Вера Камша - Несравненное право

— Именно сейчас, — да не страдай так, к самому интересному ты вернешься. Пойми, что больше мне послать некого. Клирики с атэвами — как кошки с собаками. Маринеры мои тоже, а ты с Майхубом поладишь. А теперь прости. Давай расстанемся на пару ор — мне нужно написать письмо, тебе — собраться. Белка пока поживет у меня, с Герикой и Ри она дружит.

— Я еду сегодня?

— Да. Шани, это очень важно, намного важнее, чем подглядывать за маркитантками.

Шандер повернулся и быстро вышел.

— Ну и что это все означает? — Жан-Флорентин был не на шутку возмущен. — Ты мой сюзерен, но это не дает тебе права обрывать меня на полуслове.

— А до тебя не дошло, что ты мог натворить?

— Меня возмущает твой тон…

— А меня — твоя беспардонность. Ладно, успокойся… Я оборвал тебя, потому что боялся, что ты произнесешь имя Лупе.

— Ну и что? — не понял жаб.

— Великие Братья, — Рене скрипнул зубами, — и ты еще берешься рассуждать о любви! Неужели до тебя до сих пор не дошло, что Шани любит Лупе, а она сейчас с другим. С нашим другом и союзником!

— Это не имеет никакого значения. Во-первых, от этой любви, в отличие от предсказанной тебе Болотной матушкой, ничего не зависит, во-вторых, Лупе не единственная женщина. Я видел ее, и я знаю каноны человеческой красоты, до Иланы или Герики ей далеко.

— Для него она единственная! Не понимаешь? — Рене махнул рукой. — Значит, и не поймешь. Только прошу тебя, молчи. Ты ничего не знаешь.

— Но я знаю, — уперся жаб, — и к тому же лгать друзьям бесчестно. Наш долг открыть ему глаза.

— Чтобы потом ему же их закрыть. В гробу — он не переживет этого, неужели непонятно. Нет, вешаться Шани не будет, но полезет на рожон и сложит голову. Ты этого хочешь?

— Сильная натура переживет любое потрясение и лишь закалится в несчастьях, — стоял на своем Жан-Флорентин.

— Хорошо, — устало вздохнул Аррой, — ты мне все уши прожужжал, что я — твой сюзерен. Так вот, я ЗАПРЕЩАЮ тебе разговаривать с Шандером и с кем бы то ни было о Лупе и Луи. Понял?

— Понял, — буркнул полиловевший со злости жаб.

— Ладно, не сердись, ты по-своему прав, но правда не всегда бывает кстати. И… Что ни делается, то к лучшему. Дружба Майхуба нам действительно нужна позарез. Если все кончится плохо, а такое нельзя исключить…

— Теоретически нельзя исключать ничего, — Жан-Флорентин сменил гнев на милость и был готов продолжать беседу.

— Именно, так вот, если мы проиграем, Майхуб останется единственным, кто сможет встать на пути у этой нечисти, а без советов Шандера он наверняка наступит на те же грабли, что и мы. И, Проклятый меня побери, я хочу, чтобы Шани остался жив! Это будет справедливо.

— Справедливо будет, если вы все выживете и к тому же победите, — буркнул Жан-Флорентин.

Шаддур ка Ройгу Исстисс, вот уже сорок лет возглавлявший Орден Тумана, не страдал ни суевериями, ни излишней мнительностью, но в некоторые вещи, поведанные Древними, верил. В частности, Шаддур был глубоко убежден, что старинное тарскийское пророчество о том, что явлению Младенца предшествует гибель в одно лето Трех Великих Владык, справедливо. Именно поэтому его, в отличие от большинства его сподвижников, не удивила гибель ребенка Герики. Условие еще не исполнилось, и винить в этом было некого, кроме их самих.

Первоначально Шаддур полагал, что под тремя владыками подразумеваются Марко, Рене и Базилек и все случится еще в прошлом году. Глава ройгианцев отнюдь не собирался ждать у моря погоды. Три смерти сильных мира сего должны были стать великими свечами на алтаре Ройгу, но Рене по глупости Годоя вырвался из ловушки и оказался недосягаем. Именно тогда Шаддур понял, что нужно ждать. Убить Базилека и Марко, когда тот выполнит свою миссию, казалось делом нехитрым, но опять-таки вмешалась судьба. Марко пришлось превратить в сосуд для Молчаливого, [123] Молчаливый — так ройгианцы называют аватару Ройгу, овладевшую на краткое время телом смертного мужчины, чтобы стать супругом женщины, в жилах которой есть кровь Прежних (в Пророчестве именуемой Темной Звездой или Эстель Оскорой) и зачать Младенца. Этот ребенок явится новым материальным воплощением божества и после исполнения ряда условий и магических ритуалов должен вернуть себе божественную силу и уничтожить или поработить всех, кроме служивших его возвращению. поглотив при этом его душу, а тело короля убила сорвавшаяся с цепи рысь Стефана. На трон взошел Годой, и тут Шаддур ка Ройгу понял, что Младенец будет рожден лишь после того, как души Рене, Базилека и Годоя покинут Тарру, причем (это было очень важно!) в одно лето, каковым Древние считали время между двумя снегами — прошлым и грядущим.

Именно поэтому захваченный вместе с семейством бывший император Арции не нашел свой конец на алтаре Ройгу, как его недалекий зять и его семья. Ведь погибни Базилек раньше срока, условие опять бы не было выполнено. Конечно, оставались еще калиф Майхуб, император желтого Канг-Хаона, южные короли и герцоги, но глава ройгианцев полагал, что речь шла о владыках тех мест, которые некогда облюбовал Ройгу. Шаддур не сомневался, что он своевременно сможет уничтожить ничего не подозревающего Годоя, Базилек смирно сидел в своей клетке, оставался Рене, справиться с которым никак не удавалось. Для себя ройгианец решил, что как только эландец сложит свою седую голову, он, Шаддур, прикончит бывшего владыку Арции, а затем и Годоя, после чего воспоследуют ожидаемые знамения, и только после этого можно будет вплотную заняться Эстель Оскорой, благо дух Ройгу после смерти Марко свободен и силен.

Однако никчемный арциец своей смертью спутал все карты. Правда, лето только начиналось, но нужно было спешить. Рене и Михай должны погибнуть, и лучше всего будет, если они уничтожат друг друга. Господин Шаддур знал, что Годой сейчас у Кантиски. Нужно, чтобы город был взят как можно скорее, а армии Михая повернули на Эланд…

Господин Шаддур прошелся по древним камням Вархи. Хорошее место, когда-нибудь тут будет Великий храм во имя Величайшего. Он привык к этому месту, где уже наполнена одна из Больших Чаш. Жаль, но ее придется потратить на Кантиску. Хватит ждать и надеяться на никчемное человеческое оружие. Смерть Базилека — знамение Начала, и его, Шаддура, дело довести все до Конца. Хорошо, что он не послушался уговоров Годоя и смел-таки проклятых Всадников, хоть это и обошлось потерей шести адептов высшей степени посвящения (к слову сказать, мечтавших о гривне ка Ройгу Исстисс) и полностью вычерпало Чашу, наполненную прошлым летом. Ройгианец задумался — от того, на что он решится, зависит слишком многое. Дожидаться конца войны или действовать прямо сейчас? Пустить в ход всю мощь? Раскрыть тщательно скрываемое множество веков? И если рискнуть, как быть с Вархой? Слишком много тут такого, что нельзя оставлять без присмотра. Нет, люди не страшны, а вот появившиеся у Явеллы эльфы и Рене с его непонятной силой… Да и собратья по Ордену, зарящиеся на его титул, могут попробовать в его отсутствие завладеть тем, чем им владеть не положено. Да, Варху придется закрыть, хоть это и потребует определенных сил. Что ж, до его возвращения пополнять Чашу будут «жнецы» Малого храма…