Олаф Бьорн Локнит - Пожиратели плоти

– Тут моим солдатам еды не хватает, а мы еще должны кормить этого трусливого шакала и заботиться, чтобы он не сбежал, – махнул рукой Конан. – Казнить всегда проще. Мертвые не кусаются.

Просперо вздохнул, понимая, что варварскую натуру его сюзерена переделать невозможно. Конан, не обратив на это внимания, одобрительно взглянул на молодого гвардейца:

– За бдительность выношу тебе благодарность, офицер… э-э…

– Ларго, Ваше Величество, – подсказал юноша, смирившись с тем, что король никогда не запомнит его имя.

– Да, Ларго, – закончил Конан. – Жаль, наградить тебя сейчас нечем… Да ладно, это успеется – если завтра отобьемся, – и Конан снова помрачнел, озабоченно сдвинув брови.

Доложив Паллантиду свои наблюдения, Ларго направился было к гвардейцам, чтобы отдохнуть перед предстоящим завтра боем – и неожиданно наткнулся на взгляд знакомых выпученных глаз, с чувством собственного достоинства взиравших на юношу.

– Чепозус! – обрадовался Ларго, узнав бравого пехотного офицера, с которым проделал печальный путь из Руазеля. – Я рад, что ты жив! Ты на каком участке стены?

– Рядом с Мокрой Башней, у самого Хорота, – ответил Чепозус. – Сегодня там было жарко… А ты где?

– У ворот, рядом с королем, – не без гордости сообщил Ларго.

– А, значит, ты видел, как уничтожили этот таран, который чуть не разнес ворота? – оживился пехотинец. – И знаешь, кто это сделал?

Ларго отрицательно помотал головой.

– Я, – скромно сказал Чепозус, и, не дожидаясь выражений восхищения, продолжил: – Я как раз пришел с донесением для принца Просперо, вижу – ворота еле держатся, дело плохо. Тогда я под общий шум спустился со стены прямо к немедийцам, по их же осадной лестнице. А с собой у меня был сосуд с зажигательной смесью…

Тут Ларго окликнул один из Черных Драконов, и юноша, дружески хлопнув собеседника по плечу, отошел.

– Славный парень, – пробормотал Чепозус и повернулся к сидящему рядом солдату, баюкающему перевязанную руку. – Мы с ним вместе в Руазеле были, когда там… А я тебе, Риний, рассказывал, как я спас нашего короля от руазельских демонов?

Риний тяжело вздохнул и с мученическим видом воззрился на свою раненую руку.

Очнувшись, Вайд открыл глаза и едва удержался от стона. В его голове, казалось, бушевал океанский шторм, причиняя ему ужасную боль, в ушах гудело, и все вокруг было каким-то зыбким и нереальным. Неожиданно откуда-то из темноты выплыло лицо мастера Энгуса и сочувственно посмотрело на Вайда. Губы мастера зашевелились, но шум в ушах заглушил его слова.

– Я что-то плохо слышу, мастер Энгус, – Вайду казалось, что он произнес это твердо и даже с оттенком самоиронии, но на самом деле его собеседник с трудом разобрал тихое невнятное бормотание. Мастер склонился к самому уху Вайда и громко спросил:

– Как ты себя чувствуешь, юноша?

– Погано, – честно ответил Вайд. – Словно мне по голове лупят большим молотом, – и, не выдержав, Вайд все-таки застонал.

– Ничего, могло быть и хуже. Мы вообще подумали, что ты мертв, – жизнерадостно сообщил Энгус. – Тебя спас твой друг, Шеки. Очень благородный юноша! Раскидал оставшихся в живых после моего бочонка немедийцев и вынес тебя оттуда, – мастер замялся и, еще ниже склонившись над Вайдом, смущенно сказал: – Ты не сердишься, что я бросил этот бочонок рядом с тобой? Мне казалось, что другого выхода нет…

– Пустяки, – пробормотал Вайд, хотя отнюдь так не думал. Мастер Энгус облегченно улыбнулся.

– Вот и хорошо. Я очень рад, что все обошлось… Говоришь, голова болит и плохо слышишь? – заботливо поинтересовался мастер. – Это пройдет, поверь мне. Однажды во время опыта мой песок вспыхнул и разорвался рядом со мной – и я тоже мучился головной болью и глухотой. Думал, на всю жизнь, но через несколько дней прошло. А вот шрам на лице от ожога остался. Хорошо, что мне не двадцать лет, и женщины меня уже не волнуют… По крайней мере, не так сильно, – поправился Энгус с улыбкой.

– Штурм еще идет? – встрепенулся вдруг Вайд. – Где это мы?

– Сейчас ночь. Штурм закончился еще вечером, – мастер невольно вздохнул. – Немедийцы отправились отдыхать, а мы – зализывать раны. Ума не приложу, что будет завтра… Сейчас мы находимся в храме Митры – он совсем неподалеку от городской стены, и многие укрылись здесь на ночь… Хочешь посмотреть? – и Энгус, полуобняв Вайда за плечи, приподнял его так, чтобы он смог разглядеть окружающую их обстановку.

Помещение храма представляло собой довольно большой прямоугольный зал без окон. В дальнем конце, почти неразличимая в ночном полумраке, высилась каменная статуя Подателя Жизни. У ее ног был сооружен алтарь для ритуальных жертвоприношений. Стены и пол были покрыты цветной мозаикой, но у Вайда сейчас не было настроения ее рассматривать. Массивные бронзовые светильники, полускрытые в нишах, сейчас не горели, курильницы для благовоний были пусты, украшающие храм цветы давно засохли. На тяжелых каменных резных скамьях и прямо на полу сидели и лежали защитники города, в большинстве своем раненые. По-видимому, храм был превращен в военный госпиталь. Между ранеными ходили жрецы, по мере сил облегчая страдания своих пациентов. Увидев, что Вайд очнулся, один из жрецов принес ему чашу с водой и мисочку с жидкой баландой. Вайд жадно выпил горьковатую на вкус воду, к которой явно был примешан какой-то настой, и, поддерживаемый мастером Энгусом, начал хлебать неизвестно из чего сваренную мучнистую кашицу, с тоской вспоминая о чечевице, оставшейся в подвале его пристанища.

Неподалеку Вайд обнаружил Шеки. Телохранитель спал, приоткрыв рот. Сквозь грохот в ушах до Вайда донеслись какие-то странные звуки, которые он в конце концов опознал как храп своего спасителя. Представив себе действительную громкость этих звуков, Вайд содрогнулся.

Поев, Вайд с облегчением снова улегся и спросил мастера:

– Как демоны – еще не нападали?

– Один пытался пробиться через дверь – да кто-то пристрелил его из арбалета, – сообщил Энгус. – А так все спокойно. Странно как-то… – мастер покачал головой. – Словно даже эти злобные твари почувствовали, что людям приходится туго и без них.

Вайд не склонен был подозревать в демонах подобную чувствительность, но спорить сейчас было выше его сил. Вайд подумал о том, что завтра, наверно, немедийцы возьмут Тарантию. А он должен закрыть Портал. Но как он выберется из города? И что будет с оставшимися во дворце Дайаной и Тао?.. Закрыв глаза, Вайд погрузился в тяжелый сон.

Проснувшись, Вайд почувствовал себя лучше. То ли помог отвар жрецов, то ли его молодой организм был не склонен поддаваться слабости – но голова болела уже меньше, а шторм перешел в послештормовую зыбь. Вайд с радостью убедился, что способен сносно слышать.