Сергей Афанасьев - Кадавр

Игорь очнулся в незнакомом помещении. В подвальное окошко пробивался свет от уличных фонарей. Изредка мелькали ноги запоздавших прохожих. Моросил дождик. Было сыро и холодно. Откуда-то капало.

Съежившись, он сел, ошалело оглядываясь и судорожно сжимая в руке древний манускрипт. Перед глазами все еще проносились ужасные видения. Вот какие-то странные существа в белых костюмах медленно выплывают из темноты, вот стены прогнулись, словно губка в момент выжимания… И этот нечеловеческий хохот, вопли, визги — все еще сводя с ума, стояли в ушах.

Наконец он смог взять себя в руки. Поднялся, пошатываясь.

Сделал несколько шагов, держась за стену.

Вдруг он услышал детский плач.

Кеша?! — испугался Игорь, стремительно побежав на голос.

В соседней комнате он натолкнулся на неподвижное женское тело. Яркий луч уличного фонаря падал прямо на ее лицо. Эйджер!!! Игорь наклонился, осторожно дотрагиваясь. Девушка была без сознания. Платье испачкано грязью и местами порвано. Голубым его можно было назвать уже с большим трудом.

Игорь замер на мгновение. Кеши здесь не было. Снова раздался детский плач, в испуге заходящийся в спазматический кашель. Игорь стремительно, в меру своих сил и возможностей, побежал дальше, все еще стараясь придерживаться холодных влажных стен подвала.

Он нашел мальчика в следующей комнате. Кеша сидел в уголке, сжавшись, и горько плакал. Игорь бросился к нему, поднял на руки. Мальчик судорожно обхватил его за шею, продолжая по инерции всхлипывать.

— Все, все, успокойся, — забормотал Игорь. — Я с тобой. У тебя ничего не болит? Все цело?

Мальчик отрицательно замотал головой, размазывая по лицу кулачками слезы.

— Ну, вот и хорошо, — облегченно сказал Игорь, торопливо возвращаясь к Эйджер.

Он опустился перед девушкой на колени. Поставил ребенка на пол.

— Постой пока, — быстро проговорил он. — Надо помочь.

Мальчик послушно замер на месте, продолжая всхлипывать. Было видно, что ему все еще страшно.

Игорь склонился над девушкой, внимательно ее осматривая и стараясь пока не тревожить тело — вдруг у нее серьезные переломы?

Но в этот момент она сама открыла глаза.

Игорь не успел ее предупредить, чтобы она не шевелилась и ни в коем случае не делала резких движений, как девушка быстро села, испуганно оглядываясь.

— Что это было? — еле слышно прошептала она.

— Не знаю, — ответил Игорь, внимательно наблюдая за Эйджер. Ведь в первые моменты стресса она могла просто не чувствовать боли от переломов. — Но это уже прошло. Вы как себя чувствуете?

Она посмотрела на свои руки и ноги, поправила платье, стараясь хоть как-то прикрыть порванные места. Ничего не ответила. Но он и так уже видел по ее движениям — кости у нее целы.

— Магистр просил никуда не уходить, — сказал Игорь. — Посидим здесь. Подождем.

Девушка, трясясь от холода и стресса, согласно кивнула.

Игорь, еще во время своего бега заприметивший деревянный ящик, принес его, поставил к стенке, накрыл своей курточкой.

— Присаживайтесь, — сказал он. — Не кресло, конечно, но все же.

Девушка, благодарно кивнув, села. Снова съежилась, отряхивая свое платье от налипшей грязи. Игорь с Кешей стояли рядом.

Наконец девушка с легкой мольбой посмотрела на Игоря.

— Давайте, я вам лучше сяду на колени? — несмело предложила она.

Игорь смутился. Видно же ведь было, что она просто мерзнет в осенней прохладе сырого подвала в своем легоньком платьице, обругал он себя.

— Хорошо, — кивнул он.

Девушка поспешно встала. Игорь взял куртку, встряхнул ее пару раз. Накинул на плечи Эйджер. Сел на шаткую конструкцию, упираясь ногами и спиной, чтобы ящик не развалился под тяжестью двух тел. Раздвинул пошире ноги, подставляя коленки.

Эйджер, придерживая подол, присела на его правую ногу. На левую он усадил Кешу. Обнял обоих, прижимая к себе и согревая. И девушка послушно прижалась, потихоньку переставая дрожать.

— Согрелись? — спросил он через какое-то время.

Эйджер и Кеша одновременно кивнули головами.

— Почти, — виновато добавила девушка.

— Согревайтесь, — сказал Игорь, плотнее прижимая к себе тонкое девичье тельце. — Я, пока Магистр не появился, почитаю, что написано в этом свитке.

Эйджер не возражала.

Осторожно, чтобы никого не уронить, Игорь развернул бумагу, расположив его под свет от уличного фонаря.

Я, грек Леонидий, постигший у кельтов искусство друидов, умираю, — писал неизвестный автор.

Оживленный нами ужас сделал свое дело. Волхв Кукша погиб. Люди покинули замок. Госпожа-весталка Идола неузнаваемо изменилась в своей сущности.

Вернувшийся из Бангалура князь застал нас в плачевном состоянии.

Когда же он понял, что же произошло на самом деле, пришел в ужас. Повелитель обратился к измененному нами Идолу, но тот отказался подчиниться ему. И тогда князь решил его уничтожить. Но это ему не удалось — Идол уже научился защищать себя сам. И тогда князь принял следующее решение: он собрался замуровать Идола, чтобы никто не смог его найти, и, тем более, подобрать к нему ключ. Мне же он поручил создать псевдо-Идолов со смертельной начинкой. В разных вариантах. Все же описания Идола и его изображения — уничтожить.

А теперь он в довершении всего решил казнить госпожу и меня, как последних свидетелей. К тому же моя госпожа сама, под пыткой, призналась князю о нашей любви в его отсутствие.

Ведь мы с Ингрид любили друг друга еще у кельтов, в ее родном племени. Оттуда-то князь и забрал ее в качестве своей наложницы, захватив заодно и Золотого Идола. Мне же с трудом удалось уговорить его взять меня с собой — помощником к его волхву.

Завтра нас казнят. Но я знаю, как спасти ее. Во имя нашей любви. Я сделаю все, что приказал князь. Я выключу все. И замурую Идола. И расставлю ловушки. Но и не только это. Я сделаю кое-что еще и для своей госпожи. Она будет довольна.

Прощайте.

15 августа 6613 года от сотворения мира.

Игорь мысленно пересчитал дату, опираясь на западно-европейское летоисчисление. Получился 1105 год. Он озадачился. А дата-то совпадает с той, что в берестяной грамоте. И тоже — лето. Только там говорится про Новгород. Не мог князь быть одновременно в двух местах. Самолетов в то время еще не было. И, значит, он должен был вернуться с севера, а не из Индии. Почему же тогда алхимик, а автором этой рукописи был именно он, в этом не было никаких сомнений, написал именно так? Ведь если еще можно скрыть, куда ты отправляешься, то совершенно невозможно — откуда ты вернулся. Тем более — при таких ярких противоположностях — холодный север и жаркий юг.

И вообще, с какой целью написал алхимик эту рукопись? Что он хотел в ней передать? Какую тайну? Просто описать события — для потомков? Но он ведь — алхимик. И значит — в ней заложен какой-то иной, тайный, смысл. Но вот только какой?