Вера Камша - Темная звезда

Парочка затерялась среди скульптур, стоящих на ведущей к входу в храм пышной лестнице, послышалось позвякивание ключей и скрип петель. Роман бросился назад. Его ждали с нетерпением, он же, как и положено деревенщине, хриплым шепотом выпалил:

— Двое — горожанин и какой-то ваш церковник. Из важных, по-моему. Вошли в храм.

— Чего им там делать? — деланно удивился барон.

— Кощунство! — пискнул библиотекарь. — После тушения огней в дни траура этот храм неприкосновенен.

— Надо посмотреть, — отрезал Добори. Это было к лучшему — Роман не собирался до времени демонстрировать свои магические навыки и кощунственные намерения. Для славного капитана они должны были как можно дольше оставаться провинциальными дворянами, ввязавшимися в ночную авантюру исключительно из-за выпитого за ужином вина и неприязни к новым властям. Войти в храм труда не составило — ночные гости даже не удосужились закрыть за собой дверь, но скрип створок мог привлечь внимание Амброзия, потащившегося среди ночи туда, куда ему никак не следовало бы заходить. Если, разумеется, он чтил каноны.

К счастью, можно было пойти в обход. Кроме парадного входа, замкнутого тяжелыми дверями с коваными изображениями религиозных сцен, в храм великомученика Эрасти можно было войти еще двумя путями — через каменный ход из покоев Архипастыря, где сейчас лежало тело, над которым читало молитвы девятнадцать епископов, и через маленькую дверцу, которой пользовались служки и рабочие. К ней и привел своих спутников Добори, хорошо знавший все проходы и выходы аббатства. Феликс их знал еще лучше, и «Александр» все время волновался, что «барон» выдаст себя. Обошлось. Зато «взломать» замок провинциальный барчук вполне мог себе позволить, что и проделал с видимым блеском. Они прокрались по узкой винтовой лестнице, и шедший впереди Добори замер, а потом отступил назад, прошептав одно слово: «Там…»

— Осторожно, спугнем, — откликнулся Роман.

— Не пойму, что им тут делать в такое время, — фыркнул Рафал.

А вот Роман понимал. Интуиция подсказывала — те, кто проник среди ночи в храм, пришли за кольцом. Что ж, прекрасно, теперь он не будет церковным вором. Наоборот, это они отберут похищенное у преступников. Убедить после этого Добори, что Кантиска сейчас не лучшее место для реликвии, и увезти ее в Таяну или, еще лучше, в Идакону, будет несложно. Нет, Эланд, к сожалению, считается гнездом ереси. Ладно, посмотрим…

В храме было темно, но впереди в алтаре маячил слабый свет. Именно там хранилось кольцо, и оттуда же раздавались звуки, отчетливо слышимые в гулкой храмовой тишине.

Хороший воин должен уметь ходить бесшумно, а все собравшиеся, за исключением маленького библиотекаря, которого усадили на скамью у входа, были опытными вояками. Не колеблясь, они двинулись вперед. Роман видел в темноте не хуже кошки и сразу же нашел то, что искал. Фигура святого, выполненная в человеческий рост, опиралась на мозаичный стол. На правой руке темнел знаменитый перстень. Все было забрано голубоватым хрусталем. Роман тщательно пригляделся, но не увидел никакой трещины. Изваяние было заключено в прозрачный куб так искусно, что заметить, где воск переходил в плоть Эрасти, было невозможно. На мгновение эльфа охватила паника. Как и все представители Дивного народа, он высоко ценил красоту и искусство, теперь же ему предстояло совершить святотатственный поступок — разбить хрустальный футляр и разрушить изваяние. Не говоря уж о том, что предстоит сделать то, что не смог сотворить неведомый убийца, — снять кольцо с мертвой руки.

Только бы эту миссию взял на себя Амброзий… Тогда ни Добори, ни брат Парамон не узнают, что они шли осквернять святыню. Феликс будет молчать, видимо, он уже смирился с очевидным. К тому же смерть Архипастыря убила в нем монаха и разбудила воина, для которого допустимы многие средства во имя победы над врагом. Пожалуй, будь они одни, можно было бы пустить в ход магию, но что-то заставило Романа тащить с собой новоявленных приятелей. Возможно, сон, в котором кольцо доверил ему сам Святой Эрасти, заставил эльфа подспудно ждать чуда, возможно, дело было в другом, но к алтарю они подошли все вместе.

Стоящий на полу потайной фонарь бросал узкий луч света на прозрачный куб, в который была заключена фигура Эрасти. Горный хрусталь тоже мерцал в темноте мягким серебряным светом, и Роман удивился, что ворам (а что это были воры, он не сомневался, хотя один из них носил кардинальскую шапку и примеривался к изумрудному венцу Архипастыря) вообще понадобился источник света. Однако они двигались как в потемках, да и спутники Романа выглядели так, слово все не попавшее в луч фонаря погружено во мрак. Похоже, только эльфийские глаза позволяли видеть магический свет, недоступный глазам смертных.

За спиной барда что-то скрипнуло. Он напрягся, ожидая, что воры обратят на это внимание. Не обратили. То ли не отличались наблюдательностью, то ли были уверены в том, что одни. Света им явно не хватало, и Амброзий зажег свечи. Мужчину, пришедшего с претендентом на архипастырскую корону, Роман не знал. Внешне человек как человек. Небольшого росточка, остроморденький, с невзрачным, очень бледным личиком, одет как богатый горожанин, желающий выглядеть аристократом. Одним словом, смешной человечишко. Только вот что-то в нем не то. Заурядный меняла или торгаш не мог вызвать у эльфа такого отвращения.

В этом надо было разобраться. Роман сделал знак своим спутникам и крадущейся походкой эльфийского охотника, буквально вжимаясь в стены и припадая к тяжелым гранитным колоннам, стал продвигаться к странной парочке у алтаря. Внимания на него не обращали, предполагать присутствие чужаков в центральном храме наследник Филиппа не мог. Вскоре эльф успешно укрылся в нише на расстоянии вытянутой руки от Амброзия, впившегося взглядом в серебристый куб.

— Ну же, я жду! — Скрежещущий шепот невзрачного горожанина заставил кардинала сначала вздрогнуть, а затем взвизгнуть.

— Нет! Нет! Я не могу! Оно меня сожжет!

— Глупости! Ты получил что хотел. Если ты откажешься выполнить условия, то завтра все узнают, что ты еретик и убийца.

— Но, господин Поррак. Я… Я боюсь. Может быть, церковное золото? Я отдам все! У Филиппа есть вещи, которые любого короля сделают вашим рабом.

— Они и так будут моими рабами. Кольцо!

— А… А может быть, вы возьмете его сами?

— Я не могу, ты же это знаешь. Только глава Церкви может прикасаться к реликвии. Никто ничего не узнает. Поддельное кольцо не отличимо от настоящего. А если ты его не возьмешь, то…

На лице будущего Архипастыря застыло ощущение безумного ужаса. Медленно-медленно, словно боясь обжечься, он протянул пухлую руку в серебряное сияние. И ничего не произошло. Господин Поррак внимательно наблюдал за происходящим, не выказывая более никаких попыток подхлестнуть Амброзия. А тот уже дотянулся до руки Эрасти и дотронулся до кольца. И вновь ничего.