Юлия Остапенко - Русская фэнтези-2008

Его талант не остался незамеченным титулованным покровителем. С определенного времени эрцгерцог сделал в замке Талль одну из своих постоянных резиденций. Связи его были весьма обширны, а количество интриг, которые он умудрялся одновременно проворачивать, поражало воображение. Но как ему это удавалось, как он ухитрялся почти всегда добиваться своих целей, мало кто знал. У дяди Рудольфа был один секрет. Гостям в его замке всегда отводились лучшие покои, те самые, где пребывал и Филипп по своем приезде в замок. Но подготовка к визиту важного гостя или гостей начиналась еще загодя. Рудольф не жалел никаких денег на подкуп слуг и служанок, на то, чтобы узнать самые интимные подробности жизни, а главное, все тайные страсти и страхи своих гостей. Вызнав это, он давал поручение Сканти, и тот принимался за работу. Он разрисовывал стены в покоях библейскими сюжетами, напоминающими присутствующим о том, что они не хотели бы вспоминать, выпячивающими то, чего они не хотели бы видеть. Или же совсем наоборот. В вечернее и ночное время светильники, закрепленные на стенах строго в определенных местах, освещали своим призрачным светом эти картины, и те оживали. Ибо таков был талант Никколо Сканти, а власть над людьми, даже незримая, пьянила его, побуждая изобретать все новые и новые чудеса настенной живописи. Придраться визитерам было не к чему, но после одной или двух ночей в этих роскошных покоях мало кто мог противиться предложениям эрцгерцога в надежде покинуть наконец этот гостеприимный кров и настойчивого хозяина. У Сканти всегда была работа, фрески часто сменялись в замковых покоях.

Филипп снова улыбнулся. Уж его-то не пугал Страшный суд. Ему были известны эти маленькие дядины хитрости. В остальном же все было так, как он привык видеть. Узорчатые плитки на полу, небрежно прикрытые у подножия огромного ложа медвежьими шкурами, камин в дорогих итальянских изразцах, часть стены, не использованная живописцем, затянута затканной гербами камкой приятного для глаз зеленоватого цвета, который всегда нравился Филиппу. Льняной полог кровати в тон придавал этим сумрачным покоям уют, даже темная ореховая мебель их не портила. Распятие над кроватью и небольшой алтарь в углу были явно предназначены для других гостей. Как и молитвенник рядом с алтарем.

После беглого осмотра он сбросил наконец тяжелый дорожный плащ и, швырнув его прямо на пол, подошел к окну. Солнце начинало клониться к закату, но времени было еще достаточно. Может статься, что советник Рош еще зайдет к нему. Филипп уже настроился на торжественный лад, но ему все равно очень хотелось увидеть каноника. Голова уже была сжата болезненным обручем, но он привык к этому. Те, чья миссия высока, всегда страдают больше остальных, так говорит его наставник. К тому же он сегодня ничего не ел, как и всегда в такие дни, лишь выпил немного воды еще утром, и голова кружилась слегка. Но этому обычаю Филипп не изменял никогда. Так он лучше чувствовал тот миг, когда в тело начинали вливаться неземные силы, наполняя его жизнь радостью. Ради этого можно было немного пострадать. Здесь, в замке, в Центральной башне, где находился этот покой и где немного ниже размещались покои самого эрцгерцога, а выше — каноника, действовали иные силы. Филипп начинал ощущать это уже вскоре после прибытия. Сначала у него начинала кружиться голова, затем гудело в ушах, хотя дядя утверждал, что снаружи Центральной башни находится какая-то хитрая система труб, построенная давным-давно — ведь Центральная башня почти не перестраивалась, — и ветер, гуляя по трубам, вызывает этот звук в ушах обитателей башни. Чувства, которые эта сила порождает в живущих в замке, зависят от направления и силы ветра. Иногда это небывалый подъем души, иногда ощущение силы, а иногда — угнетение и робость духа, и страх, и даже ужас. Но Филипп мало верил в это. Он приезжал сюда вместе с разными ветрами, но душа его всегда находила здесь то, чего ей не хватало там, дома.

Он не заметил, как простоял перед окном больше часа, наблюдая за движением солнца, и когда он вздрогнул от напористого стука в дверь, посторонний наблюдатель мог бы заметить, как изменилось его лицо за этот небольшой промежуток времени. Его невыразительные черты заострились немного, а глаза, обычно такие водянистые, потемнели, в них появился странный блеск, которого не было раньше. Вместо того чтобы откликнуться, он сам пошел к двери, и видно было, что походка его стала более грузной, словно он внезапно потяжелел. Он сам открыл дверь, отступил назад и склонил голову.

— Я рад, что вы нашли для меня время, — сказал он, и первый раз за долгое время радость прозвучала в его голосе.

Каноник Рош ворвался стремительно, как ветер, и сразу же заключил Филиппа в объятия.

— Я ждал твоего прибытия, брат, — произнес он своим звучным голосом и сразу заполнил собой обширный дверной проем. Нескрываемая радость звучала в его голосе.

— Сегодня у нас великий день!

Филипп вопросительно поднял глаза. В обществе своего наставника ему почему-то никогда не хотелось говорить, лишь внимать. Этот человек не походил ни в коей мере на обычного священнослужителя, латы и меч ему были бы более к лицу, нежели сутана. Его облик выдавал недюжинную силу и ловкость, его походка была всегда упругой и стремительной, а орлиный профиль так и просился чеканить его на монетах. Нет, не для участи священника был он рожден, а чтобы повелевать. Даже голос его, звучный и красивый, был предназначен не для проповедей с церковной кафедры, а для того, чтобы отдавать команды на поле боя. Но случилось так, что каноник Рош оказался капелланом в замке Талль, и скромная роль эта ему пришлась по душе, хотя, если копнуть поглубже, отнюдь не дядя Рудольф был истинным хозяином Замка на вершине, на самом-то деле. На Советнике Роше лежала огромная ответственность за этот временный оплот будущего Царства Справедливости. Он был действительным членом Совета Тринадцати, то есть в иерархии Братства достиг таких вершин, о которых Филипп, в жилах которого текла кровь голубого цвета, не мог даже и мечтать. И это был единственный человек, пред кем Филипп склонял голову с восхищением. Именно он открыл когда-то Филиппу его древнее происхождение и назначение, он дал постигнуть ему свою силу и открыл Истинного Бога.

— Великий день, — пояснил Советник, — сегодня мы не только очистим души для наших собратьев, чтобы они могли присоединиться к нам, но и примем в лоно свое новообретенных братьев. Сегодня Великое Солнцестояние.

Филипп не понимал. В день летнего солнцестояния всегда принимали новых братьев, после испытания, конечно.

— Для тебя сегодня тоже… испытание, — тут Филипп затаил дыхание.