Кэрол Берг - Сплетающий души

По-прежнему не приходя в себя, Паоло стонал от каждого ее прикосновения.

— Она его убивает. — Принцесса подошла к моему столу и вгрызлась в похожий на яблоко фрукт из деревянной миски. — Похоже, ты ни о чем, кроме него, не думаешь, но все же позволяешь ей мучить его. А еще здесь лежит мертвое создание… прошу прощения, мертвый человек, и, возможно, другие такие же уже приближаются сюда, а ты торчишь тут столбом.

Паоло снова застонал. Струйка крови стекла из уголка его рта. Занор стоял на коленях у кровати, и женщина знаком велела ему поднести к лицу Паоло тазик.

Я схватил ее за запястья, прежде чем она снова коснулась Паоло.

— Ты уже делала это раньше?

— О да, великий король. Многие одиноки были наказаны, и такое повреждение не редкость. Древесное молоко стягивает кровь в его животе так, чтобы его можно было от нее избавить. Возможно, будет лучше, если вы пока что оставите нас. Возвращайтесь перед окончанием света и увидите перемены. Я позабочусь о нем так, как если бы это были вы.

— Она хочет, чтобы ты ушел и она смогла ограбить тебя, — заявила принцесса, заглянув мне через плечо. — Тебе стоит оставить кого-нибудь следить за ней. Не жди добра от того, кто прячет лицо.

Я отпустил запястья целительницы и продолжил наблюдать за ее работой. Ее руки двигались осторожно и мягко, без малейших сомнений. Паоло застонал и выхаркнул еще немного крови вместе с розоватой, похожей на молоко жидкостью. Женщина бережно умыла его лицо.

— Наверное, вы правы, — сказал я целительнице. — Мы пока что оставим вас. Занор будет поблизости и принесет вам все, что потребуется.

— Я применю масло желтого корня к его рукам, как вы и сказали мне, — прошептала она, прикрывая глаза. — Благодарю вас за доверие, величество.

— Почему ты не говоришь громче? — спросила принцесса. — Ты что-то скрываешь… дурачишь этого мальчишку. Его друг умрет, и я никогда не выберусь отсюда.

И движением столь быстрым, что я не успел помешать, Роксана сдернула с женщины покрывало.

С тихим мучительным вскриком целительница вскинула руки и прикрыла ими лицо, но не раньше, чем мы увидели то, отчего принцесса бросилась к умывальному тазу, где ее вырвало. Я же вступил в тяжелейшее в своей жизни сражение — с собой, чтобы не сделать того же.

У женщины-одинока ниже глаз не было лица — ничего, кроме костей и хряща. Скудный покров кожи оказался почти прозрачным, тонким слоем на мышцах, позволявших ей двигать челюстью. Ни губ, ни щек, ни носа… она была ошеломляюще уродлива.

Женщина отшатнулась к двери. Неудивительно. Это было все равно что раздеть ее догола и высечь. Что могло загладить такую вину?

— Скажи, есть ли имя, которое тебе хотелось бы носить? Мне нужно как-то звать тебя. Ты была среди моих свидетелей, и я обещал тебе имя.

Она покачала головой, не убирая ладоней от лица, не поднимая переполненных слезами глаз. И все же она остановилась.

Подавляя тошноту, я опустил ее руки. Осторожно взял свисающие концы покрывала и обернул их вокруг ее головы, как она его и носила.

— Возле моего дома, очень далеко отсюда, растет редкое растение под названием нитея. Очень простое, без цветов, только с шипами. Но если копать глубоко, можно найти ее корень — ярко-красный, длинный и шелковистый, очень красивый. Если взять его и положить на рану, он снимет боль и исцелит ее, не оставив шрама. Если ты позволишь, я дам тебе имя Нитея.

Она опустилась на колени, склонив голову. Я быстро поднял ее.

— Позаботься о моем друге, Нитея. Пришли за мной Занора, если он очнется.

Потом я схватил бледную принцессу за руку и вытолкнул в коридор.

— Если ты еще хоть раз поднимешь руку на одного из моих подданных без моего разрешения, я тебе ее отрежу. Ты меня поняла?

Она попыталась не отвечать, но я крепко держал ее, пока она не кивнула головой.

— Паоло был прав. Я король этой заброшенной земли, и я намерен как можно скорее выдворить тебя отсюда и вернуть туда, где тебе и место. Но до тех пор ты у меня в гостях и будешь вести себя как гость, не важно, обращает кто-то на тебя внимание или нет. И к каждому слуге, к каждому нищему, к каждому человеку, как бы он ни выглядел, ты будешь относиться с тем уважением, какого ждешь для себя. Это не Лейран.

Она по-прежнему молчала; ее бледное лицо оставалось неподвижным, только чуть подрагивала нижняя губа.

Мы нашли Вроуна, и я велел ему разместить Роксану в гостевых покоях, в соответствии с ее положением, и проследить, чтобы ей нашли сменное платье, накормили и позволили ходить везде, где ей вздумается, но ни на миг не оставляли без присмотра. Остаток дня я провел, укрепляя свое положение в Голубой башне.

Вроун расспросил здешних слуг, и я прогнал тех, кто выказывал слишком сильную преданность Стражу. Охранителей я распустил всех до единого, запретив одинокам мстить за преступления, совершенные ими по приказу Стража, но пригрозив отменить свою защиту при первой же попытке бунта. Вместо них я назначил двадцать одиноков, о которых Вроун отозвался как о достойных доверия, мужчин и женщин, ставших моими свидетелями в приемной. Вместе с новыми обязанностями я дал им и имена, полагая, что еще ни один правитель не находил себе более преданных приверженцев. К тому времени, как лампы погасли, я сделал уже все, что мог.

Я вернулся в свою комнату, чтобы проведать Паоло, и застал его мирно спящим под присмотром Нитей. Я пожелал женщине доброй ночи, но не успел найти себе новую кровать, когда один из слуг принес мне срочное послание от Вроуна — тот просил меня прийти в покои Стража. Я поспешил по лестнице на третий этаж, через просторный зал и дальше по коридору, к нескольким одинокам, которые с поклонами расступились при моем появлении. Мой коричневый приятель Об стоял в дверях. Со стуком, сотрясшим стены, он бухнулся на колени, прижимая толстые руки к груди. Его голос гудел в невероятном горе.

— Провал.

— Провал… Страж сбежал?

Мысленно я уже спешил к Истоку. Повредит ли ему Страж? Или же ложью настроит его против меня? Но Об покачал рыжей клочковатой головой.

— Мертв.

По его слову, казалось, весь мир погрузился в скорбь. Его широкие плечи дрожали.

Я протиснулся мимо огромного одинока в просторную, скудно обставленную спальню. Очевидно, Страж решил, что ему лучше умереть, чем держать передо мной ответ. Он лежал на кровати, золотой обруч сиял на его голове. Его синяя накидка была тщательно разглажена, руки чинно покоились на груди, сжимая украшенный рубинами ключ. Единственным, что нарушало эту картину, был черный, распухший язык, вывалившийся у него изо рта.

Безвременная кончина соперника — не лучший способ начать правление. Я хотел открыть всем одинокам злодеяния Стража, прежде чем решить, как с ним поступить. Но скрыть его смерть будет непросто. Я поднял маленький золотой флакон, лежащий на полу у постели, и понюхал его. Слабый, неприятно сладковатый запах. Подойдя ближе к мертвому человеку, я наклонился и принюхался к его поту. Ничего хорошего.