Генри Олди - Русская фэнтези-2009. Разбить зеркала

Мы вошли в зеркало.

Их милости господа гномы Буторин и Магурин сидели в маленькой конторе на задворках нашего Арбатова. Сейчас конторские помещения принято на английский манер называть офисами, но это была самая настоящая контора: с чернильницами, гроссбухами, распухшими от бумажных закладок, и без всяких электрических считалок. У входной двери стояли вешалки для верхней одежды и стойки для зонтиков. Вешалки были стоячие, рогатые и двух уровней: для людей и для гномов. Там же висело зеркало — достаточно большое, чтобы в нем могли отражаться и люди-человеки, и гномы.

Мой выход, как говорят актеры, а на самом деле мой вход был довольно эффектен. Не имея достаточной практики хождения через зеркала, я практически впал внутрь помещения.

Буторин и Магурин замерли от двойного шока. Во-первых, не каждый день к вам кто-то впадает в комнату, когда вы сидите, запершись, и обсуждаете шепотом свои сделки. А во-вторых, думаю, они много чего знали о тех, кто приходит через зеркала, куда больше, чем я.

— День добрый вашим милостям, — сказал я, выровнявшись и ухватившись за вешалку. — Детектив Лубников к вашим услугам. Частное расследование по вашему заказу завершено и выполнено. Неснимаемый браслет работы Вацурина, — гномы переглянулись, — переходник в мир кровок, — гномы переглянулись еще раз и напряженно уставились на меня, — в данный момент находится на правой руке госпожи Раисы Ивановны Бондарь-Сисякиной. Она сейчас пребывает в доме своего брата в Горелове, вторая линия, дом двадцать восемь. Она спит, но вы сможете ее разбудить и распросить обо всем сами. — Я вспомнил ухмылку моего проводника и повторил его шутку: — И даже попробовать его снять до того, как она попадет в тот мир.

Судя по тому, как гномы вздрогнули, шутку они оценили.

Думаю, что мою работу частного детктива тоже, даже после того, как я не стал возвращаться в зеркало, а ушел через дверь.

Всю дорогу я шел пешком и радовался нашему миру. Абсолютно всему: харкающим на тротуар прохожим, колдобинам в асфальте, бомжеватым старушкам, сбившимся в стаю бродячим собакам. Это был мой мир, пусть со всеми его недостатками, которые я не успею исправить за свою жизнь, — все равно мой человеческий мир!

Я поднялся на пятый этаж своей хрущобы и открыл дверь в свой офис. Дверь была не заперта, но я даже не успел удивиться: в кабинете меня ждала Ирина. Она кинулась мне навстречу и прижалась.

— Ты знаешь, — сказала она, — я сердилась на тебя и решила сегодня погадать, кто мой настоящий суженый. Поставила по сторонам зеркала свечи, зажгла их, выключила свет и стала вглядываться в зеркало. И представляешь, вдруг из глубины выплыло совершенно твое лицо, прямо чуть не высунулось из зеркала и сказало: «Немедленно иди мириться!» Я понимаю, что это глюк, но это значит: мое подсознание так работает — ты мне действительно очень нужен!

Я крепче ее обнял — она не видела моего лица, я смотрел в пространство за ее плечо — и улыбнулся. Спасибо доброму ангелу смерти! Но когда мы поженимся, фиг я оставлю в комнате на ночь хоть одно незакрытое зеркало!

Ничего не растет возле Проклятой башни. И не росло никогда. Одна лишь чертова колючка, да и та хилая и чахлая, будто питается гадючьим пометом. Только и змеи там стараются не ползать. В общем, чего разговаривать, все знают: плохое место.

Когда этот приезжий меня попросил отвести его к Проклятой башне, я сразу подумала, что он ненормальный. В смысле рехнулся. Нечего человеку делать в таком месте, если только он не колдун, не оборотень и не мертвец бродячий.

Ну, что он не колдун, это трехнедельному теленку с первого взгляда видно. А то, что не мертвец и не оборотень, я ночью сама проверила. Так мы с ним, в общем, и познакомились — вчера, когда он в заведении Серой Мамочки заночевал. Мужик как мужик, только первым делом погасил свечу, а потом что-то шептал все время тихо-тихо, будто молился. Я еще тогда подумала, что у него с башкой не все в порядке.

Не пойму, зачем он свечу гасил? Разве чтобы я не разглядела медальон у него на шее, когда он раздевался. Откуда ему знать, что я в темноте вижу как крыса? Медальон еще и светился к тому же. Ну, не обычным светом, конечно, а колдовским — бледненько так, едва-едва. Куда он его после спрятал, не знаю. Некогда было высматривать. Меня Мамочка не затем держит, чтобы я на медальоны заглядывалась, даже если на них Знак Ортаны.

Оно, конечно, любопытно. Была минута, я у него чуть не спросила, где он такую вещичку взял и зачем она ему. А потом передумала. Кто его знает, придурка? Еще вдруг обозлится да шандарахнет мечом. Даже если просто рукоятью по голове, все равно мне такие игры без надобности.

Меч он не прятал, меч я хорошо рассмотрела. Северный двуручный. Клинок из шенской стали тройной закалки. Хороший меч. От колдовства почти чистый, только в плетенку из сыромятной кожи вокруг рукояти два наговора заплетено. Обычные наговоры: один против вражьей руки, другой для хозяйской, чтобы силы прибавлять.

Хороший меч, только не его. На другую руку заклят. Занятно — купил он, что ли, этот меч? Или нашел?

Ясно только, что не в бою взял, иначе первый наговор ему до рукояти и дотронуться бы не дал. Ну, заклятие — не голова, можно и снять, как говаривала моя бабушка, пусть ей в аду легко икнется. Только парень, похоже, даже не знал, что меч заговоренный. Так и махал им в полный вес да без защиты — не враг, не хозяин… Силенки хватает, и ладно.

От четверых оборванцев, однако, отмахался. Я сама из окна видела. Это вечером, когда он по нашей улице шел. Поздно уже было, темно совсем. В общем, правильно они на него навалились — по нашей улице и днем-то не надо ходить, если не местный. Ну, двоих он положил, а двое, видать, передумали драться. Особенно когда Медведь с Голошеим ему на подмогу кинулись. Человек нездешний, меч у него хороший, может и при деньгах оказаться — отчего не помочь?

Он сначала хотел дальше пойти. А Медведь говорит: «Тебе небось время до утра скоротать негде? Заходи, если монеты есть». Ну, он и зашел.

Люди, по-моему, вообще штука скучная. А в постели особенно. Но этот оказался ничего себе, затейник. Среди ночи вдруг как разрыдался, и давай мне руки целовать, и говорить, что если у него все задуманное получится, то он мне и денег даст, и сам увезет отсюда… Я ничего не ответила, он и замолчал постепенно. Что толку с сумасшедшим разговаривать?

Вот я его и не спрашивала ни о чем. А он спросил. Утром. Совсем уже собрался уходить, у двери обернулся и спросил:

— Отведешь меня к Проклятой башне?

— За два золотых, — говорю, — отведу хоть к Бессмертному в жопу.

Ну, он мне сразу две монеты и отдал. Еще подождал, пока я проверю, не фальшивые ли. «Жди, — говорит тогда, — в полдень за воротами. Мне тут сперва одного приятеля навестить надо».