Наталия Шитова - Уникум

— Родька, скажи, что происходит? — взмолился Егор.

— Скажу. Глаза в глаза, — голос Родиона был строгим, но уж очень утомленным. — Я тебя жду. Только будь осторожен, договорились?

Егор убрал телефон обратно. Интересно, как это ему быть осторожным? Время от времени идти спиной вперед и проверять тылы?

— Мне двадцать девятый год, а я ни на что не способен, кроме как слушаться уникального брата… — пробормотал Егор.

Поучения Марьяна, исчезновение Осташова, туманные намеки неизвестного мужика в больнице… Ни один нормальный человек не мог бы сходу понять происходящее, и Егор утешал себя этим.

— Ты уверен, что больше ничего не хочешь? — Юлька вынырнула из овального проема в стене со стаканом молока в руке.

— Уверен, — Родион протянул руку и принял теплый стакан.

Огромный холл прямо на глазах погружался в вечерний полумрак. Шестиметровый потолок постепенно терялся где-то в вышине, туда же, в область невидимого, уходила узкая лестница, ведущая в апартаменты второго этажа. Родион не мог решить, нравится ли ему так много пространства сразу. Он любил всего в меру, и лабиринт небольших комнат и узких коридорчиков в его квартире казался ему идеальным вариантом уединенного жилья для одинокого и немного ненормального мужчины. Здесь же настораживал размах объемов, поэтому сколько хозяйка ни настаивала на том, чтобы Родион прошел в спальню и отдохнул, гость, побывав в мраморно-малахитовом санузле, добрался до одного из кресел в холле и устроился там. Отдых в чужом, подозрительном месте имел для Родиона весьма сомнительную ценность.

За время, прошедшее с момента побега, Родион испытал на себе все возможные стадии самочувствия. Несколько раз еще в машине он проваливался в тяжелый сон, не будучи в силах его перебороть. После внезапного пробуждения наступали минуты, когда ему начинало казаться, что он настолько бодр и легок на подъем, что сейчас взлетит. Бодрость поразительно быстро сменялась неодолимой усталостью, что Родион невольно ждал, что вот-вот свалится в очередное длительное забытье…

Он с облегчением плюнул на все попытки понять свое состояние. Умирать на радость недругам Родион не собирался. Чтобы усталость не была слишком мучительной, он даже поступился гордыней и позволил себе попросить у хозяйки молока.

Юлька выполнила просьбу с готовностью и уселась на один из маленьких очаровательных столиков со стеклянными столешницами, которых в холле было с десяток. Большинство из них служили просто подставками для цветочных кашпо, природных композиций и ваз. Да и все огромное пространство элитной квартиры было обильно убрано зеленью и украшено маленькими симпатичными штучками, даже громадное окно с двухслойным стеклом от пола до потолка и от стены до стены…

Если свое жилище Родион обустраивал исходя только из собственных представлений о красоте и комфорте, то здесь явно не обошлось без дизайнера, воспитанного на западной культуре быта. Примерно так, по представлениям среднего российского обывателя, должны были жить средние американские обыватели. Родион оценил изысканный интерьер двухэтажной квартиры и представил себе шок, который еще испытает Егорушка. Квартира сама по себе не могла поразить воображение бывалого Стража, но в сочетании с хозяйкой должна была произвести сногсшибательное впечатление.

Юлька молчала все время, пока Родион разглядывал интерьер, но он чувствовал на себе ее взгляд, который никак не мог истолковать.

— Теперь ты понимаешь, насколько ты ошибался, когда уличал меня в корыстных помыслах? — усмехнулась Юлька, когда Родион, запрокинув голову, в очередной раз изучал стену-окно холла, плотно увитую комнатным плющиком.

— Корыстные помыслы, уважаемая, могут быть разного свойства. Что-то ведь тебе нужно было от нас с Егоркой, — Родион глотнул еще молока, с наслаждением зажмурился. — Разве я не прав?

— И то верно, — согласилась она. — Разве уникум может быть не прав?

— Что же тебе нужно было от Егора?

— Что может быть нужно от красавчика молодой женщине, если ей только пошел третий десяток, а ее мужу уже под шестьдесят?

— Мать честная, — Родион невольно фыркнул и брызнул молоком во все стороны. — Прошу прощения… Значит, мой бедный Егорка попал в плен к обыкновенной нимфоманке…

— Слушай, ну ты совсем наглец, — обиделась Юлька.

— Я знаю, — буркнул Родион. — На кой тебе надо было ломать комедию?

— Пошевели мозгами, фокусник…

Мозгами Родион пошевелил еще тогда, когда Страж с головой нырнул в свою внезапную любовь. Конечно Егору нужна была именно юная восторженная девочка, а не знающая себе цену хищница. Страж и так был раздавлен тяжестью величия своего брата. Никто его, беднягу, всерьез не принимал. А что бы там ни говорили некоторые, мужику, чтобы он себя мужиком почувствовал, нужны власть и осязаемое реальное превосходство на женщиной. Богатая скучающая кукла была Егорке ни к чему: в очередной раз подстилаться под чужие ноги ему было не интересно. Всласть потешить свое мужское достоинство Егор мог только под восхищенным взглядом наивных девичих глаз…

— Осуждаешь? — полуутвердительно спросила Юлька. — Ну и зря. Со мной Егор хотя бы не чувствовал себя холуем…

— А как он будет чувствовать себя сейчас, ты представляешь?

— А вот это уже не имеет никакого значения! — огрызнулась она. — По мне так пусть он лучше немного поплачет в подушку, но останется цел…

— Тоже верно, — задумчиво протянул Родион.

Юлька привстала со столика и перебралась на пухлый объемистый подлокотник кресла, в котором устроился Родион.

— Ты похож на Киану Ривза… — доверительно сообщила он.

— Я и это знаю, — буркнул Родион. Не то чтобы он боялся девушку, но ее столь близкое присутствие беспокоило, и Родион едва не пролил молоко, которое неторопливо потягивал из стакана.

— Такому симпатичному парню очень хочется помочь…Что еще делал для тебя Страж, когда ты приходил домой смертельно усталым? — проговорила Юлька. — Расскажи мне, и я попробую сделать то же самое…

— Отстань, — проворчал Родион, уткнувшись в стакан. Он начал ломать голову над тем, чем ему отвлечься, когда молоко кончится. Разве попросить еще?

— Да я и без тебя знаю, — вздохнула девчонка. — Егор рассказывал. Он тоже грел тебе молоко. А потом помогал раздеваться, даже ботинки расшнуровывал…

— Эти чертовы фокусы требуют кое-каких энергозатрат. Иногда устаешь до тошноты… — пробормотал Родион. — Не знаю, сколько бы мне пришлось восстанавливаться без помощи Егора. Но ты не ухмыляйся, я никогда не просил его делать для меня больше, чем он сам хотел…

— Как трогательно… А если бы ты попросил его о чем-нибудь совершенно особенном? — вкрадчиво уточнила Юлька. — Впрочем, это не мое дело. Просто я подумала, уж если ты и мне позволил завязать тебе шнурки, может быть и развязать позволишь? — Юлька сползла на колени, ее руки перелетели и плавно опустились в непосредственной близости от бедер Родиона. Она осторожно переложила руку на его колено.