Андрей Егоров - Вечный мент или Светоч справедливости

– В аварию попал, – привычно соврал я.

– Да? Серьезное что-нибудь?

– Да так. По мелочи. В основном, головой ушибся.

– Ага, – только и сказал Зимин, пытался понять шучу я или говорю серьезно.

– Слушай, такое дело, мне надо дочку приятельницы на время куда-нибудь пристроить. Только так, чтобы об этом никто не знал.

Бывший вор в законе смерил меня насмешливым взглядом. Проговорил задумчиво:

– Профиль не твой, вроде бы…

– Ты не понял, здесь личное.

Мимо нас прошли, смеясь, две симпатичные девушки. Одна стрельнула глазками, прыснула в ладонь.

– Гляди-ка, – удивился Зимин, – понравились мы ей, что ли?

Было чему удивляться. Выглядел он, как поставленная на попа двуручная пила, только у пилы выражение лица поприятнее будет, а так очень поход – тоже пузатый и зубастый.

– Личное, говоришь, – проговорил Зимин, отвлекаясь от созерцания девичьих фигурок. Несмотря на осенние наряды, соблазнительные округлости прорисовывались под одеждой вполне отчетливо. – Ладно, сховаем девчонку. Сколько лет?

– Четыре, пять. Точно не знаю.

– На какой срок? И что платишь?

– Дня два, от силы три. Сколько хочешь?

– За содержание ничего не возьму, – сказал Зимин, – только за риск. Три штуки зелени.

Я прикинул. Денег не хватало. Но если верить Кухериалу, по завершении дела я ни в чем не буду нуждаться. Можно снова взять кредит у герцога Мамона.

– Договорились, – сказал я. – Когда девчонка будет у меня, я отзвонюсь.

– Как обычно.

Супруга экзорциста Сахнова оказалась женщиной привлекательной. Что для религиозных семей большая редкость. Обычно глубоко верующие женщины выглядят этакими замарашками – нуль косметики, волосы под платком, рядом выводок шумных детишек. Госпожа Сахнова разительно отличалась от нарисованного моим воображением образа – почти идеальная фигура, чуть вздернутый нос, пышная копна волос, и макияж, неброский, но выгодно подчеркивающий черты лица.

«Ну и ну, – подумал я, – похоже, нашего священника угораздило жениться на светской дамочке. Поэтому и ребенок один».

Девочка была здесь же. Мамаша сидела на качелях, читала книгу в мягкой обложке, ребенок играл рядом. Как по заказу, кроме них на детской площадке никого не было. Могу поспорить, не случайно – Кухериал сотоварищи постарались. Некоторая польза от падших, все же, была.

Бес опять где-то пропадал. Не иначе, продолжал выклянчивать поддержку в аду.

Я решительно направился к женщине.

– Извините, – обратился загодя, чтобы не напугать, – вы не подскажете, метро Волгоградский проспект далеко отсюда?

Она оторвалась от книги, посмотрела на меня. Вблизи ее лицо оказалось еще красивее.

Я решил действовать мгновенно, ошеломить и завоевать.

– Как вас зовут? – произнес я, намеренно придушенным голосом.

– Полина, – ответила она, явно смущенная испытываемыми эмоциями по отношению к совершенно незнакомому человеку. Дар Асмодея действовал.

– А я Сергей.

Через некоторое время мы уже томно беседовали, сидя на лавочке. От тем вполне нейтральных я плавно перешел к интимной сфере. Любой другой мужчина в такой ситуации получил бы заслуженную пощечину и отвалил посрамленный. Только не я. Она вспыхивала от каждого нового откровения и смущенно улыбалась, но не допускала даже мысли о том, что за все эти непристойности я должен быть немедленно изгнан. Вскоре я взял ее руку и стал осторожно поглаживать. На прикосновения она отреагировала сразу же. Я ощутил прерывистое дыхание и понял, что настал момент закрепить успех. Прижался к ее губам и почувствовал, как они открываются мне навстречу. В этот поцелуй я вложил столько страсти, что мне показалось, будто из меня хлещет любовный эфир и вливается прямо в ее податливое тело. Под моими руками она таяла, как сливочный пломбир в июньскую жару. Я почти слышал, как она шепчет всем своим естеством: еще, еще, еще… И я давал ей «еще», потому что мы вдруг оказались совсем одни посреди огромного пустого города, и еще потому, что я хотел полностью ее подчинить. Асмодей наделил меня способностью повелевать и властвовать над любой женщиной этого мира, и я буду властвовать Полиной Сахновой во имя великой цели.

– Можно я заберу твою дочку? – попросил я, отрываясь от ее губ.

Она не отвечала, продолжая пребывать в сладких грезах. Так выглядят накачанные зельем под завязку наркоманы. Я знаю, о чем говорю, видел нескольких в своей жизни. Я решил, что вряд ли женщина способна говорить.

Я подошел, взял девочку за руку.

– Пойдем, малышка.

– А вы кто? – спросила она.

– Твоя мама попросила отвести тебя в магазин, – ответил я, – купить мороженого. Ты же любишь мороженое?!

Девочка оглянулась на маму. Та все еще пребывала в прострации, наблюдая за нами с глупой улыбкой на лице.

– А что с мамой? – спросил девочка.

– Мама отдыхает, – ответил я, – ну, идем?..

Кинув напоследок насмешливый взгляд на Полину Сахнову, я повел ее дочь следом за собой. Это было проще, чем мне представлялось. Мы шли и шли, уже совсем не оглядываясь. И девочка начала что-то рассказывать, а я кивал, совсем ее не слушая, размышляя о том, что только что совершил преступление, на которое раньше ни за что бы не пошел.

Я недооценил материнский инстинкт.

– Ах, ты, подонок! – услышал я. И Полина Сахнова обрушила булыжник мне на затылок. От резкой боли я едва не отключился, меня шатнуло, я ухватил женщину за руки, мешая нанести новый удар. Она выбросила вперед левую ногу, угодив мне в промежность. Я охнул, но рук не разжал. Не хватало еще, чтобы меня укокошила ополоумевшая мамаша.

– Мама! – закричала маленькая Галя.

От этого крика я словно очнулся, провел по лбу, уставился на окровавленную ладонь, сорвался с места и кинулся наутек. Меня никто не преследовал, но я пробежал два квартала, и только тогда остановился.

– Плохо, Васисуалий, – услышал я вкрадчивый голос. Кухериал, как ни в чем не бывало, сидел на скамейке возле подъезда. – Ну, кто же так крадет детей?! Совсем никуда не годится.

– Ты где был? – Я бухнулся рядом. Вышедшая из дома бабка испуганно шарахнулась в сторону. Испугалась окровавленного человека, который, ко всему прочему, говорит сам с собой.

– Я все время был рядом, – сообщил бес, – не хотел тебе мешать. Что думаешь делать теперь?

– Не знаю. Сейчас встану, и опять побегу. В этом районе экзорцисты меня могут выследить.

– Очень разумно, – одобрил Кухериал, – я их уже чувствую. Они совсем рядом. Так что руки в ноги, и вперед.

Я поднялся и побежал. Старался двигаться ритмично, контролировать дыхание. В армии меня научили правильно бегать кроссы на дальние дистанции. Самое сложное, преодолеть «яму», так называют состояние организма, когда сбивается дыхание, ноги становятся свинцовыми, и кажется, что больше нет сил. В этот момент, нужно собрать волю в кулак, перешагнуть через «не могу», и через некоторое время включится второе дыхание, и можно снова прибавить в скорости.