Олег Авраменко - Грани Нижнего Мира

— Возможно, возможно, — не стал спорить Гуннар. — Сейчас я затрудняюсь назвать хотя бы один из известных мне королевских домов Лемосского архипелага, с которым мы не были бы связаны кровным родством. Да и в соседних архипелагах живёт немало наших родичей. Поэтому всё может быть. Правда, я всегда считал, что шкура признаёт за «своих» только потомков Ивэйна по мужской линии — то есть, по научному, носителей его игрек-хромосомы… А впрочем, какая разница! Меня больше занимает другое: что значат мои сны, почему они мне снятся?

— Я думаю, особого подтекста искать в них не стоит, — сказала я. — Скорее всего, они значат именно то, что ты видел: какой-то мальчик завладел шкурой Ивэйна, перебил кучу зомби и сейчас куда-то направляется. Остаётся выяснить лишь самую малость: кто этот мальчик, где он взял шкуру, как оказался в компании восставших мертвецов и, наконец, куда он держит путь. — Я усмехнулась. — Ну, а почему тебе снятся эти сны, вопрос посложнее. Одно из возможных объяснений кроется в уже упомянутой тобой игрек-хромосоме. Она хранит в себе наследственную память всех твоих предков по мужской линии, в том числе и короля Ивэйна, который многие годы носил львиную шкуру. Так что связь с ней у тебя есть — и, может, поэтому ты видишь свои сны.

Гуннар в задумчивости потёр подбородок.

— Интересная мысль. Но это, скорее, ответ на вопрос «как». А вот «почему» — в смысле «зачем», «для чего», «с какой целью», — остаётся неясным.

— Мне тоже хотелось бы это знать. Одно несомненно: тот мальчик каким-то образом связан с нами. Со всеми нами — с тобой, со мной, с Владиславом… Да, кстати, о Владиславе. Я думаю, нам следует рассказать ему о твоих снах.

— Не возражаю, — кивнул Гуннар.

Я мысленно позвала мужа, объяснив, что речь идёт об очень важном деле. Владислав немедленно извинился перед Джозефом Арно, поднялся с травы и подошёл к нам. Но не успел он спросить, что случилось, как в нашу компанию вклинился Баз, который в своём кошачьем облике здорово напоминал миниатюрного барса.

— Посмотрите! — пискляво произнёс он, указывая передней лапой в сторону озера. — Мой папа совсем рехнулся!

По озеру плыл Леопольд. Нас это не удивило — в отличие от большинства котов, воды он не боялся и плавал, как левиафан. Вместе с тем он полностью разделял нелюбовь своих соплеменников ко всему слишком мокрому, и лишь крайние обстоятельства могли вынудить его добровольно полезть в воду.

— В чём дело? — спросила я у База.

— Не знаю. Папа сидел-сидел на берегу, смотрел-смотрел на озеро, а потом взял — р-раз! — прыгнул и поплыл. Сдурел, короче.

Тем временем Леопольд доплыл почти до середины озера, нырнул, через некоторое время вынырнул и быстро погрёб обратно к берегу. Присмотревшись внимательнее, я увидела, что во рту он держит какой-то небольшой предмет.

Выбравшись на берег, Леопольд энергично отряхнулся от воды и рысцой затрусил к нам. Когда он приблизился, Владислав потрясённо прошептал:

— Боже мой! Неужели…

Я вполне разделяла его чувства — ведь предмет, который Леопольд сжимал в зубах, был хорошо знакомый нам перстень с небольшим жёлтовато-зелёным камнем, похожим на хризолит. Точно такой перстень я более года назад надела на палец Сандры, оградив её от воздействия Нижнего Мира. Вначале предполагалось, что она будет носить его недолго — лишь до тех пор, пока мы не доберёмся до ближайшего очага цивилизации, где опытный экзорцист полностью освободит её от инфернальной зависимости, а заодно и от колдовского дара, который был безнадёжно загублен чарами Женеса. Но когда обнаружилось, что Сандра беременна, было решено не подвергать её экзорцизму до родов, так как эта процедура могла сильно повредить ребёнку. Она носила перстень, ни на секунду не снимая его, и в середине сентября исчезла из дворца вместе с ним. А теперь он нашёлся — если не тот самый перстень Бодуэна, то его брат-близнец, — и не где-нибудь, а на Истре, в озере рядом с родовым замком князей Верховинских, откуда двадцать шесть лет назад Ривал де Каэрден, действуя по прямой указке Мэтра, похитил двухмесячного младенца, который впоследствии стал моим мужем…

Снедаемый нетерпением, Владислав торопливо опустился на корточки, буквально силой вырвал изо рта Леопольда перстень и принялся осматривать его. Я подалась вперёд и прикоснулась пальцем к гладкому камешку.

— Это он. Безусловно, он. Видишь эту царапину?

— Да, вижу… Ну и ну!

— Я так и думал, что вас это заинтересует, — обиженно заметил Леопольд, который, видимо, ожидал, что на радостях мы бросимся обнимать его и качать на руках.

— Где ты… — начал было Владислав, но осёкся. Мы собственными глазами видели, что кот достал перстень из озера. — Как ты его нашёл?

— Очень просто. Подошёл попить воды и увидел на дне Сандрино колечко. Ну и решил взять его.

— Увидел? — недоверчиво переспросила я. — Разве перстень лежал у самого берега?

— Нет, конечно. Почти посередине. А то с какой бы стати я туда плыл.

— Но как же ты мог увидеть его? Ведь это далеко. И глубоко, наверное.

— Да, глубоко, — подтвердил Леопольд. — Пять кошачьих длин с хвостами, не меньше. Но мы, коты, зрячий народ. А я особенно зрячий. — И он самодовольно напыжился.

— Ты такой крутой, папа! — произнёс Баз, то ли восхищённо, то ли иронично, я так и не поняла.

Леопольд грозно зашипел на сына, и тот, поджав хвост, убежал под защиту своего хозяина, Шако.

— Послушай, котик, — осторожно начал Владислав. — Там, на дне, ты больше ничего не видел? Я имею в виду, ничего особенного?

— Если ты спрашиваешь, видел ли я там Сандру, то не переживай — её там нет, — ответил Леопольд. — Там было только её колечко.

Владислав облегчённо вздохнул и вытер со лба крупные капли холодного пота, которые выступили у него при мысли, что на дне озере мог лежать не только перстень, но и сама Сандра — причём с его ребёнком. Он в растерянности посмотрел на меня и мысленно спросил:

«Ты что-нибудь понимаешь, Инна?»

«Не больше твоего,» — ответила я. — «Однако не думаю, что с Сандрой случилось что-то плохое. Скорее всего, после родов над ней провели экзорцизм, и она перестала нуждаться в перстне. А так как с ним у неё были связаны неприятные воспоминания, то она попросту выбросила его в озеро.»

«Здесь? На Истре? Возле замка, где я родился?»

«Выходит, что здесь, на Истре. Это невероятно, но факт — а с фактами не поспоришь. Сандра была здесь, и не исключено, что здесь же родила ребёнка.»

«Но почему? Зачем?» — Владислав выглядел вконец ошарашенным. — «И самое главное: неужели она знала, что здесь моя родина?»

«Похоже, знала. Наверняка знала. Иначе пришлось бы предположить, что она попала сюда по чистой случайности. А это не просто невероятно — это невозможно.»