Кэрол Берг - Сплетающий души

Мое сердце сжалось, с трудом толкая кровь по пересохшим венам.

— Благодарю вас, Мем'Тара. Так будет лучше.

Высокая женщина занялась другими делами.

Тогда заговорила Роксана, позволяя надежной основательности речи успокоить себя. Она рассказала мне о том, как спаслась из тюрьмы Стража, как она пыталась приказывать Герику, старалась уязвить его, унизить… и что она даже не представляла, что сможет найти друзей в той странной земле. А потом она рассказала мне, как Радель пришел в покои ожидания в Доме Наставников, когда она пряталась там, ожидая Барейля…

— Когда он достал кольцо и оно начало вращаться, я знала, что это плохо. Герик был так напуган тем, другим, в пещере Истока, хоть и не объяснил мне, что это такое. Но вы рассказали мне, как он стал лордом и что вращающееся кольцо — это инструмент лордов. Мне от одного только его вида становилось дурно. И когда кольцо завертелось, он заговорил, и я узнала его голос. Это был тот самый человек, который насмехался над моим отцом в ту ночь, когда его заколдовали, тот, кто прикасался к нему. Если бы у меня было оружие, я бы убила его. А потом я услышала те, другие страшные голоса… жуткие… как и здесь… хоть в комнате никого не было. Когда Радель ушел, я выбежала из дома. Но я заблудилась. Вокруг было столько людей, но никто меня не понимал. Я подумала, что смогу найти дорогу, когда рассветет. И я еще никому так не радовалась, как Паоло, когда он пробежал по улице, выкрикивая мое имя. Но теперь… — Слезы капали у нее с кончика носа. — Святые Близнецы, что за слабая королева из меня выйдет? Не могу перестать болтать. Не могу перестать думать.

— Ты сослужила миру огромную службу, Роксана. — Я приобняла ее и прижалась щекой к ее растрепанным волосам. — Просто это очень тяжело.

Се'Арет предложила, чтобы одна из ее помощниц позаботилась о нас, и я отправила с ней Роксану и Паоло за какой-нибудь едой. Их нужно было чем-то занять, в то время как я, хоть и без какой бы то ни было цели, хотела только одного — оставаться здесь. Уйти казалось просто немыслимым.

Я села, обхватив руками колени, и принялась рассказывать Герику и Кейрону, как отчаянно мне будет их не хватать. Я осторожно подбирала слова в уме, как давным-давно учил меня Кейрон.

«У меня голова начинает болеть, когда я пытаюсь отделить одну твою мысль от другой, — говорил он. — Вечно тебе в голову приходит разом полтора десятка идей, и по каждой из них — чрезвычайно беспокойное мнение».

Се'Арет и Мем'Тара, должно быть, решили, что я сошла с ума, когда увидели, как я сижу рядом с погибшими родными и улыбаюсь приятным воспоминаниям. А может, и нет. Умение найти радость, пусть даже и в самом сокрушительном горе, было самой сутью Пути дар'нети.

— О Вазрин! — Возглас из-за спины вырвал меня из вялых раздумий.

— Вен'Дар! — в один голос воскликнула я вместе с обеими Наставницами в общем изумлении.

— Мы рады видеть вас так быстро поправившимся, государь, — сказала Се'Арет, раскрывая ладони и опускаясь на колени. — Мы надеялись.

Заклинатель приветствовал двух женщин, а потом его крепкие, теплые руки сжали мои. Его добрые глаза внимательно исследовали мое лицо, словно он мог прочесть по моему горю рассказ о схватке. Хоть мне и были приятны утешение и сила, которые он предлагал, я знала, что он на самом деле должен сейчас сделать. Спустя лишь мгновение я мягко отстранила его, и он двинулся к двум телам, лежавшим возле меня.

Встав у каменного стола, он окинул взглядом тело Кейрона.

— О друг мой, — прошептал Вен'Дар, ласково кладя руку на лоб своему принцу, — какое горе может сравниться с этим? Только то, что ты никогда не узнаешь о совершенном тобой. Ты не рассказывал о Л'Тьер. Слишком близко, сказал ты. Ты видел Черту, и желание стало бы слишком сильным, окунись ты в воспоминания. Ты хотел отдаться жизни. Тебе это удалось. Но если есть в следующей жизни знание о прошедшей, знай, мой принц, в Авонар только что пришло известие: в Пустынях идет дождь. И я могу думать только о том, что именно ты этого добился.

Он взял Кейрона за руку и сел рядом. Прощание дар'нети могло продолжаться очень долго, рассказывал мне Кейрон, но всегда начиналось именно так, с небольшого разговора, тихого созерцания, вбирающего глазами и сердцем свидетельства потери. Я не беспокоила Вен'Дара. Его присутствие меня утешало.

Потом он прервал молчание, обошел вокруг стола и снова взял меня за руку.

— Нет слов, подходящих для этого дня, сударыня, даже для человека, настолько привычного к словам, как я сам. Происшедшее слишком сложно для «я сожалею», а «благодарю вас» звучит чересчур обыденно.

— Слышать ваши обнадеживающие известия и видеть вас живым — достаточная благодарность. Вы будете Наследником Д'Арната, как и хотел мой муж. Я желаю вам, чтобы путь ваш был преисполнен великой красоты.

Он присел на каменное возвышение рядом со мной.

— Вам будет больно рассказывать о том, что произошло? Я слышал только разрозненные кусочки с тех пор, как пришел в себя.

— Я думаю, все прошло почти в точности по замыслу Кейрона, даже когда он узнал о Раделе и оке. Вам, наверное, известно больше, чем мне.

— Вовсе нет. Он ничего не говорил мне о своем замысле, помимо моей в нем роли: я буду объявлен его преемником, потому что его сын не может служить Авонару, так как его разум все еще связан с лордами. Первым делом я как преемник должен был послужить приманкой в ловушке для Мен'Тора. А вы стали бы свидетельницей, сообщившей Наставникам о его предательстве, окажись это необходимо. Вот и все, что мне известно.

Когда я пересказала ему всю историю, он изумленно перебил меня:

— Длань Вазрина! Если это правда… если лорды полностью слились с мальчиком в миг его смерти… Что ж, посмотрим, что из этого выйдет. Вашему сыну повезло, что вы оказались здесь, чтобы напомнить ему о его лучших сторонах, прежде чем все закончилось. Похоже, что вы сделали именно то, что было необходимо.

— «Сыграла роль». «Следуй Пути», — пробормотала я.

Где-то за внешним сторожевым постом открылась и снова захлопнулась дверь, вызвав легкий сквозняк. Факел мигнул.

— Что это?

Я рассказала Вен'Дару о ночном приходе Кейрона и о словах, которые весь день эхом звучали в моей голове. Он казался ошеломленным.

— Он велел вам не сдаваться даже в самом глубоком горе и вместе с тем следовать Пути — противоречивые указания, ведь «следовать Пути», разумеется, в какой-то степени и значит «сдаться», отказаться от желания что-либо изменить.

Словно пузырьки воздуха, поднимающиеся к поверхности воды, слова хлынули из моего горя.

— Если бы только он рассказал нам больше о своем намерении! Герик был охвачен такой болью, таким отчаянием, а Кейрон ничего не дал ему, пока мы почти не потеряли его. Я не понимала этого. И все еще не понимаю.