Чайна Мьевиль - Шрам

Беллис научилась узнавать струподелов даже без их панцирей — по характерным тяжелым чертам лица и пепельно—серой коже. Она прошла мимо храма: молчание между выточенных из крови рогов, охранники в затвердевших струпьях. За храмом располагался гербариум с пучками высушенных трав для ускорения свертывания крови. С потеплением травы стали испускать сильный запах.

Продавались тут и мешочки с характерной желтоватой сывороткой, из которой заваривали антикоагулянтный чай. Беллис видела мужчин и женщин, которые пили его из котла. Это было средство против приступов свертывания крови: струподелы были подвержены внезапному загустению всей крови в жилах, что означало быструю и болезненную смерть, превращавшую страдальцев в скорченные статуи.

Беллис стояла на проезжей части перед складом. Ей пришлось отскочить в сторону, уступая дорогу животному — малорослой лошади, которая тащила телегу к качающемуся мосту и дальше — в более тихую часть города. Беллис остановилась между двумя судами, обвела взглядом город — вон там кургузый корпус корабля—колесницы, а там кривые обводы рыбацкой шхуны, а вон пузатый колесный пароход. А за ними — много других. Каждое судно оплетено паутиной мостков, подвешено на слегка поскрипывающих переходах.

По ним постоянно сновали люди. На Беллис накатила тоска одиночества.

Сад скульптур занимал носовую часть двухсотфутого корвета. Пушки с него давно были сняты, а кожухи и мачты — сломаны.

Маленькая площадь со множеством кафе и таверн плавно переходила в сад, как берег переходит в море. Беллис почувствовала перемену ногами, перейдя с вымощенных деревом или гравием дорожек на мягкую землю сада.

Сад был во много раз меньше Крумпарка — несколько молодых деревьев, ухоженный газон, уставленный десятками статуй, выполненных в разных стилях и материалах. Под деревьями и скульптурами стояли кованые узорчатые скамьи, а дальше, за невысокой оградой, простиралось море.

У Беллис при виде его перехватило дыхание. Она ничего не могла с собой поделать.

Люди сидели за столиками, уставленными бокалами и чашками, или прогуливались по саду. Вид у них под солнцем был яркий и кричащий. Глядя, как они неспешно прохаживаются или попивают свой чай, Беллис едва не тряхнула головой, напоминая себе, что перед ней пираты, иссеченные шрамами бывалые морские волки, которые живут насилием и грабежом. Они были пиратами, все до единого.

Проходя мимо своих любимых скульптур, Беллис поднимала на них глаза — «Грозный соловей», «Куколка и зубы».

Беллис села и посмотрела вдаль, поверх «Предложения», невыразительной нефритовой плиты вроде надгробия, поверх деревянной стены. Там, в море, пыхтели пароходы и буксиры, упорно тащившие город. Она видела две канонерки и бронеаэростат над ними, патрулирующие море вдоль границ Армады.

На север, обогнув город, направлялся пиратский бриг. Беллис смотрела, как он уходит в свой охотничий поиск на месяц, два, три, а то и на четыре. Кому он подчиняется — воле капитана или важному плану, разработанному властями квартала?

С другой стороны, в нескольких милях от города, к Армаде приближался пароход. Наверняка это был армадский корабль или какой—нибудь пользующийся льготами купец — иначе он не подошел бы так близко. Беллис подумала что, возможно, он проделал путь в тысячи миль. Когда он отчалил от города, Армада, скорее всего, была совсем в других краях. Но, выполнив свою задачу — грабеж, разбой, — он безошибочно выбрал путь к дому. Это была одна из непреходящих загадок Армады.

За спиной Беллис раздался взрыв птичьего щебета. Она понятия не имела (да и не интересовалась), что это за птицы, но слушала их с удовольствием невежды. И вдруг, словно птичья песня объявила о его прибытии, в поле ее зрения возник Сайлас.

Беллис вздрогнула и начала было подниматься, но он, проходя мимо нее, не замедлил шага.

— Сиди, — бросил он и, остановившись у перил, перегнулся через борт. Она ждала, замерев.

Сайлас стоял на некотором расстоянии, не глядя на нее. Так продолжалось довольно долго.

— Они следили за твоими комнатами, — сказал он наконец. — Поэтому я и не приходил. Держался подальше.

— Они наблюдают за мной сейчас ? — спросила Беллис, проклиная себя за невнимательность.

— Это моя профессия, Беллис, — сказал Сайлас. — Я знаю, как делаются такие вещи. Собеседования не могут дать им всех нужных сведений. Они должны проверить тебя. Так что не удивляйся.

— И что… они следят и сейчас?

Сайлас неопределенно пожал плечами.

— Не думаю. — Он медленно повернулся. — Не думаю, но не уверен. — Он говорил, едва шевеля губами. — ни несколько дней не отходили от твоего дома. Они тебя вели по крайней мере до окраин Шаддлера, а там, видимо, потеряли интерес. Но я не хочу рисковать. Если они просекут нас, поймут, что их переводчица якшается с Саймоном Фенчем… то мы в заднице.

— Сайлас, — сказала Беллис с холодным смирением, — я не их переводчик. Они не просили меня сопровождать их. Думаю, они возьмут кого—нибудь другого…

— Завтра. Они предложат тебе это завтра.

— Точно? — спокойно спросила Беллис, хотя внутри у нее все похолодело от волнения, от предвкушения, от непонятно чего. Она сдержалась и не спросила: «Что это ты несешь?» или «Откуда ты знаешь?»

— Завтра, — повторил он. — Можешь мне верить. И Беллис поверила, внезапно испытав приступ зависти к тому, с какой легкостью проникал он в городские тайны. Его щупальца уходили в самую глубь, давая ему влияние и информацию. Сайлас был похож на паразита, который питается информацией, высасываемой им из—под кожи города. Беллис посмотрела на него с подозрением и уважением.

— Они придут за тобой завтра, — продолжил он. — Тебя возьмут в экспедицию. Все идет по нашему плану. Они собираются провести на острове полмесяца, так что у тебя будет время, чтобы передать информацию на какой—нибудь корабль из Дрир—Самхера. У тебя будет все необходимое, чтобы заставить его отправиться в Нью—Кробюзон. Я все достану.

— Ты и правда думаешь, что сможешь их убедить? — спросила Беллис. — Они редко заходят севернее Шанкелла, а Нью—Кробюзон лежит в тысяче миль от их обычных путей.

— Джаббер милостивый… — Сайлас по—прежнему говорил вполголоса. — Нет, я не могу их убедить. Меня там не будет. Тебе придется их убеждать.

Беллис цокнула языком — она разозлилась на него, хотя и ничего не сказала.

— Я приготовлю то, что тебе понадобится, — сказал он. — Письмо на соли и рагамоле. Печати, рекомедации, документы и подтверждения. Этого достаточно, чтобы убедить купцов—кактов отправиться для нас на север. И достаточно, чтобы известить кробюзонское правительство о том, что происходит. Достаточно, чтобы защитить город.