Вера Камша - Несравненное право

Итак, главное им удалось. Герика далеко и вне опасности. Силы, направленные на то, чтобы уничтожить Залиэль, подняли такую эфирную бурю, что никто и никогда не сможет проследить путь Эстель Оскоры. Теперь остается уповать лишь на ее стремление вновь обрести Рене, для чего Герике придется осмыслить и подчинить своей воле как всю доставшуюся ей от Прежних Силу, так и мощь взятого ею тайно кольца Эрасти.

Тайно… Как он боялся, что тарскийка не догадается, не поймет, не клюнет на приманку! Теперь Эстель Оскора, если она уцелеет в своих скитаниях и вернется, сможет дать бой Ройгу и проторить дорогу к Проклятому, без которого Тарру не спасти. В чем, в чем, а в том, что древний бог тумана был лишь первым звеном в цепи, Рамиэрль не сомневался. Так же как и в том, что все отныне зависело только от тарскийки. Залиэль утверждала, что Темная Звезда способна выжить практически везде и что ее сила, хоть и полученная изначально от Ройгу, никуда не исчезает, а может лишь уснуть. Более того, сила эта меняется вместе с самой Эстель Оскорой, и никто не знает, ЧЕМ в конце концов станет тарскийская девочка… В том же, что счет ее годам не отмерен, хоть она, как и эльфы, может быть убита, по крайней мере в начале своей дороги, Залиэль была уверена.

Как бы то ни было, но пока Герика бродит по иным мирам, Ройгу и его Хозяин не добьются своего. Даже если Геро погибнет, им ничего не светит, ибо Тарра может породить новую Эстель Оскору, лишь приняв в свое лоно останки прежней. Конечно, ройгианцы и без материального воплощения Ройгу могут натворить бед, особенно на пару со своим заморским советчиком, но с этим все же можно бороться, хотя сын Астена полагал, что этим займутся уже другие.

Рамиэрль не задумывался о том, что именно случится потом, потому что его собственная жизнь должна была закончиться на алтаре Ангеса, и дальнейшее к нему не имело никакого отношения. Единственное, чего он боялся, это не успеть отшвырнуть на безопасное расстояние оставленный ему Рене браслет с Жаном-Флорентином. Маленький философ не заслуживал небытия…

Оставшись же живым и невредимым, эльф растерялся. Он молча смотрел на темно-синий остывающий камень, отчего-то чувствуя себя предателем. Слишком памятен был тайный разговор, когда он и Залиэль решали, каким образом спрятать Герику, чтобы никто не только не мог пройти по ее следу, но даже догадаться, куда же она делась. Залиэль предложила путь двойного обмана, а он, Рамиэрль, скрепя сердце согласился. Они словно бы заключали договор — три жизни в обмен на надежду для Тарры. И вот оказалось, что его вклад не нужен.

Чем ему заняться теперь, бард не представлял. Конечно, в этом мире оставалось много дел, но ничего такого, с чем не справились бы те, кому это было по чину. Феликс будет укреплять свою Церковь и бороться с нарождающейся циалинской ересью, а сын Рене с помощью Мальвани и Димана править Благодатными землями. Шани и Ланка наверняка уже забыли ужасы, омрачавшие их прошлое, и гоняют настоящих — не белых! — оленей в таянских лесах, торгуют с гоблинами и любят друг друга. Рыгор вернулся во Фронтеру, новоиспеченный герцог еще не стар, и Гвенда наверняка подарит ему полдюжины сыновей; Лупе отрешилась от своего горя, окунувшись с помощью Кэриуна в зеленую магию, а Криза… Криза с Урриком счастливы друг с другом, и хватит об этом!

Рамиэрль из Дома Розы не сомневался, что его друзья будут рады его визиту, но что ему с ними делать? Петь песни? Помогать? Но они обойдутся и без него. Конечно, оставалась Башня Ангеса, но без кольца он мог войти туда, но не выйти. А права на покой он еще не заслужил, да и не хотел он покоя. Увы! Простая жизнь была для сына Астена слишком предсказуема и скучна, а великие тайны оказались не по зубам. Единственной мыслью, которая не пришла в голову Рамиэрлю, была та, чтобы навсегда вернуться в Убежище. Он, конечно, заглянет туда, расскажет все Эмзару и уйдет.

Его дом — Благодатные земли, и покинуть их для него было бы столь же странно, как для дельфина искать удачи на суше. Жаль только, что море нынче стремительно превращалось в болото…

Что ж, займемся самым простым. Для начала нужно что-то сказать людям Ягоба, подготовить их к тому, что на сей раз Счастливчик Рене не вернется.

— И долго ты собираешься предаваться столь бессмысленному занятию, как самобичевание? — Жан-Флорентин заговорил как всегда неожиданно. Философский жаб выглядел неважно, видимо, разлука с Рене повлияла на него больше, чем он хотел показать, но своей способности к максимам он не утратил. — Главное, — жаб поднял вверх изрядно усохшую и потускневшую лапку, — примириться с тем, что ты не можешь изменить, если уж ты не смог изменить то, с чем ты не в силах примириться. К тому же в происшедшем есть глубокий сакральный смысл. Вы, разрабатывая ваш план, совсем забыли о том, что Герику, когда она вернется (а она должна вернуться, так как в противном случае все случившееся было бы бессмысленным, а мироздание не терпит бессмысленности), нужно встретить.

Так вот, — Жан-Флорентин издал короткий писк, равнозначный откашливанию для двуногого оратора, и продолжил: — Совершенно очевидно, что Герика возвратится. Своевременно или несколько позже. И кто-то должен ее дождаться, ибо Эстель Оскора, не зная, что случилось за время ее отсутствия, может совершить непоправимые ошибки. А кто предупрежден, тот вооружен. И, разумеется, очень удачно, что ты — эльф, следовательно, практически бессмертен. Иначе тебе бы пришлось жениться, завести наследника, воспитать его, передать ему тайну, затем внушить ему, что он точно так же должен передать ее своему сыну, и так далее.

Это очень неудобно, особенно с учетом того, что людям свойственно забывать самое важное, сосредоточиваясь на второстепенных деталях, а также исправлять по своему усмотрению прошлое. Нет, очень удачно, что ты бессмертен…

Роман молча смотрел на маленького философа. В первый раз в жизни ему не было смешно от жабьих сентенций.

— Я не понимаю, что с ним, — Гредда озабоченно склонилась над плачущим ребенком.

— Когда это началось? — Рэннок, спехом вызванный с Совета Старейшин, пощупал лоб маленького Стефана-Уррика. — Холодный…

— С самого рассвета — я проснулась от его крика. Рэннок! Дети так не кричат. Что-то случилось… Может, его отец или мать? Что-то с ними произошло? А вдруг Криза?!

— За девчонку не волнуйся, — буркнул старый вогораж, — она, хоть Уррик ее и взял, малому не родная кровь, да и с Урриком все должно быть в порядке… А женщину ту я не так уж давно видел. Она жена Шандера Таянского, с ней беды не должно быть. И, однако, это все неспроста.