Виктория Шавина - Научи меня летать

Келеф молча сотворил согласный жест. Парва-уан повёл плечами, сделал вдох и заговорил:

— Дело правителя — в первую очередь война, и вы никогда не должны забывать об этом. Тот, кто пренебрегает искусством войны — теряет власть, тот, кто преуспевает в нём — власть приобретает. Правитель, не сведущий в военном деле, вскоре лишится уважения войска и не сможет уже на него полагаться.

Вы должны изучить свои владения не хуже уана Каогре: выезжайте на охоту, отправляйтесь в недолгие путешествия, отмечайте особенности местности. Каждый раз спрашивайте себя: как бы вы поступили, если бы вражеские войска заняли одно положение или другое, и как могли бы ваши воины получить преимущество.

Тогда, когда дела вынудят вас оставаться в крепости, изучайте исторические труды, уделяйте внимание жизнеописаниям прославленных полководцев, старайтесь учиться на их ошибках, вдумывайтесь: что привело их к поражению, а что — к победе. Изберите себе пример для подражания и старайтесь уподобиться ему.

Вам трудно будет завоевать власть, но легко удержать её потом. Прежде всего, придётся ввести новые установления и порядки, чтобы обеспечить себе безопасность и заложить основы для единоличного правления. Будьте готовы к тому, что поддержат вас немногие, а противников окажется большинство, и если случится вам оступиться, они тотчас набросятся на вас. Помощь окажется вялой, а отношение к начинаниям даже со стороны сочувствующих — недоверчивым и холодным. Коли вам придётся упрашивать — вы обречены, но если вы с достоинством выйдете из нынешней неравной схватки, то останется лишь воспользоваться моментом, и прежде чем подданные осмелятся выступить против вас, на вашей стороне уже будет сила. Не думайте о нравственности, вспомните мои слова, сказанные в начале нашей беседы — не полагайте, что всё со временем разрешится само да ещё к вашему удовольствию, не пытайтесь избежать войны. Применяйте силу, ибо нрав людей непостоянен: сегодня они верят вам, а завтра уже сомневаются. Вспомните пример Основателя — сейчас его возвеличивают и славят, а он, живое воплощение Дэсмэр, не видел стыда в том, чтобы сравнять с зёмлей город, такой как Сиасоль, не считаясь с жертвами.

Старайтесь прослыть властителем, наделённым выдающимся умом, — это поможет вам заслужить уважение подданных. Успешные военные кампании добудут вам их почтение. И не допускайте колебаний: выступайте как враг или друг, но решительно. Запомните: без собственного войска власть непрочна, не полагайтесь на наёмников и тем более союзников.

Не надейтесь отыскать безошибочное решение — всякое решение сомнительно, всех неприятностей избежать нельзя. Верное решение — это лишь умение отыскать меньшее из зол. Избирайте хороших советников — по них станут судить о вас. Позволяйте им на заседании совета отвечать вам искренне, поощряйте честность и спрашивайте обо всём, но решение принимайте сами. И вне совета пусть никто из них не смеет учить вас, что делать.

Не бойтесь прослыть скупым, потому что со временем вас назовут щедрым все те, у кого вы ничего не отняли. Не бойтесь прослыть жестоким — без этой славы вы не удержите в повиновении войско. Избегайте лишь тех пороков, из-за которых можете утратить власть. Обманывайте людей — пусть они видят в вас лишь добродетели. Не следуйте неуклонно дорогой чести, нарушайте слово, если у вас больше нет побуждения его исполнить, сами же обещайте красноречиво — вы всегда найдёте того, кто попадётся в сети обмана. Наносите обиды с тем расчётом, чтобы люди не могли на них ответить, и все разом — так от них меньше вреда, в то время как благодеяния оказывайте понемногу, чтобы подданные могли оценить их. И ведите себя с людьми так, чтобы никакое событие — ни хорошее, ни дурное — не могло изменить вашего обращения с ними.

Подданные ждут от вас зла и поначалу не ожесточатся сильнее, а потом, увидев добро, привяжутся к вам. Однако помните, что страх к властителю надёжнее, чем любовь. Пока вы делаете людям добро, они станут уверять, что на всё готовы ради вас. Но когда вы будете нуждаться в них, они не окажут помощи — в народе что в туче: в грозу всё наружу выйдет. Запомните, уан Кереф, не бойтесь отступать от добра ради сохранения власти, ибо добрыми делами вы можете навлечь на себя ненависть точно так же, как и дурными. Важен лишь успех, и большинство одобрит все средства, а мы живём и правим в мире большинства — ведь за его спиной наше владение, наше государство. И есть немногие, они понимают, что происходит на самом деле, но кто станет их слушать? В нашем мире им нет места.

Тридцать человек стояли во дворе, два неровных ряда: старики, едва способные удержать в руках копьё, бравые детины, не отличавшие права от лева, мрачные бородачи — отверженные или преступники и три растрёпанных женщины.

Стражники на стенах переглядывались и хмурились. Карета-призрак проехала ворота, остановилась. Люди с любопытством и опаской повернулись к ней.

— Бедняга, — сказал сторожевому один из стражников. — Вот ведь всем ополчениям ополчение. Как думаешь, что он будет делать?

Сторожевой почесал пузо и важно хмыкнул.

— А это зависит от того дурак он или нет.

— И как по-твоему? — заинтересовался ещё один стражник.

— Как по-моему, — повторил сторожевой, — так дурак.

— Проверим, — обрадовался первый стражник, подзывая других. — Вот как он должен сейчас поступить, если не дурак?

— Хм, — сторожевой внимательно посмотрел во двор, выдерживая паузу, — приветствовать этот сброд как ни в чём не бывало да избавиться от него побыстрее.

— Это что? — Хахманух уставился наружу, и не думая выходить из кареты.

Сил'ан отвлёкся от размышлений, занимавших его всю дорогу, и проследил взгляд червя.

— А! Ты говорил, — тем временем сообразил переводчик. — Что ж, похоже, они прислали тех, кого не жаль.

Келеф закрыл глаза. Хахманух обернулся, сложил гребень и подобрал лапы.

— По крайней мере, они пришли, — ободряющим тоном сказал он. — И встречают тебя. Не всё так плохо.

Сил'ан молча поднялся и поплыл прочь.

— Нужно с ними поговорить, — бросил червь, выбираясь из кареты следом. — Келеф?

Уан стремительно миновал стоявших во дворе людей и скрылся за углом.

— Келеф, — тихо пробормотал Хахманух.

Ополчение с суеверным ужасом уставилось на него. Переводчик вздохнул:

— Расходитесь. Свободны, — распорядился он и медленным шагом направился вслед за Сил'ан.

Незадолго до рассвета Гебье спустился вниз к огромной глыбе. Он чувствовал досаду вместо привычного умиротворения: его беспокоили сны десятков людей, лежавших вповалку на камнях перед воротами, кроме того, в темноте у глыбы его кто-то поджидал. «Тадонг, — мрачно решил ведун, — или госпожа Одезри. Что за ужасы на этот раз? Впрочем, любой из них может явиться и просто так — подумаешь, какой-то ритуал встречи Солнца. Прервётся!»