Кэрол Берг - Сплетающий души

— Было ли Пределье некогда Беспредельем?

Он поджал полные губы и стиснул ладони на полированной столешнице, обдумывая ответ, словно мой вопрос не был случайной чушью.

— Кое-кто считает так. Но я не согласен. Я утверждаю: мы те, кто мы есть. И конечно, у меня нет воспоминаний о подобном времени.

— Почему ваш король должен вести вас к победе над всеми мирами Пределья?

Тут Страж выпрямился еще больше и уставился на меня.

— Это тебе сказал карлик?

— Я слышал, что так говорили.

— Ему не следовало этого произносить. Карлик и ему подобные слишком уж ретивы. Ты не король. И тебе незачем знать о наших делах.

— Но я уже знаю, так что ты вполне можешь объяснить и это.

Он думал так долго, что я уже уверился в его отказе. Но потом он встал и снова начал кружить по комнате, сметая невидимые пылинки со стола и кресел, расставленных по комнате.

— Ты видел огненную бурю?

— Да.

— Думаю, они обычны для земель вне Пределья. — В этом утверждении таился легчайший намек на вопрос.

— Нет. Не обычны.

— Но ты о них знаешь. Одиноки утверждают, что ты остановил одну из них, значит, ты должен понимать их природу.

— Простое совпадение. По правде говоря, я и сам собирался спросить тебя о них. Что это? Как часто они случаются?

— Хмм. Они приходят оттуда же, откуда и ты, так что твой вопрос неумен и вводит в заблуждение. Бури говорят нам, что тех, кто находится вне Пределья, — может, и тебя, и твоего грубого спутника — не заботит наше выживание. Исток предрек, что наш король остановит разрушение и изменит судьбу всех предельных миров. Мы не знаем, как это произойдет. Из-за бурь некоторые полагают, что это будет великим насилием, а наш король выйдет победителем из этой битвы.

— А что думаешь ты?

Он остановился по другую сторону стола, прямо передо мной, и выпрямился в полный рост.

— Я думаю лишь то, что велит мне Исток. Но я еще не видел нашего короля. Поэтому я вдохновляю людей растить их оплоты и ждать.

— А Истоку известна природа бурь?

— Истоку известно все.

— Ты можешь отвести меня к нему?

— Конечно нет!

Он вцепился толстыми, узловатыми пальцами в край стола.

— Только Страж и король могут навещать Исток. Думаю, ты задал достаточно вопросов, странник. Тебе пора покинуть Пределье.

Он указал мне на дверь.

Страх Стража нахлынул на меня, словно море, облизывающее борта лодки. Испуганный человек всегда опаснее, чем кажется, поэтому я посчитал неразумным давить на него и дальше. Я еще не забыл про двух крепких охранителей за дверью.

Я встал и уважительно поклонился.

— Я не ваш король, Страж. Я не желаю становиться королем чего бы то ни было. Я хочу просто разобраться в своих снах, в вашем мире и в том, как они связаны. Не больше. Поэтому я предлагаю тебе следующее. Позволь мне задержаться здесь. Расскажи обо мне Истоку и узнай, не захочет ли он выслушать мои вопросы. Если нет, я обещаю уйти с миром, искренне тебя поблагодарив. И в любом случае — получу я ответы или нет — я подарю тебе имя, которое ты желаешь.

— И ты не станешь претендовать на трон?

Его тон так и сочился недоверием.

— Не стану. Я не хочу никем править. Никогда. Я для этого не гожусь. И я не желаю навеки поселиться в Пределье.

Он опустился в кресло и забарабанил пальцами, не спуская с меня глаз. Приняв решение, он наклонился вперед.

— И если я скажу, что Исток отказался отвечать…

— Я подарю тебе имя Миноплас и уйду. По рукам?

— Ты можешь остаться. Пока я не посоветуюсь с Истоком.

Должно быть, он страстно желал обрести имя, поскольку его страх передо мной все еще был очень силен.

Удивительное свойство войны и политики состоит в том, что удачные обстоятельства могут обречь на провал даже самую лучшую стратегию. Еще одно изречение лорда Пар-вена. Я не был уверен, что действительно остановил огненную бурю в первый день пребывания в Пределье, — я знал лишь то, что уцелел сам, но в последующие дни больше ни одной так и не случилось. И поскольку эта поразительная и приятная случайность связалась с моим появлением, обитатели Пределья уверовали в то, что я их король.

Когда бы я ни выбирался в их город, они кланялись и приветствовали меня. Когда я посещал ежедневные аудиенции Стража, просители падали передо мной на колени и молили о толике снисхождения или внимания. Они не обращались к Стражу, даже когда я на этом настаивал. Я начал прятаться в комнате отдыха за золотой драпировкой, но у них ушло лишь два дня на то, чтобы снова найти меня.

И вскоре, разумеется, из-за всего этого наша со Стражем договоренность пошла наперекосяк. Сначала он только ворчал и огрызался на меня за трапезой. В конце концов я решил, что благоразумнее будет избегать аудиенций, хотя это и раздражало меня, поскольку я многое узнавал о жизни в Пределье, слушая жалобы его населения. Но даже это не умиротворило Стража, и, когда бы я ни спрашивал его, не поговорил ли он с Истоком, он багровел и поджимал губы.

— Исток не упоминал о тебе. На твои вопросы ответов не было.

Затем он замолкал вовсе. И все-таки он не прогонял меня.

Я был раздражен не меньше его, поскольку прошла уже неделя, а я не узнал ничего действительно важного. Я тревожился о матушке и о том, в каких еще несчастьях может винить меня отец. Однако ничего нельзя было сделать ни с тем ни с другим, и я не знал, где еще я могу найти правду. Поэтому мы оставались там и пытались выяснить все возможное.

Хотя Страж не одобрял наших вылазок, мы с Паоло все равно днями напролет бродили по Голубой башне, называемой также Королевским оплотом, и по городу, пытаясь выяснить, как устроено это место. Казалось, все обитатели Пределья затаили дыхание в ожидании — мифического короля, следующей огненной бури, того, что кто-то явится и раздаст им всем имена. Жизнь казалась невыносимо скучной.

Сама Голубая башня мало что нам открыла. Лампы зажигались и гасли сами по себе в ритме, хорошо знакомом тем, кто некогда жил в освещенных солнцем мирах. Их можно было гасить и самим, словно обычные светильники. Несколько других оплотов Пределья имели узкие окна-бойницы и такие же лампы, и одиноки следили за их светом, отмеряя дни и передавая новости от башни к башне. Помимо охранителей в распоряжении Стража находилась целая армия прислуги — сотня тихих, странного вида мужчин и женщин, носящих одинаковые гофрированные воротники поверх коричневых рубах, таких же, как у остальных одиноков. Ни слуги, ни Страж явно не понимали, почему лампы так себя ведут. И это была лишь одна из тысяч вещей, которых они не знали.

Никто не мог мне рассказать о занятиях других одиноков, кроме прислуги Стража и его охранителей. Пищу его выращивали, одежду ткали и шили, а нити пряли, но никто не мог объяснить, кто все это делал и где. Мясо и мука, масло, фрукты, ткани, посуда, всевозможные товары появлялись в кладовых Голубой башни, по-видимому, без вмешательства слуг или рабочих и использовались так, как того желал Страж.