на берегу, был старшим чиновником, и потому имел право не только спрашивать, но и командовать.

— Решение только одно есть, господин министр: идти в Эрфуртар, пока враги не опомнились…

— Это самоуправство, юноша — король вам такого не простит…

— А простит ли мне Его Величество, если я упущу такой момент? Ведь Безликого в Эрфуртаре нет!

— А если их было там два?

— Вот я и узнаю… первым… Кому-то же надо, мастер… Да и Ахваз там с моими людьми, помощи ждёт… Как Бальсар себя чувствует?

— От Безликого он не очень сильно пострадал, но при падении приложился головой о пенёк… И как только голова выдержала… Да вы пройдите к нему — он же в сознании…

— Зайду — прощусь…

— Зайдите, зайдите — слово Бальсара для короля не последнее. Вам очень нужно слово заступника перед королём за эту вашу авантюру… Ну-ну, не обижайтесь, я не военный, но вижу в ваших планах резон… Ступайте, ступайте к Бальсару…

Бальсар встретил Илорина улыбкой:

— Что, победитель пустоголовых? Смотрели свою работу на льду?

— Не свою, маг — вражескую. И очень недоволен тем, что увидел…

— Да, потери велики… Но что поделаешь — война!

— Хорошо, что с вами всё обошлось, дорогой Бальсар. Король бы сильно огорчился, случись с вами что… Убийцу Безликих надо беречь, а на вашем счету, маг, их уже двое…

— На моём счету ни одного нет, лейтенант: первого, с подсказки короля, мы сожгли его же пламенем, второго на мастера Кассерина надо писать, и на его ученика Харбела… Надо же, льдиной прихлопнули, как муху ладонью… Один убийца Безликих в Соргоне есть, на меч врага взявший — наш король, и никому более это не под силу… Ему и титул этот почётный носить… Вы решились — туда?

— Вы не согласны, маг? Министр Кассерин недоволен и ворчит…

— Идите, лейтенант, и не бойтесь — король мудр, и вряд ли принял бы другое решение, будь он на вашем месте. Только будьте осмотрительны: Разрушитель — коварный тип… Удачи вам, лейтенант…

— Сир, когда мы выступим на помощь Илорину?

— Разве лейтенант просил нас о помощи? Впрочем, помощь ему не помешает. Завтра с утра выступаем. Хотя нет, командор, роту Водяного отправьте сегодня же вместе с обозом жриц Матушки — с госпожой Апсалой я договорюсь. Раненых там до чёрта — Илорину никак не справиться. И магов, магов оттуда неплохо бы отозвать…

— Магов!? Куда, сир?

— Я не сказал? Навстречу нам, куда же ещё? Нам без сапёров Бальсара никак нельзя. Беда нам без сапёров Бальсара…

Вустер догадывался о планах Василия ещё с того, ночного письма, с извещением об отъезде на охоту. Судя по всему, планы короля никак не изменились, несмотря на благоприятную обстановку на севере Раттанара. Скорее, они даже укрепились — из-за гибели эрфуртарского Безликого.

Но Вустеру проще было догадаться — он знал, где охотился король, в каком именно месте Раттанара, и почему именно там. Другие тоже сообразили бы быстро, побывай они в охотничьем домике короля. Может, потому и не звал Василий никого разделить с ним опасную забаву в девственных лесах баронессы Лонтир. Не хотел король открываться раньше времени, и, как оказалось, был прав: слишком хорошо Разрушитель знал происходящее в Раттанаре. Иначе не напал бы из Эрфуртара, не посмел бы.