Олаф Бьорн Локнит - Торговцы грезами

На лицах гвардейцев появилось выражение тоскливого недоумения и покорности судьбе. Человек, сидевший за столом, выглядел способным без особых усилий разделать на мельчайшие кусочки десяток таких патрулей. Однако вся стража города сегодня утром получила строжайшее предписание доставить этого человека живым или мертвым, а приказ необходимо выполнять любой ценой.

– А на кой я вам понадобился? – поинтересовался несколько обалдевший варвар. Капитан патруля предусмотрительно отступил на пару шагов назад и не слишком твердым голосом заявил:

– Ты того… Арестован. За грабеж и убийство.

«Ничего себе начинается денек! Сетовы змееныши, меч!..»

Клинок остался спокойно лежать себе наверху, в комнате. Не таскать же его все время с собой. К тому же киммериец полагал, что его дальнейшее пребывание в городке не будет связано с необходимостью пускать меч в дело.

– Какой грабеж, какое убийство? – очень искренне возмутился Конан. – Если кто-то натворил дел, то при чем здесь я?

– Там разберемся, – замориец безуспешно попытался произнести эти слова с подобающей внушительностью.

– А ты уверен, что доберешься до этого самого «там»? – невозмутимо поинтересовался варвар.

Миг спустя тихая, пустовавшая общая зала постоялого двора превратилась в нечто, весьма напоминающее поле, на котором бушует кровавое сражение.

Северянин очень хорошо представлял, что ему необходимо сделать в первую очередь – пробраться к дверям и закрыть их. На какое-то время это задержит оставшихся во дворе. На достаточное, чтобы успеть выбить дух из неудачников, застрявших в гостинице, и смыться.

Капитану патруля и стоявшему у него за спиной гвардейцу не повезло больше всех – на них обрушился внезапно оживший и взлетевший в воздух тяжелый стол. Пока опешившие стражи порядка соображали, что происходит, вскочивший на ноги киммериец успел в два прыжка добраться до дверей и заложить их первым попавшимся табуретом, выглядевшим достаточно прочно.

– Что встал, лови! – второй табурет полетел прямиком в голову ближайшему из стражников, пытавшемуся выдернуть из ножен безнадежно застрявшую саблю. – Не поймал…

Двое уцелевших заморийцев предпочли отступить и заняли относительно безопасную позицию на лестнице. Их начальник после краткой борьбы с перевернутым столом сумел выбраться на свободу, и теперь последними словами клял судьбу, решившую в этот заведомо неудачный день свести его с жутким наемником. Однако долг есть долг, и пошатывающийся капитан патруля потянулся к ножнам.

«Как там Мораддин показывал? Сначала слева, потом…»

Движение получилось, может, не столь изящным и незаметным, как у полугнома, зато на редкость действенным – замориец пролетел через весь зал, сворачивая попадавшиеся на пути столы, мешком плюхнулся в углу и больше не шевелился.

– Мы, может, в тайной гвардии Илдиза и не служили, – проворчал довольный собой Конан. – Но некоторые вещи получаются ничуть не хуже…

Он оглянулся посмотреть, как там обстоят дела у двух пока живых гвардейцев и изумленно присвистнул. Впрочем, открывшееся зрелище того стоило – двое вояк, тихо поскуливая от ужаса, пятились вниз по ступенькам от наступавшей на них маленькой женщины.

Если только это разлохмаченное, угрожающе шипящее существо с оскаленными клыками действительно было женщиной, а не воплотившимся кошмаром.

«Ночью в лесу такое встретишь – и безо всякой магии концы отдашь со страху, – мелькнуло в голове у киммерийца. – Вот тебе и тихая, милая девочка!..»

Подвывавшие и явно ничего не соображавшие стражники достигли нижних ступенек, и все, что оставалось сделать варвару – подойти, сгрести их за шиворот и слегка стукнуть головами друг об друга. После чего им уже оказались не страшны любые гули.

Ринга, остановившись посредине лестницы, несколько раз с силой провела по лицу ладонями, точно стирая нанесенную краску или пытаясь отделаться от плотно приставшей маски. Когда она опустила руки, то выглядела, как и подобает обычной женщине.

– Держи! – девушка обернулась, с усилием подняла со ступенек что-то длинное и бросила стоявшему внизу варвару. – Еле дотащила, такой тяжелый… А что здесь творится? Я услышала грохот и прибежала…

– Потом расскажу, – Конан на лету подхватил ножны с мечом, принесенные рабирийкой. – А пока следует немедленно исчезнуть отсюда. Эта сволочь – я имею в виду твоего бывшего хозяина – продала нас с потрохами. Во дворе околачивается еще с десяток идиотов в форме, и мне напрочь не хочется встречаться с ними.

– Угу, – понятливо кивнула Ринга, пытаясь наскоро привести в порядок растрепанные волосы, и озабоченно поинтересовалась: – Куда теперь?

– Ой, мамочки… – еле слышно пискнули откуда-то из-под лестницы. Ринга от неожиданности вздрогнула и торопливо сбежала вниз по ступенькам.

В темном закутке под лестницей зашевелились и высунулась перепуганная мордашка Киски Ви с круглыми от страха глазами.

– Ой, – жалобно повторила она. – Ой…

– Ты что здесь делаешь? – рявкнул северянин. – Брысь! Впрочем, погоди. Где тут у вас черный ход?

– Здесь… – постукивая зубами и заикаясь, ответила Ви, тыкая куда-то себе за спину. – Красавчик, ты что натворил? Это же городская гвардия…

– А мне-то какая разница, – равнодушно ответил киммериец. – Быстренько вылезай оттуда!

Киска выбралась из своего укрытия, с опаской оглядела разгромленный общий зал постоялого двора и захныкала погромче.

– К двери не подходи и не вздумай никого впускать, – предупредил Конан, не обращая никакого внимания на всхлипывания насмерть перепуганной служанки. – Ринга, пошли!

– Не плачь, – рабирийка все же задержалась на мгновение, пытаясь утешить Киску. – Все хорошо, ничего страшного не случилось…

После этих слов Ви немедленно зарыдала в три ручья, но в зале, кроме нее и неподвижных стражников, больше никого не осталось, и слушать Кискины причитания было некому.

Под лестницей на самом деле оказался потайной вход в узенький коридор с очень низким потолком, выводящий на соседнюю с постоялым двором улицу. Конан и Ринга на всякий случай обошли гостиницу и осторожно заглянули во двор – гвардейцы столпились у двери и, похоже, пытались ее выломать.

– Идиоты, – кратко оценил их действия варвар.

– А что мы будем делать теперь?

Ринга изо всех сил старалась держать язык за зубами, пока гостиница не осталась довольно далеко, но молчать дальше у нее не хватило терпения. В ответ последовало длинное, красочное и не совсем понятное ругательство, смысл которого сводился к тому, что некоему киммерийцу и одной рабирийке вовсе не помешало бы поменьше уши развешивать.

– Прятаться, – высказавшись и отведя душу, Конан стал более разговорчив. – Хороши же мы с тобой – поверили старому мешку с дерьмом!