Михаил Кликин - Малыш и Буйвол

Приворовывал Щипач всю жизнь. Отца и матери у него не было, воспитывала его тетка, у которой хватало и своих ребятишек. Вот у них-то он и таскал всё помаленьку. Потом, когда подрос, стал воровать у тетки. А после и у соседей. Не один раз его прилюдно пороли, а кончилось тем, что его, малолетнего подростка, выгнали из села, пригрозив повесить, если он вернется.

В одиночку бродяжничал Криворотый недолго. Вскоре прибился к кочевой артели конокрадов, и стал постигать воровскую науку по всем правилам. Но и тут ничего хорошего не вышло – обокрал он своих товарищей, не удержался, и они ему этого не простили. В глухом лесу подвесили его связанного вниз головой и ускакали прочь на ворованных лошадях. Но видно нужен был Криворотый богам, не дали они ему умереть. Направили человека в чащобу, и освободил он Криворотого. Снял с дерева и взял зарок ничего не воровать у божьих людей, у монахов. Щипач тогда усмехнулся своей жуткой усмешкой, еще больше перекосившейся от долгого висения на дереве, но пообещал человеку с печатями на щеках, что в монастыри и храмы соваться не будет.

Долго жил Щипач на свете, сам этому удивляясь. Ведь вора век короток. Эта работа ошибок не прощает, чуть что не так, поймали за руку – и виселица. И общая могила за кладбищенской оградой. За свою жизнь многому научился Щипач. Случалось, стада быков незаметно уводил прямо у хозяев из-под носа. Было дело – забирался в охраняемые сокровищницы, все вынести не мог, конечно, да и не надо ему было столько золота, а вот напакостить, свой след оставить – любил. Нравилось ему его дело, считал он себя первым мастером по воровству. Потом стал стареть. Бродяжничать сделалось тяжело, и перебрался Щипач в Старый Город, где народу много, а значит затеряться легко. Жить решил спокойно, промышляя самую малость, по надобности, особенно не наглея, богатых людей шибко не обижая. И пошла у него спокойная сытая жизнь – вспарывал сумки, срезал кошельки с поясов, потрошил карманы. Ловок был Щипач…

Издалека заприметил Косоротый здоровяка, возвышающегося над толпой. Три раза проходил возле него, незаметно подержался за его сумку, привязанную к поясу по другую сторону от меча. Почувствовал тяжесть, прощупал ткань. Пригляделся к здоровяку. Такие люди обычно все деньги, все свои богатства с собой таскают. Считают, что так вернее, надежней, думают, случись что, всегда отобьются.

Здоровяк остановился возле лотка с разложенными чехлами и ножнами под всякое оружие. Заговорил с продавцом, увлекся.

Косоротый тряхнул рукой, крепко сжал скользнувшую из рукава в ладонь бритву. Просочился сквозь толпу к воину, легонько прижался, отгородился от случайных взглядов, потянулся, словно засматриваясь на чехлы, а сам осторожно взрезал сумку. Сунул в прореху пальцы, ухватил что-то – похоже, тяжелый кошель. Легонько потянул, вытащил. Не глядя на добычу, тут же отошел от лотка. Пригнувшись, спрятался среди людей, двинулся против их движения. Только потом в тихом местечке перевел дыхание, убрал увесистый трофей в широкий карман под мышкой, так и не решившись посмотреть, что там ему перепало. И снова шагнул в толпу, высматривая очередную жертву. Трех человек наметил сегодня обчистить Косоротый.

Возле продуктовых рядов, где на земле сидели калеки и нищие, выпрашивая подаяние, наткнулся он на чью-то спину. Сразу же углядел холщовый мешочек, привязанный сбоку на поясе. Бритва уже была наготове. Полоснуть по тонкому шнурку – и все, кошель отвалится в подставленную руку. Косоротый уже примерился, но поднял глаза и вдруг увидел на щеках человека, которого собрался обворовать, круглые монашеские клейма. И вспомнил свое старое обещание не трогать божьих людей. Замешкался. Растерялся. А монах схватился за кошель, и невзначай поймал Щипача за руку. Обернулся, посмотрел вниз, увидел бритву, все тут же понял. Косоротый дернулся, пытаясь вырваться, но монах держал крепко, а Щипач никогда особенной силой не отличался.

– Отпусти! – прошипел Косоротый, ощерив изуродованный рот. Но монах не смотрел в обезображенное лицо.

– Много ли наработал сегодня? – спросил он, проверяя свой кошель.

Щипач, по змеиному шипя, пытался выкрутить руку.

– Охране тебя сдать? – словно бы раздумывая, проговорил монах.

– Пусти!

Люди уже косились на них и, проходя мимо, ускоряли шаг.

– Или действительно отпустить?

– Не тронул бы я тебя, – перестав щериться торопливо сказал Щипач. – Слово я дал. Божьих людей не трогаю.

– Хорошо, если так, – теперь уже монах ухмыльнулся хищно. – Значит и пожертвовать можешь божьему храму?

– Могу, могу, – заторопился Косоротый. – Бери все, что есть.

– От чистого сердца доешь?

– Да. От чистого. В кармане. Сбоку. – Он шевельнул локтем. – Отпусти только.

– Посмотрим, что там у тебя… – Монах отобрал бритву, бросил ее под ноги. Удерживая присмиревшего Щипача одной рукой, обыскал его. Сунул руку в карман вора, вытащил увесистый кошель. Спросил:

– Что там?

– Все бери! – Косоротый опять дернулся, пытаясь вывернуться, и монах едва его не упустил. Он огляделся, только сейчас заметил косые взгляды прохожих, увидел, как испуганно смотрят на него с земли нищие. Представил, как выглядит со стороны. И отпустил вора.

– Ладно, иди. Бог создал тебя таким, и не мне это править.

– Благодарю… – Косоротый пятился. Люди далеко расступались, словно брезгуя его касаться. – Слово я дал. Слово я держу…

Монах уже словно бы и забыл о воре. Он отошел в сторону, присел рядом с нищими. Развязал чужой массивный кошель, вывалил его содержимое в пыль, сразу же увидел алый камень знакомой формы, прикрыл его рукой, осмотрелся. Потом поднялся на ноги и торопливо куда-то зашагал.

В пыли осталась горка золотых монет.

Нищие очумело смотрели на нее, а потом один из них – кривоногий карлик – отшвырнул странный предмет, похожий на кошачью голову, и бросился вперед. Опомнившиеся оборванцы накинулись на разбросанное золото. Замелькали руки, культи и костыли, завыли нечеловеческие голоса, поднялась столбом пыль, полетели в стороны клочья одежды.

Оказавшийся поблизости Малыш, заслышав шум, протиснулся сквозь толпу, увидел, что это всего лишь драка нищих, разочарованно присвистнул и пошел искать Буйвола.

Они встретились возле крепостной стены, где костлявый полуголый фокусник, под оханье зевак, плевался пламенем и запихивал через рот в горло узкие отточенные клинки.

Буйвол, безвольно опустив руки и повесив голову, сидел на деревянном помосте. Трюки глотателя ножей его не интересовали совершенно.

– Что случилось? – спросил Малыш.

Буйвол снизу вверх, искоса посмотрел на товарища. Не проронив ни слова, протянул сумку. Малыш, недоумевая, взял ее.